Терапия

— Ты такая красивая, Джесс. Я не могу больше ждать, я хочу попробовать тебя. — Мой живот напрягается от его слов, и огонь, что горит глубоко внутри меня, становится еще жарче. Я чувствую его губы на себе и по-прежнему смотрю прямо на него, а он смотрит на меня в ответ. — Я хочу, чтобы ты смотрела на меня, — говорит он, даря еще один поцелуй моей чувствительной коже.

Дорогой Бог, мое тело жаждет его. Интимность этого опыта так не похожа на все, что я когда-либо испытывала раньше. Это настолько личное, настолько сильное, настолько... похоже на Кингсли. Его руки скользят вверх по моим ногам, и мое тело полностью оживает под его прикосновениями. Все мои острые углы сгладились и смягчились для него. Чувство уязвимости и неловкости прожигают дыру в моем сознании, когда он смотрит на мои шрамы, но выражение его лица не меняется. Его глаза все еще рассказывают историю любви и желания. Он наклоняется ко мне, оставляя один целомудренный поцелуй на животе, и затем его нос следует ниже. Его глаза ненадолго закрываются и затем вновь открываются, когда его язык встречает теплоту между моих ног. Он скользит руками под мою попу и поднимает мои бедра вверх. Содрогаясь, я выпускаю воздух из легких, сжимаю свои закрытые глаза и хватаюсь за одеяло посильнее, и оборачиваю свои ноги вокруг него, пока он занимается со мной любовью с помощью своего языка и губ... Я чувствую движение его руки, а затем два пальца скользят внутрь меня.

— Ты такая мокрая и чертовски вкусная. Я могу заниматься этим всю ночь и быть счастливым человеком, — шепчет он напротив моей чувствительной кожи. Он немного сгибает пальцы, и я тут же хнычу, когда они проникают глубже, достигая эрогенной зоны. Его язык кругами описывает мой маленький комочек нервов, пока его пальчики доводят меня до оргазма. Я чувствую себя невероятно, слишком невероятно, и чувствую, что достигаю пропасти. Моя киска сжимается вокруг его пальцев, и дыхание становится беспорядочным, мое тело сильно напряжено. Каждый его толчок уносит меня все выше и выше, пока в голове не остается ни одной связной мысли.

— Иисусе, — бормочет он. — Ты такая красивая. Ты меня убиваешь. — Жар в моем теле увеличивается, и я уже не могу сдерживаться. Я кончу прямо сейчас, если он не поторопится и не даст мне большего. Я поднимаю свои бедра вверх, практически умоляя об освобождении. — Открой глаза, — требует он. — Я хочу смотреть, как ты кончишь для меня. Я хочу смотреть в твои глаза.

Такое ощущение, будто маленькие грузики лежат на каждой ресничке, и я борюсь с ними, чтобы удовлетворить его просьбу держать глаза открытыми. Наши глаза встречаются, пока его пальцы движутся внутри меня, его язык терзает меня, медленно пожирая. Острое наслаждение проходит через меня, разжигая мое тело, пока вокруг ничего другого не существуют, кроме его присутствия. Я еще не закончила, мне нужно больше. Я хочу его, полностью.

Я вжимаю свою голову в кровать, искры оргазма проходят сквозь меня. Мой рот раскрывается, и я громко стону:

— Кингсли, О боже... — Он продолжает поддерживать во мне пламя удовольствия, и я достигаю невозможного, мои руки вплетаются в его волосы, сжимая его пряди крепко между пальцами. Я потеряла последнее подобие контроля. Я его, о боже, я...

— Посмотри на меня, Джессика. Есть намного больше, что я могу сделать, но я не дам тебе это до тех пор, пока ты посмотришь на меня, — приказывает он. Я распахиваю глаза и кусаю свою нижнюю губу. Как только наши глаза снова встречаются, он пропускает мои руки сквозь свои волосы, в то время как языком продолжает дарить мне наслаждение. Блаженство проносится сквозь меня, концентрируясь в центре моего тела, так сильно, что почти больно. Он не отпускает, но ловит меня на пике моего оргазма, доводя меня еще выше, в совершенно новый мир экстаза. Взрываясь, я сжимаю пальцы крепче в его волосах, извиваясь напротив его лица. Блаженство накрывает меня волнами, и, ослабев, оно медленно оставляет меня изможденной, но удовлетворенной. Я лежу, тяжело дыша, в воздухе пахнет возбуждением. Мое зрение начинает возвращаться, и я вижу, как Кингсли мне мило улыбается.

