Цветок счастья

– Я собираюсь отправиться в Ганьсу вместе с лордом Рендлшемом и мистером Картрайтом.

– Куда-куда? – Серена резко села на кровати.

– Я собираюсь вместе с лордом Рендлшемом и мистером Картрайтом в Ганьсу, – повторила Джанетта, аккуратно укладывая юбку и блузку на дно саквояжа.

Серена вскочила с кровати, подбежала к Джанетте и схватила ее за руку.

– Джанетта, ты шутишь! Ты не можешь столь поспешно решиться на такой рискованный шаг!

Джанетта оглядела светло-розовое шифоновое платье и с сожалением оставила его в шкафу. Розовый шифон не подходит для путешествия, да и согреть он не может. Она уложила в саквояж еще одну юбку, муслиновую блузку и куртку наподобие тех, что носят мальчики в Итоне.

– Да они не возьмут тебя с собой! Это подорвет их репутацию!

Джанетта отвернулась от шкафа и мягким движением убрала руку Серены со своего плеча.

– Я это знаю, Серена, поэтому не стану просить их взять меня с собой. Просто последую за ними на некотором отдалении. А когда экспедиция углубится так далеко, что уже пропадет смысл возвращаться, я догоню их и присоединюсь к ним.

– Джанетта! Ты не сделаешь этого! – Взгляд Серены был полон решимости. – Не посмеешь путешествовать по Китаю с двумя мужчинами, которых едва знаешь! Это невозможно!

– А я сделаю это возможным, – резко парировала Джанетта. – Лорд Рендлшем и мистер Картрайт джентльмены. И если тебя заботит моя добродетель, то она подвергается не большему риску, чем в Линкольншире.

– Ты не можешь этого знать. Лорд Рендлшем, похоже, очень благородный и добрый человек, но мы ничего не знаем о мистере Картрайте, за исключением того, что он известный ботаник. Он не показался мне мужчиной, с которым женщина может чувствовать себя в безопасности, особенно среди дикой природы Китая.

В глубине души Джанетта была согласна с Сереной, но она не собиралась оставаться наедине с Закари Картрайтом. С ними будет находиться лорд Рендлшем, и Джанетта была уверена, что может полностью доверять ему.

– Послушай меня, Серена. – Джанетта взяла руки Серены в свои и крепко их сжала. – Я должна это сделать. Я очень люблю тебя, но мне вовсе не хочется возвращаться в Англию и жить вместе с тобой и Генри в качестве незамужней тетушки твоих детей. И в Линкольншире я не смогу жить одна, да я и не вижу причины для этого. Сейчас тысяча девятьсот пятый год, а не тысяча восемьсот пятый. Сейчас многие женщины живут так, как хотят, и я буду в их числе. Я хочу увидеть Китай – и увижу. От тебя мне нужно только обещание, что ты не расскажешь родителям о моих планах.

– Но я обязана им рассказать, – не сдавалась побледневшая Серена. – Иначе, если с тобой что-то случится, вина полностью ляжет на меня и я не смогу простить себе этого.

– Ничего со мной не случится, – уверенно заявила Джанетта, – за исключением того, что я получу огромное удовольствие. Так ты обещаешь, Серена? Если да, то даю тебе слово, что после окончания экспедиции я вернусь в Англию и буду жить с тобой и Генри. Если ты действительно этого хочешь.

– О, конечно же, хочу!

– Значит, обещаешь молчать? Если нет, я вообще больше не буду с тобой разговаривать, – безжалостно заявила Джанетта.

– Но с тобой ничего не случится? – спросила напуганная Серена.

– Конечно, не случится, – заверила Джанетта, понимая, что битва, можно сказать, выиграна. – А теперь перестань плакать и помоги мне решить, что взять с собой. Лорд Рендлшем говорил, что климат в Ганьсу умеренный, значит, там гораздо холоднее, чем здесь. Одолжишь мне пару теплых кофт?

Румянец начал возвращаться на щеки Серены. Во время ужина она была настолько занята мыслями о Генри, что совсем не прислушивалась к разговору за столом. Поэтому имела очень смутное представление о том, где и как далеко находится провинция Ганьсу. Внезапно у нее появилось убеждение, что Джанетта решилась на столь рискованный шаг потому, что лорд Рендлшем каким-то образом дал понять ей, что влюбился в нее и хочет, чтобы она сбежала с ним, как когда-то родители Джанетты. И с этой точки зрения вся история представилась Серене не такой уж безумной, а скорее необычайно романтичной.

