Непорочная белизна (ЛП)

Это сексуальное желание нельзя было объяснить лишь тем, что она давно не занималась сексом. Хоуп думала так сначала, но теперь знала наверняка, что причина была в другом. Ведь теперь можно было сказать, что ее эротические желания удовлетворены, но, несмотря на это, ее по-прежнему влекло к Прайсу. Они великолепно подходили друг другу в сексуальном плане. Казалось, их тела были созданы специально для того, чтобы доставлять друг другу максимум удовольствия.

Наверное, с Прайсом происходило то же самое. Ведь он был не просто уставшим, он был изможден борьбой с ураганом, находился на грани жизни и смерти и все равно вновь и вновь любил ее, а его руки буквально дрожали от возбуждения, когда он ложился рядом с ней.

Тихо и осторожно Хоуп вздохнула.

По-прежнему выл ветер, сотрясая стены дома. За окном не было ничего, кроме бесконечной непроглядной белизны. Пока бушевал ураган, никто не мог ворваться в их мир — он безраздельно принадлежал лишь им двоим.

Как много может изменить всего один день! Еще вчера она была охвачена ужасом при мысли, что уже никогда не будет счастлива, что все ее мечты о семье и детях так и останутся мечтами. И вот Прайс Таннер ворвался в ее жизнь вместе с бураном, и мгновенно будущее стало светлым и многообещающим.

Он был помощником шерифа. Прайс сказал, что направлялся в Бойсе. Может быть, он родом оттуда. Во всяком случае, он знал, что здесь находится база, а это значит, он знаком с этим районом и, возможно, даже из этих мест. Она спросит, когда Прайс проснется.

Однако не стоит особо надеяться на продолжение их отношений. Сблизившие их обстоятельства были чрезвычайными, и, возможно, как только погода улучшится, он продолжит свой путь и забудет о ней. Хоуп осознавала это с самого начала и все же решилась пойти на этот риск. Что теряет она, женщина, у которой никогда не было любовников, кроме собственного мужа, и единственный друг которой — верная собака?

Если их отношения перерастут в постоянные, она, конечно, будет невероятно счастлива. Она не решалась произносить про себя слово "любовь", ведь как она могла любить человека, которого почти не знала? Конечно, он был нежным и щедрым любовником, кроме того, он продемонстрировал тонкое чувство юмора — она ценила оба эти качества и все же опасалась воображать, будто кто-то из них был влюблен.

Но больше всего Хоуп боялась забеременеть. Она была полноценной, здоровой женщиной, Прайс был не менее полноценным мужчиной, и время было самым что, и на есть подходящим. Пять раз за ночь он испытал оргазм, все пять раз внутри ее, при этом у них не было никаких гормональных, химических или еще каких-нибудь средств защиты. Осознавать это было настолько эротично, что она вся затрепетала от желания.

Сегодня утром, когда прошел стресс критической, ситуации и сознание прояснилось, Хоуп стала раскаиваться в содеянном. А если Прайс женат? Правда, у него не было кольца, но это еще ничего не значит. Хоуп сжалась от мысли, что спала с женатым человеком, и пыталась не думать о том, как больно ей будет узнать, что он всего лишь неверный муж. Но даже если допускать, что он холост, горькая правда заключалась в том, что она не имела права предпринимать такой шаг без его согласия. Он тоже не поинтересовался вопросом предохранения, но ведь он прошел тяжелейшее испытание, и его можно простить за то, что его беспокоили другие проблемы, как, например, проблема выживания.

Хоуп чувствовала себя так, как будто украла у него право выбора. Если она и вправду забеременеет, то он может разозлиться на нее, и будет совершенно прав.

Растить ребенка одной будет нелегко, если, конечно, зачатие произошло. Если бы у нее было время об этом подумать, вряд ли она стала бы рисковать. Но Прайс не дал ей на это времени. И сейчас она не знала, радоваться ли ей или печалиться, если ребенок станет результатом их любви. Отцу это, конечно, не понравится, но он ее любит, да и Хоуп не была, в конце концов, подростком, не способным воспитать дитя. Естественно, она предпочла бы быть замужем, но время уходило, и Хоуп решила воспользоваться случаем, который ей предоставила судьба.