— Наблюдать за тем, как ты кончаешь, должно быть, самая эротичная вещь, которую я когда-либо видел, — говорит он низким скрипучим голосом.

Я выдыхаю, пытаясь сформулировать ответ, но слова не приходят. Мой мозг на перезагрузке, и я не могу даже говорить. Он поднимается с колен, снимает свои боксеры и позволяет им упасть на пол. При виде его у меня начинают течь слюнки. У Кингсли могло быть много девушек, но он выбрал одну. Боже всемогущий! Он забирается на кровать и перемещает мое тело вверх. Его кожа опаляет жаром мою каждый раз, когда мы касаемся. Мы пробираемся к верхней части кровати, и моя рубашка с бюстгальтером быстро исчезают, перед тем как он кладет мою голову на подушки. Он убирает прядь волос с моего лица, а затем наклоняется ко мне и целует один раз в лоб. Это простой жест олицетворяет все, что я знаю и что люблю в этом человеке. Так много любви.

— Ты совершенна. Я не могу поверить, что ты здесь, со мной, все моя. — Голос Эда Ширана поет: «Поцелуй меня», и Кингсли опускает свое тело на меня. На данный момент мы связаны вместе, два сердца становятся одним. Он широко раздвигает мои бедра коленом, и я чувствую его у своей киски. Это легкое прикосновение углубляет мою потребность в этом удивительном человеке, и мое тело прошибает электричеством, оно полностью готово для него.

— Я люблю тебя, Джессика Александр, — говорит он, толкаясь в меня. Любая надежда на ответ исчезает с его первого движения. Его руки нашли свой путь к моим, и он переплетает наши пальцы, вытягивая наши руки вверх над моей головой. Он толкается дальше, проникая все глубже, и стон вырывается из моего горла. Он ловит его своими губами, он любит меня своими глазами, ртом, своим телом. Он нежно меня целует и любит меня жестко и медленно. Его движение страстные и плавные, которые могут в конечном счете уничтожить меня.

— Боже мой, Кингсли... — мои ногти впиваются в его руки, и он держит меня еще крепче. Пот покрывает наши тела, мы скользим друг напротив друга, я поднимаю бедра вверх, чтобы встретиться с его. Он стонет мне в шею и занимается со мной любовью так, что это неповторимо для меня. Во мне вновь просыпаются приятные ощущения, я напряжена вокруг него.

— Черт, с тобой так приятно, Джессика. Я просто хочу раствориться в тебе, — шепчет он. — Я никогда не хочу покидать твое тело. Скажи мне, что ты моя. Скажи мне, что я твой парень, а ты моя девушка, Джессика. Позволь мне любить тебя каждый день, каждую минуту, ты заслуживаешь быть любимой. — Глядя в глубину его темных, синего цвета океана глаз, я понимаю, что это не просто заявление. Это обещание, клятва.

— Да, Кингсли, да. — Я целую его, слезы наполняют мои глаза. — Я твоя девушка, Кингсли, только твоя. — Каждая стена начинает падать, рушиться вокруг меня. Страхи, боль, сожаление, ложь, истина, ненависть и прошлое — на их месте остается любовь, только любовь. Его губы накидываются на мои, и он врывается в меня так, насколько мое тело позволяет. Время остановилось, пока наши тела движутся вместе в унисон, как ветры двигают волны моря. Наши языки ласкают друг друга, с каждым прикосновением давая молчаливые обещания. Его вкус, его запах, его слова — они дают мне то, за что можно держаться. Мое сердце наполняется чувством любви, которое я раньше никогда не испытывала. Я закрываю глаза, и яркие цвета взрываются под чернотой моих век, его имя вырывается из моих уст.

— Кингсли…

— Отпусти все это, дорогая. Отдай мне все это. Просто отпусти, — просит он, и я уступаю. Ток проходит через меня волнами, прижимая мое тело ближе к нему, держа его ближе ко мне. Край так близко, он привел меня к нему, шепча бессвязные слова в мое ухо, направляя меня, защищая меня. Я парю над ним, теряя себя в нем, теряя себя в его любви. Он жестко толкается в последний раз, и я чувствую полный вес его тела на мне, когда он кончает. Мы теряем себя в красоте момента и лежим вместе, не двигаясь.