Знак розы

Разумеется, все эти доморощенные хитрости имели место несколько лет назад, еще до того, как у Мэри начала складываться полная картина трагедии... до того, как Рэйчел поссорилась с матерью и окончательно порвала со своим военным летчиком. Разве могла Мэри предположить, что Рэйчел, которой должно было вот-вот исполниться тридцать, и Матт, которому стукнуло тридцать четыре, до сих пор будут свободны? Матт навсегда вернулся домой. Он возглавил «Уорик индастриз», и, если бы не дополнение к завещанию, Рэйчел вскоре тоже приехала бы сюда... Мэри резко остановилась. А что, если она опять уничтожила то, что могло возникнуть между ними?От этой мысли у нее болезненно заныло сердце.

— Что случилось? — Матт накрыл ее судорожно стиснутые пальцы ладонью и озабоченно нахмурился. — Скажите мне.

Мэри обратила на него взволнованный взгляд. От деда он унаследовал высокий рост, телосложение и красоту, хотя и в более грубом варианте. Лицо Матта ей всегда нравилось больше, чем лицо Перси. Оно успокаивало, а не опустошало, и при этом обладало

определенным шармом. Мэри не видела в нем ни малейшего сходства с его бабкой, если не считать каштановых волос.

— Как поживает Люси? — поинтересовалась она.

Матт растерянно улыбнулся.

— Как всегда. По-прежнему полна энергии. Я совсем недавно навещал ее. Сказать ей, что вы спрашивали о ней?

Мэри отмахнулась. — Боже мой, нет, конечно! Иначе у нее может случиться сердечный приступ.

Матт коротко рассмеялся.

— Наверно, я так никогда и не узнаю, какая кошка между вами пробежала. Давайте вернемся к Рэйчел. Когда ожидать ее приезда?

— Недели через две или три, — ответила Мэри, глядя на лимузин, подкатывающий к бордюру. Он был в отличном состоянии. Так некогда она думала и о себе. — А вот и Генри. Пора прощаться, Матт.

Она взглянула на него снизу вверх через солнцезащитные очки, и у нее опять перехватило дыхание. Он всегда был хорошим мальчиком. Мэри вспомнила, как он и его мать Клаудия, невестка Перси, переехали жить в Уорик-холл. В то время Матту было всего несколько месяцев. Он стал для них радугой после бури. В груди у Мэри вспыхнула острая боль.

— Матт, — хотела сказать она, но, к своему негодованию, поперхнулась всхлипом.

Матт забеспокоился:

— Ну, ну... что случилось? — Он обнял ее. — Вы слишком хорошо выглядите, чтобы заливаться слезами.

Мэри принялась рыться в сумочке в поисках носового платка.

— А на тебе слишком хороший пиджак, чтобы плакать в него, — ответила она, найдя наконец салфетку и смущенно прижимая ее к мокрому пятну на лацкане. — Прости меня, Матт. Не знаю, что на меня нашло.

— Это все воспоминания, — мягко ответил он. — Что вы скажете, если мы с дедом заглянем к вам сегодня часов около шести, чтобы пропустить стаканчик? Он отчаянно скучал по вас последний месяц - у меня просто нет слов, чтобы описать это.

— Если ты обещаешь не говорить ему ни слова о моем... поведении.

— Каком поведении?

На помощь Матту поспешил Генри.

— У тетушки Сасси на ленч ветчина с бобами, а еще капуста и свежий кукурузный хлеб, — сообщил он.

— Похоже, это именно то, что надо, — ответил Матт, но Мэри поймала взгляд, которым он обменялся с Генри, выдававший его сомнения. — Увидимся сегодня вечером. Договорились?

Она похлопала его по руке.

— Договорились.

Но, разумеется, ни о чем они не договорились. Придется придумать какую-то отговорку, а потом Сасси позвонит в Уорик-холл и передаст ее извинения. Они не виделись целый месяц, и Перси придет в ярость, но Мэри была совершенно не готова к встрече с ним. Ей понадобятся все душевные и физические силы для завтрашнего разговора с Рэйчел, да еще сегодня ее ждет последнее важное дело на чердаке.

— Генри, — сказала Мэри, поднимая стекло и вытирая следы слез. — Я хочу, чтобы, когда мы приедем домой, ты кое-что для меня сделал.

Шофер ошарашенно уставился на нее в зеркальце заднего вида.

— До ленча, мисс Мэри?