Осторожно, чтобы не разбудить Прайса, она соскользнула с постели. Бедра подрагивали, и тело ныло где-то глубоко внутри. Первые шаги дались с трудом — давно не получавшие такой нагрузки мышцы не хотели слушаться. Она тихонько собрала одежду и на цыпочках вышла из комнаты.

Тинк выбежал из кухни навстречу хозяйке, всем своим видом показывая, что он давно уже хочет есть, но прощает ей все за счастье находиться с ней в одной компании. Хоуп положила ему еды и сразу пошла разводить огонь. Дрова превратились в красные угольки, и весь дом промерз. Лучина мгновенно занялась от горячей золы, и Хоуп аккуратно положила на каминную решетку три полена. Затем она поставила кофе и, пока тот готовился, пошла в ванную комнату отца и встала под душ. Слава Богу, у них была горячая вода холодной она бы не выдержала!

Душ немало способствовал восстановлению ее жизненных сил. Чувствуя себя гораздо лучше, Хоуп надела теплые брюки, большую фланелевую рубашку, две пары шерстяных носков и направилась на кухню, чтобы выпить первую за сегодняшний день чашку кофе.

С чашкой в руках она вошла в гостиную, чтобы вытереть следы, оставшиеся на полу с прошлой ночи, и привести в порядок одежду Прайса.

Лучшим способом просушить ее было развесить вверху на перилах, где было теплее всего. Хоуп повесила его куртку на спинку стула и поставила ботинки у огня, поскольку их было высушить труднее. Остальную одежду Хоуп забрала наверх. Пока вещи сохли, нужно было подыскать Прайсу что-нибудь из одежды. Он был слишком высоким для вещей ее отца, а, из одежды Дилана остались только две рубашки, которые она носила сама.

Хотя однажды отец купил пару черных теплых штанов, на которых был явно указан неверный размер — они были на несколько дюймов длиннее, чем надо. Можно было вернуть покупку, но бензин обошелся бы дороже самих штанов, так что он просто убрал их куда-то в свой шкаф. Прикидывая, что бы еще предложить Прайсу, она подумала о теплом балахоне большого размера, который когда-то носила.

Развешивая его одежду, Хоуп обнаружила на левой штанине дыру. Присмотревшись, она увидела вокруг нее темное бурое пятно, как будто то, что стало причиной разрыва, вызвало еще и кровотечение. Но она раздевала Прайса и видела, что он не был ранен. Хоуп нахмурилась, рассматривая пятно, пожала плечами и повесила штаны на перила, Чего-то не хватало. Она посмотрела на форму, и вдруг ее осенило: а где же пистолет? Он потерял его где-то? Но кобуры тоже не было. Неужели Прайс снял пистолет с кобурой и оставил в машине? Бессмыслица какая-то. Бумажника тоже не было, но это еще можно было понять. Он мог выпасть в любой момент опасного путешествия сквозь снежный буран; он мог быть даже в озере.

Что ж, отсутствие пистолета было маленькой загадкой, решение которой Хоуп пришлось отложить до пробуждения Прайса. В доме становилось теплее, кофе был готов, а она была голодна.

Внизу Хоуп снова проверила, не заработал ли телефон, но трубка по-прежнему не издавала никаких звуков. Она включила радио, но не услышала ничего, кроме треска и шума. Учитывая погоду на улице, она ни на что другое и не рассчитывала, но всегда проверяла на всякий случай.

Ружье стояло у двери, где она его и оставила. Хоуп разрядила его и поставила на место в комнате отца, пока Тинк не опрокинул его хвостом.

С чашкой горячего кофе она пошла наводить порядок в гостиной. Одеяла и полотенца она сложила в прачечной, чтобы постирать их, как только дадут электричество. Затем вытерла следы на полу от вчерашних луж.

— Мне показалось, я чувствую запах кофе.

Она подняла голову. Прайс стоял возле перил второго этажа, его волосы были взъерошенными, глаза еще не полностью открылись после сна, а на щеках и подбородке начала пробиваться щетина. Голос был хриплым, и Хоуп подумала, не простудился ли он.

— Я принесу тебе чашечку, — сказала она. — Здесь слишком холодно, чтобы ходить без одежды.