Bad Romance (СИ)

Еще и Славка прислал эсэмэску, которая содержала только несчастный смайлик с увядшим цветком в руке. Я ответила гневной рожицей, на что, наконец, получила подробные (но не вызывающие доверия) объяснения о срочной командировке, полном отсутствии времени и перебоях со связью. Не то, чтобы я от счастья начала порхать, но легче жить стало, никаких сомнений. Опять же, вернулась надежда, что общение с Заей поможет избавиться от страха окончательно и бесповоротно.

Выйдя из университета уже в темноте (сегодня был довольно длинный день, эти звери из деканата поставили нам пять пар и все по основным предметам), я с радостью обнаружила первые в этом году, еще очень неуверенные снежинки, которые будто и не с неба подали, а кружили медленно в воздухе, не думая опускаться на грязную землю.

— Готовься, Синка, завтра забросаю тебя снежками! — пригрозил Карэн, натягивающий перчатки на крыльце за моей спиной. Этот представитель народа Кавказа, всегда забываю, какого именно, был самым дружелюбным в нашей группе и очень любил организовывать всякие вылазки толпой. К нему все относились с нежной любовью, которая заодно распространялась и на его девушку, Настю. Настя была маленькая, беленькая, тихая и невероятно глупая. Наши парни утверждали, что ее умственное развитие остановилось в возрасте десяти лет. Впрочем, Карэну это ничуть не мешало.

— Мы еще посмотрим, кто кого закидает! — пригрозила я, ткнула парня кулаком в плечо и попрыгала вниз по лестнице. Снег поднял мое настроение, еще немного и теперь мне не хотелось идти домой. Хотелось прыгать, бегать и кружиться, ловя снежинки ртом, как в детстве.

Воплощать желания на глазах товарищей по учебе и преподов, я не решилась, и всерьез задумалась, не прогуляться ли по парку. Страх пропал окончательно, уступив место эйфории.

— Аксинья! — услышала я, и с удивлением посмотрела в сторону парковки. Дурацким старомодным полным именем меня не называл никто, все пользовались фамилией, ненавистным мне «Ксюха» или более-менее нормальным «Сина». Не раз я вспоминала не самым добрым словом деда, втихаря зарегистрировавшим меня именно так. Почему-то он очень любил совсем не положительную героиню «Тихого Дона». Любил настолько, что назвал в честь нее внучку.

Свет фар не давал рассмотреть, кто меня звал, но когда он погас, а я смогла проморгаться, вернулся уже не страх, а настоящий ужас: прямо передо мной стоял монстр из самых страшных кошмаров. Тот, кого я не только не знала по имени, но и лица не рассмотрела. И тот, кого я узнала мгновенно, стоило мельком заметить тогда у кинотеатра. Я беспомощно огляделась, ища спасения, но, когда взгляд вернулся к монстру, он только покачал головой укоризненно, мол, не дергайся, все равно никуда не денешься. И я почему-то сразу поверила. И пошла к нему, хотя переставлять ноги удавалось с огромным трудом. Я поняла, каково было Атлантам держать небо — оно реально давило на плечи, прижимая к земле. И улыбаться я перестала, только зло ухмыльнулась пару раз, еще раз осознавая, какая же я гребаная дура, верящая в то, что все будет хорошо и радующаяся непонятно чему.

Глава 6

Я села в машину, сразу внимательно уставившись в окно, будто там было что-то невероятно занимательное. Единственное, как я осмелилась проявить свое отношение к происходящему — проигнорировала открытую для меня переднюю дверь и села сзади. Не знаю, почему, на большее я не решилась. Даже то, что находилась не на пустой темной улице, а на хорошо освещенной площади перед родным университетом, и что вокруг было полно людей, не дало ни малейшей надежды, что мне помогут. Я будто сдулась, будто выдохнула и не смогла больше вдохнуть и внутри меня пустота.

— Даже не спросишь, куда мы едем? — насмешливо спросил водитель.

Можно подумать, мне не все равно! С ним что в Антарктиду, что в Диснейленд, везде отвратительно, так что и разницы никакой.

— Я не любопытна, — мгновенно соврала, не задумываясь.

— Это не может не радовать. Знаешь, как правило, мне встречаются женщины, страдающие как раз запредельным уровнем любопытства… Мне нравится, как ты держишься, я это еще в прошлый раз заметил. Ты умеешь красиво проигрывать, с достоинством. Никогда не обучалась в каком-нибудь институте благородных девиц?

