Рояль под елкой

Петр представил, как он сообщит Тамаре о своем успехе и скажет, что его личное достижение — подарок ей. В честь, значит, юбилея. Мол, для нее старался. Учился по ночам, как этот… Конфуций!

А с Ритосом у них тоже в следующем месяце юбилей, бывают же такие совпадения. Ей-то чего подарить? Тоже проблема, блин! У нее вроде как все есть. Свой бизнес, машина, счет в банке и даже он, Кабанов.

Ладно, подберет и ей какие-нибудь бриллиантовые серьги подороже и опять же диплом покажет! Во Ритос удивится! В ресторане накроют поляну человек на семьдесят, и он между тостами, скромно так скажет: а вот, кстати, поздравьте меня. С докторской степенью. Доктор таких-то наук! Однако фурор будет. Гости зачирикают: как же так, когда, Петр?

А он им гордо:

— Тогда! Днями работал! Ночами учился! Сначала на кандидата вывернул, а теперь вот на доктора! Талант у меня, говорят, братцы!

«Эк я здорово придумал!» — похвалил сам себя без пяти минут доктор исторических наук Петр Кабанов и отправился на свидание к своей любовнице Тамаре в весьма приподнятом настроении.

Дымов с интересом изучал Тамиру. Все-таки ужасно странная девица. Бледное фарфоровое лицо, черный лак на ногтях, интонации Ренаты Литвиновой… Что там она про гейшу плела?

— Сто к одному, что вы считаете себя булгаковской Маргаритой!

Тамира удивленно уставилась на него:

— Вы откуда знаете?

— Несложно догадаться! Небось и шрамик есть на запястье?

Тамира по-детски покраснела и спрятала левую руку.

— Дайте-ка я посмотрю!

Он поймал ее за руку. Точно: нежное тонкое запястье пересекал шрам.

— Ага! Вот видите! — почему-то обрадовался Дымов. — Я так и думал!

— Ну и чему вы радуетесь? — разозлилась Тамира. — Тому, что человек резал вены? Это вовсе не смешно! Вы что, идиот?

— Извините, — забормотал Дымов, — не хотел вас обидеть. Не умею с женщинами разговаривать, что поделаешь!

Тамира надменно отвернулась.

— Я просто имел в виду, что вы принадлежите к определенному типу женщин… Тех, у кого непременно шрамик на запястье, черный лак и изломанные нервные жесты! И говорите, как одна актриса! Манерно так…

— Вам она не нравится? — заинтересовалась Тамира.

— Разве она может не нравится? — усмехнулся Дымов. — Я ее видел однажды в Париже, подумал, что она — новое воплощение Дитрих! Но знаете, что я вам скажу? Лично вам манерность как будто не к лицу.

— Почему?

— Искусственно, вымученно. И вообще… Будьте собой! Это избавит вас от многих проблем, поверьте!

— Какой вы скучный! — усмехнулась Тамира. — Зачем вы любите читать нравоучения?

Дымов неловко развел руками.

— И некрасивый! И хлипкий! А вот скажите, почему непременно если у мужчины сильный внутренний стержень, то плечи узкие?

Он покраснел.

— Не огорчайтесь! Зато вы, наверное, умный!

— Не мне об этом судить!

Они помолчали. Потом Дымов спросил:

— А чего вы вены резали? Несчастная любовь?

Кажется, Тамира даже обрадовалась вопросу.

— О, это была трагическая история! Можно сказать, роковая история, изменившая всю мою жизнь.

Девица томно вздохнула и кокетливо поправила рыжую прядь.

«Ну, сейчас начнется, — с тихой тоской подумал Дымов, — и зачем я спросил!»

— Я очень ЕГО любила! Он был такой красивый, невозможный мальчик!

Актерство из Тамиры так и лезло.

— А знаете, как мы познакомились?! Вы не поверите! Ну вот, представьте: была ночь. Я гуляла по городу, я знаете ли, люблю ночные прогулки, ветер в липах, огни на Неве… Короче, возвращаясь домой после полуночи, я свернула в тихий, совершенно безлюдный переулок. Ну, представляете, петербургский такой переулок, по которому по ночам никто не шастает, кроме привидений и всяких там неотмоленных чиновничьих душ!

«Шинель», — машинально отметил Дымов.

