Правила игры

— А вас не интересовал судья, со всеми его деньгами и связями в обществе?

— Нисколько, — ответила Саманта. — Я люблю судью. Он мне напоминает моего отца. Я завидую Дженайн, что у нее такой отец. Но больше ни в чем ей не завидую, — добавила она твердо.

Саманта остановилась у магазина канцелярских принадлежностей и оглянулась, дабы убедиться, что Эдам рядом с ней. Она отобрала пачку бумаги, набор цветных карандашей и журнал, а затем попросила Эдама подержать остатки ее мороженого, пока она расплачивается, и ехидно улыбнулась, когда продавец сказал ему, что входить в магазин с мороженым запрещается.

— Все в порядке, — улыбнулась она, выйдя из магазина.

— Дайте я подержу ваш пакет, пока вы управитесь с мороженым, — сказал он, и они пошли дальше, разглядывая выложенные в витринах товары.

Внезапно Саманта поняла, что она ест не помадку «Долина Фордж», а наводящее тоску мороженое «Эдам Рурке».

— Вы к тому же еще и жулик, — бросила она обвинение.

Он засмеялся:

— Просто меня одолело любопытство.

— Не думайте только, что я верну вам ваше мороженое, — предупредила она. Ее щеки, однако, залились краской, как только она осознала, в сколь близкие отношения она вступает с этим мужчиной, доедая его брикет.

— Ну, а как прошел ваш вчерашний обед с Кэтрин и судьей? — поспешно спросила она.

— Очень мило. Кэтрин очаровательная женщина. Полагаю, что вместе они будут очень счастливы.

— Согласна. Надеюсь, что Дженайн не сделает ничего такого, что могло бы сорвать их свадебные планы, — задумчиво заметила Саманта. — Они очень озабочены путешествием в свой медовый месяц. Быть может, ко времени их возвращения Дженайн смягчится. Особенно если они захотят завести ребенка.

Внезапно Саманта заметила, что идет одна. Она оглянулась и сделала несколько шагов назад к пораженному Эдаму Рурке.

— Что с вами? Неужто ваши ботинки прилипли к полу?

— Я просто остолбенел от ваших слов. Если я не ослышался, вы сказали что-то о ребенке? Боже мой! Ведь ему уже шестьдесят два года.

— Я это знаю, — сказала спокойно Саманта. — Но ведь Кэтрин только сорок один. — Взглянув на его лицо, она не могла удержаться от смеха. — Вам что, никогда не рассказывали о тайнах семейной жизни? Дети появляются у очень многих семейных пар в таком возрасте.

— Вы поразительны, — хихикнул Эдам. В углах его глаз появились милые морщинки, и он вдруг расхохотался.

— Над чем вы смеетесь?

— Я просто подумал, как поступит Дженайн, узнав, что Кэтрин беременна…

— Она тут же закажет билет на космическую станцию, — закончила за него Саманта.

— На это только и остается надеяться, — заметил Эдам.

Доедая мороженое, Саманта осторожно посмотрела на него.

— Говоря так о Дженайн, вы меня удивляете. Мне казалось, что она принадлежит к тому типу девушек, которые нравятся вам. И я думала, что вы займете ее и что на какое-то время она перестанет раздражать отца.

Эдам в удивлении поднял брови.

— Почему вы решили, что Дженайн именно та девушка, которая принадлежит к излюбленному мною типу?

— Дженайн очень богата, занимает видное место в обществе. К тому же она воистину великолепна, — взвешивая каждое свое слово сказала Саманта. — Дженайн напоминает мне фарфоровую статуэтку: черные как смоль волосы, алебастровое лицо и абсолютно безупречная крошечная фигурка. Даже ножки у нее миниатюрные. — Саманта вздохнула.

— Миниатюрные ножки?

Саманта горестно усмехнулась.

— Будь вы девушкой, это было бы вам понятно. Даже если я сижу, то в присутствии Дженайн я чувствую себя великаншей.

— Какой же у вас рост? — поинтересовался Эдам, игриво потрогав завиток ее светлых волос.

— Если я босиком, то сто семьдесят три сантиметра, — ответила она, подумав при этом, что сам Эдам не ниже ста девяноста.

— Я могу подтвердить, что она действительно красотка, — низкий голос Эдама прервал ее мысли. — Но главная беда Дженайн в том, что она оценивает людей в зависимости от толщины их бумажников и от связей в обществе и ведет себя в соответствии с этим. Как только Дженайн убеждается, что кто-то не оправдал ее ожиданий, она превращается в… — запнулся Эдам, подбирая подходящее слово.