— Надо же! — демонстрируя как можно больше издевки, прокомментировала я. — Ты умеешь разговаривать! Даже думаешь, что умеешь шутить, не иначе, — и я вновь отвернулась к окну.

— Не нарывайся, девочка. Как ни крути, но хозяин положения — я.

Это да. С этим не поспоришь. Я и не собираюсь спорить, себе же дороже выйдет… Стоп!!! Что это я распустилась?! Кто там обратил внимание, в какой машине я уехала? Будем считать, что никто. И вообще, я лучше сяду, чем лягу с этим ган**ном! А что? В тюрьме тоже люди как-то живут… Надо только придумать что-то, чтобы он машину остановил, а то застрелю бедняжку, а машина собьет милую старушку или коляску с младенцем. И машина очень кстати затонирована, так что никто меня не увидит сразу. Могут услышать, только мало ли, какие шумы на вечерней улице… Срочно напрячь мозг и найти повод для остановки! О! Я чуть не подпрыгнула на сидении от радости.

— Останови, пожалуйста, — затараторила я, — мне нужна аптека.

— Зачем? — насторожился мужик, но притормозил у обочины. Ах, какая красота, ни одного человечка на улице, и от той самой аптеки в стороне.

— Мне… тут… в общем… очень… — бормотала я, вытаскивая Макаров и снимая с предохранителя. Чувствовала я себя очень спокойно, даже пальцы не дрожали. — У тебя вода есть? — и водитель отвлекся от меня в поисках того, что я просила.

Все складывается просто сказочно! Я вытащила пистолет из сумки, поднесла его почти вплотную к затылку мужчины и, не сомневаясь ни секунды, нажала на спуск. В одно мгновение произошло сразу несколько событий: осечка казавшегося таким надежным оружия, смена им владельца и выстрел, только уже не мой.

Я и не думала, что умирать настолько больно! Больно! Больно! Больно! Это невозможно вытерпеть!!! И где обещанный свет в конце тоннеля и внеземное блаженство?! Или мне, как всегда досталось все «самое лучшее»?

— Хватит орать! — услышала я грозный окрик. Такой и мертвого с того света вернет! О, Господи! Я все еще в машине! Я так и не умерла! Вот непруха! — Приложи к ране, засрешь всю машину, — и в меня полетело полотенце.

— Скотина! — прошипела, стараясь не разжимать губ, чтобы не порадовать этого пи***ка стоном или воплем. — Больно же!

— А ты как думала? — с ледяным спокойствием отреагировал тот, заводя двигатель. — Думаю, мне тоже было бы больно, если бы ты мне прострелила голову. Мне, конечно, бабы мозг выносят часто, но не настолько буквально. Так что можешь собой гордиться: ты очевидно преуспела в этом деле. В следующий раз, прежде чем кому-то что-то сделать, проверь сначала на себе, каково это.

— Ты заслужил! — уже сквозь рыдания выдавила я. Не смогла все же удержаться — никогда я не умела терпеть боль. — Ты, а не я!

— Кончай рыдать. Жалеть тебя я не собираюсь, ты же меня не пожалела. Как ты вообще жить собиралась после таких подвигов?

— Уж лучше в тюрьму, чем к тебе в постель! — выплюнула я.

— Это потому, что ты в тюрьме не была и понятия не имеешь, каково там. Особенно таким девочкам-припевочкам. И не так плох я в постели, не надо… Особенно в сравнении с некоторыми фригидными малолетками.

— Что приперся в таком случае? — слова давались с все большим трудом, а еще труднее было понимать, о чем идет разговор, но я старалась держаться. Оказаться в бессознательном состоянии в его машине было слишком страшно.

— Хотел пригласить на ужин. И никаких извращенных идей у меня не было, начинающая нимфоманка! А говорил я совсем о другом: как бы ты жила, зная, что убила человека?

Отвечать я не стала, хотя очень хотелось сказать, что жила бы я замечательно, зная, что избавила мир от такой мрази, только сил уже совсем не осталось ни на что, только зубы сжимать. Я и за тем, что он мне продолжал говорить, следить перестала — все равно уже ничего не понимала, осознавала, что он что-то говорит, а смысла никакого в его речи для меня уже не было. Как ни старалась оставаться в сознании, ловила себя на том, что периодически отключаюсь, к счастью, ненадолго: машину встряхивало на дороге, и каждая такая тряска отдавалась болью во всем теле, это помогало очнуться.