— А луна была в полнеба! И что-то зловещее в воздухе разлито! Ну ладно. Так вот, иду я по переулку, луна, фонари и все такое… Вдруг слышу из подворотни шаги. Они прозвучали громко и, как бы это сказать, значительно. Как судьба!

В голосе опять зазвучали литвиновские интонации.

— Смотрю я и вижу, что из подворотни выходит человек! Мужчина! Вернее сказать, юноша! Красоты необычайной!

«А как же иначе, — усмехнулся Дымов, — именно что „красоты необычайной“! Ну-ну».

— Черноволосый, кудри до плеч, сложен, как бог, и обнажен.

— В каком смысле?

— В смысле голый!

— Совсем?

— Абсолютно! Даже без ботинок! — гордо сказала Тамира.

— Что же это? — удивился Дымов.

— А вот слушайте дальше! И подходит он, значит, ко мне, ни слова не говоря, берет меня под руку, и мы идем вместе. Я молчу, как загипнотизированная, почему-то знаю, что должна молчать и ни в коем случае не оглядываться, как будто от этого зависит наша жизнь. И такое, знаете, чувство, что за нами наблюдают. Так мы дошли до моего дома. Поднялись ко мне, и только тут я почувствовала, что опасная сила за нашими спинами исчезла!

— И чего?

— Впустила незнакомца к себе, а он мне в ноги упал. Мол, я ему жизнь спасла, то-се! Оказывается, этот красивый невозможный мальчик имел одну большую и пламенную страсть — к карточной игре! Он играл в одном ну очень закрытом клубе — вам лучше не знать подробностей, — где творились странные вещи!

Тамира испуганно прикрыла ладошкой рот и округлила глаза.

— Скажите еще, на кон ставили жизни! — усмехнулся Дымов.

— Ах, не смейтесь! Как раз так все и было! В тот вечер он проигрался в пух и прах. Отдавать долг было решительно нечем. Ему сказали, что по законам клуба за это убивают. Но один из игроков оказался шутником: он предложил проигравшему раздеться донага и ровно в полночь выйти в тихий переулок. И если ночью в этом переулке ему повстречается женщина, которая не испугается и позволит проводить себя, парню простят долг. Если же такая женщина не встретится, его убьют. И вот он стоял и ждал своей участи… И, наконец, увидел меня!

Дымов хмыкнул: вот врет и не краснеет!

Однако вслух заметил лишь, что это классическая история, в которой принцесса спасает незадачливого рыцаря.

Тамира печально покачала головой.

— Ага! Только потом все было не как в сказке! Знаете, я так любила его! Прямо растворялась в этой любви! Я даже ничем другим не могла заниматься, кроме как любить его. А он взял меня и продал!

— Как продал?

— Ну так!

— Вы хотели сказать, предал?

— И предал, и продал буквально!

— Вы что, вещь?

— В грязном мужском мире женщина может быть вещью! Однажды мой возлюбленный опять проигрался в карты, платить было нечем, и он расплатился мною!

— А вы что же?

— А я согласилась, чтобы спасти ему жизнь! Три толстых потных мужика…

— Пожалуйста, избавьте меня от подробностей! — взмолился Дымов.

— Ну ладно! — пожала плечами Тамира. — Вам и слушать противно, а каково было мне? Все оказалось разрушено, понимаете? Я постоянно думала о том, как он мог предать меня. В результате в душе образовалась пустыня. Атомная война. И мне стало все равно, по любви или просто так… С Кабановым.

«Черт знает что такое, — подумал Дымов, — беллетристика какая-то! Разгул страстей, падшая женщина…»

Он долго молчал, а потом радостно выпалил:

— Я понял! Вы, конечно, придумали эту историю! Такие женщины со шрамами на запястье почти всегда что-нибудь придумывают!

— Как вам будет угодно! — ледяным тоном сказала Тамира. — Переубеждать вас я не стану!

Тут Дымову на сотовый позвонил его импресарио.

— Да, Майкл, приехал! Уже в Петербурге, — устало отозвался Дымов. — Ну как где? У себя дома! А ты не знал, что у меня здесь квартира? Ага, с наступающим, будь он неладен! Интервью прессе? Телесъемки? Это обязательно? Хорошо, я понял! Бай!

Он положил телефон в карман. Завтра и впрямь тяжелый день, надо бы лечь и отдохнуть, а он вместо этого занимается какой-то ерундой. Рыжая девица, что и говорить, занятна, но какое ему до нее дело? Ирина, как назло, не появляется. А три часа давно прошли!