— В подколодную змею, — подсказала Саманта и тут же в ужасе зажала свой рот рукой. — Я ничего не сказала!

Эдам широко усмехнулся.

— Не беспокойтесь. Именно это я и имел в виду.

Они обошли весь торговый центр и снова остановились перед зоомагазином.

— По-видимому, это ваш друг, — сказал Эдам, наблюдая за прыгающим за окном кудрявым щенком.

— О, да. Мне так хотелось бы купить его, — в голосе Саманты прозвучало сожаление. — У него такая прелестная мордочка.

Эдам засмеялся.

— Так в чем же дело? Почему бы не купить? Он будет хорошим сторожевым псом.

— Это было бы несправедливо по отношению к нему. Я возвращаюсь домой поздно. Его нельзя было бы выпускать на улицу, даже в загон, — сказала она печально.

— Давайте узнаем, что можно сделать, — спокойно сказал Эдам и взял ее за руку.

— Что вы хотите этим сказать? — запротестовала Саманта, когда Эдам втолкнул ее в магазин.

— Зная вас, я уверен, что у вас уже есть что-то на уме, — сказал он, привлекая внимание продавца. — Пожалуйста, покажите терьера с витрины.

Это был владелец магазина. Он оказался очень любезным, дал упитанного, крепкого щенка Саманте, а Эдаму показал его родословную. Щенок явно обрадовался тому, что его освободили из стеклянной клетки и от души стремился показать это. Он облизал Саманте шею, схватил за нос и попытался пожевать очки. Эдам с удовольствием наблюдал за этим, а Саманта положила щенка на плечо, и он стал обгладывать ее клипсы. Тем временем хозяин магазина назвал цену щенка, которая заставила ее онеметь от удивления.

— Эту собаку вы хотите купить для себя? — спросил ее коренастый лысеющий мужчина.

— Я собираюсь подарить его тете Лавинии, — очаровательно улыбаясь, призналась Саманта. — Она вдова, и все ее дети выросли и разъехались. Мы подумали, что щенок будет развлекать ее.

Эдам поморщился и стал потирать лицо ладонью, скрывая поощряющую улыбку. Он представил, что подсказало Саманте ее богатое воображение.

Владелец магазина поджал губы.

— Понимаете, это нервная, очень активная порода. Сколько лет вашей тете?

— Пятьдесят два.

— Шестьдесят пять.

Одновременные, но столь разные ответы зародили у хозяина некоторую подозрительность.

Эдам откашлялся и улыбнулся ему.

— Ну что ты, солнышко, — сказал он Саманте снисходительно. — Тетя Лавиния только выглядит на шестьдесят пять, а на самом деле ей только пятьдесят два.

— Вы, конечно, правы, — она невинно улыбнулась ему, — ведь она ваша тетя.

— Ну тогда, может быть, вы посмотрите другие породы, — предложил владелец магазина, протянув руку, чтобы взять щенка. Саманта нехотя отдала маленький пушистый комочек, удобно устроившийся на ее плече. — У нас довольно большой выбор животных, — продолжал он. — Может быть, было бы целесообразней купить птичку или котенка. Пожилые люди сейчас заводят даже кроликов.

— Нет, мы ни в коем случае не можем дарить тете Лавинии кролика, — печально вздохнула Саманта.

— Почему? — спросил хозяин. Любопытство брало над ним верх.

Саманта понизила голос.

— У тети Лавинии было двенадцать детей, — сказала Саманта доверительно. — Вид кролика может вызвать у нее сердечный приступ.

Эдам схватил ее за руку и стремительно увлек к двери. Она успела попрощаться с удивленным владельцем магазина лишь взмахом руки.

— Я еще никогда не встречал столь озорной девушки! — смеялся Эдам, пока они шли к машине. — У меня нет никакой тети Лавинии с двенадцатью детьми, к тому же столбенеющей при виде кролика.

Да и Саманте не удалось подавить смех.

— Поверьте мне, если бы у вас была тетя с двенадцатью детьми, то кролик привел бы ее в ужас!

На пути домой настороженность и подозрительность Саманты в отношении Эдама постепенно сменилась доверием. Он уже стал другом, пусть и временным, думала она. Доехали они быстро, и вот уже Эдам помогал ей перенести покупки в дом.