— До ленча. Я хочу, чтобы ты поднялся на чердак и открыл сундучок мистера Олли, который он привез с собой с Первой мировой войны. Это не займет много времени, а потом ты получишь свою ветчину с бобами.

Генри прищурился, глядя на нее в зеркальце.

— С вами все в порядке?

— Я пока в своем уме, Генри, если ты спрашиваешь именно об этом.

— Да, мэм, — послушно ответил он, но в его голосе прозвучало сомнение.

Глаза Мэри были уже сухими к тому моменту, когда они свернули на Хьюстон-авеню, широкую, обсаженную деревьями, сплетенные ветви которых образовывали живой шатер. По обеим сторонам виднелись спрятанные в глубине ухоженных лужаек роскошные особняки.

— Когда подъедем к дому, высади меня у входа, — распорядись Мэри.

Генри метнул на нее очередной озадаченный взгляд.

— У входа? Вы не хотите, чтобы я подвез вас к боковой двери?

— Нет, Генри, у входа. И не беспокойся о том, чтобы помочь мне. Я сама справлюсь.

— Как скажете, мисс Мэри. А теперь насчет сундука мистера Олли. Как я его узнаю?

— Он выкрашен в зеленый цвет и стоит у правой стены. На нем написано: «Капитан Олли ДюМонт, армия США». Ты не ошибешься, когда смахнешь с него пыль. Но крышку не открывали столько лет, что тебе может понадобиться ломик.

— Да, мэм, — ответил Генри, останавливая лимузин возле широких ступеней, ведущих на веранду.

Он озабоченно смотрел, как хозяйка выбирается с заднего сиденья и осторожно поднимается к крыльцу с белыми колоннами. На полпути она махнула ему рукой, показывая, чтобы он уезжал, но он дождался, когда она преодолеет последнюю ступеньку.

Чуть позже Сасси Вторая, которую называли так потому, что она была уже второй экономкой с таким именем в их семье, распахнула дверь и вышла наружу. Она требовательно поинтересовалась:

— Что это вы здесь делаете? Вы же знаете, жара плохо действует на вас.

— Она мне не мешает, Сасси, — откликнулась Мэри, сидя в глубоком белом кресле-качалке. — Я попросила Генри высадить меня у входа, потому что захотела вновь испытать, каково это - входить в собственный дом через переднюю дверь.

— Все спрятались в доме, потому что там прохладно. И почему вы выбрали для этого именно сегодняшний день? Ленч почти готов.

— Обед,Сасси, — твердо поправила ее Мэри. — Обедпочти готов. С каких это пор мы, южане, стали называть полуденный прием пищи ленчем?

Уперев руки в пышные бедра, Сасси с величайшим терпением воззрилась на хозяйку.

— Хорошо, согласна. Так вот, что касается обеда. Вы будете готовы к нему минут через десять, когда Генри спустится с чердака?

— Замечательно, — сказала Мэри. — Ты дала ему ключ от сундука мистера Олли?

— Дала. Но зачем, скажите на милость, вы хотите открыть его?

— Мне нужно взять оттуда кое-что. После обеда я поднимусь на чердак.

— А разве Генри не может найти то, что вам нужно?

— Нет!— выкрикнула Мэри, в панике стискивая ручки кресла. На темном лице Сасси проступила тревога, и Мэри поспешила добавить успокаивающим тоном: —Это... нечто такое, что я должна взять сама.

— Ну, как скажете, — скептически ответила экономка. — Хотите чаю со льдом?

— Нет, не хочу. Не беспокойся обо мне, Сасси. Я знаю, что сегодня веду себя немного странно, но иногда так хочется нарушить заведенный распорядок.

— Угу, — пробормотала Сасси. — Словом, я приду за вами, как только Генри спустится вниз.

Уходя, Сасси озабоченно обернулась, и Мэри пожалела о том, что дала ей повод для тревоги. Хорошо бы выпить чего-нибудь холодненького. Мэри уже пожалела, что отказалась от чая со льдом, но вернуть Сасси не решилась, чтобы не причинять той еще больше хлопот.

Мэри устроилась поудобнее и медленно окинула взглядом улицу. Особняк Толиверов располагался достаточно высоко, чтобы с веранды можно было без помех любоваться окрестностями. С тех пор как Мэри была девчонкой, здесь мало что изменилось. Сараи для экипажей превратились в гаражи, системы орошения сменили ручной полив, которым раньше занималась прислуга, да несколько старых деревьев были спилены, но довоенный дух остался прежним; маленькая частичка Юга, еще не унесенная ветром.