– Да, конечно, бери мои кофты, – охотно согласилась она, – можешь взять еще лайковые перчатки.

Джанетта поблагодарила, довольная тем, что Серена так легко стала на ее сторону. Когда необходимая одежда была уложена в саквояж, настала очередь решать вопрос с провизией.

– Мне потребуется еды хотя бы на два дня, а лучше на три. Я оставлю письмо твоей маме с просьбой вычесть стоимость того, что я возьму с собой, из моего денежного содержания.

– Но ты не можешь сейчас пойти на кухню. Там уже все закрыто.

Джанетта нахмурилась, затем пожала плечами:

– Ничего. Я не смогу отправиться сразу вслед за лордом Рендлшемом и мистером Картрайтом, иначе они заметят меня. Если они уедут на рассвете, то мне надо будет выехать часов в девять. Они отъедут на значительное расстояние, а у меня будет время запастись на кухне едой.

Серена, зевнув, сняла юбку.

– Не знаю, как ты сможешь выйти из консульства без осла с огромным саквояжем, в котором еды на три дня. – Стянув блузку, она повесила ее на спинку стула. – А ты не думаешь, что кто-то заметит тебя и найдет твое поведение несколько странным?

– Я не намерена никому попадаться на глаза, – ответила Джанетта, хотя толком не знала, как это ей удастся.

Когда Серена надела ночную рубашку и легла в постель, Джанетта попыталась составить план бегства, но у нее ничего не выходило. Тогда она начала раздеваться. Она устала и нуждалась в хорошем отдыхе и сне. А утро, как говорится, вечера мудренее.

Погасив лампу, Джанетта юркнула в постель и с радостным возбуждением подумала: а какова будет реакция лорда Рендлшема, когда он узнает, что им придется включить ее в экспедицию? Джанетта закрыла глаза, но в ее воображении всплыло лицо не лорда Рендлшема. Это было мужественное лицо его спутника, и Джанетта, вздрогнув от дурного предчувствия, поняла, что в момент их следующей встречи его глаза не будут светиться от удовольствия. От этой мысли ее неожиданно охватило отчаяние, и Джанетта впилась ногтями в ладони. Не надо думать о нем. Его отношение к ней не имеет никакого значения. А вот лорд Рендлшем, она была уверена в этом, поймет причины ее желания присоединиться к экспедиции и только обрадуется.

На следующее утро, еще до того как рассвело, Джанетту разбудил негромкий топот мулов, которых согнали на задний двор консульства. Она лежала тихо, дрожа от охватившей ее радости ожидания. Лорд Рендлшем и мистер Картрайт готовились к отъезду, а значит, через несколько часов и она последует за ними. И не будет больше скуки, длинных, нудных часов, проведенных в саду консульства. Жаль, конечно, что прекратятся занятия с мистером Ли, но это единственное, о чем стоило сожалеть. Полежав еще несколько минут, убежденная в правильности своих намерений, Джанетта потихоньку встала с кровати и начала одеваться, стараясь не разбудить Серену.

Караван, собравшийся на рассвете, был на удивление небольшим. Через одно из задних окон Джанетта видела лорда Рендлшема, одетого в брюки и куртку цвета хаки и высокие сапоги для верховой езды. Он стоял возле своего пони. Поклажа была погружена на десять мулов, и хотя возле них толпилось несколько десятков китайцев, только пятеро из них были одеты в потрепанные брюки и куртки и выглядели так, словно приготовились к путешествию.

Стоя сбоку от окна, Джанетта наблюдала, как экспедиция готовится отправиться в путь.

Хотя тетя настоятельно просила не спускаться вниз и не прощаться с лордом Рендлшемом и мистером Картрайтом, Джанетта не чувствовала за собой вины. Она ведь ни с кем не прощалась, а просто наблюдала.

Внезапно возле двери, прямо под окном, послышался шум, и через несколько секунд в поле зрения Джанетты появился Закари Картрайт в отороченных черным бархатом китайских сапогах для верховой езды. На нем были светло-серые брюки, темно-серая куртка, распахнутый ворот белой льняной рубашки обнажал мускулистую грудь, покрытую редкими курчавыми темными волосами.