Пульс (ЛП)

Эмили улыбнулась:

– Это потому что ты хотел казаться крутым перед парнями.

На лице Гэвина появился намек на улыбку:

– Ах да. Я и моя крутизна. Окажи мне любезность: привяжи меня в следующем году, когда они насядут на меня.

– По рукам. – Эмили провела руками по его волосам. – Душ?

– Помоешь меня?

– Хочешь, чтоб помыла?

Гэвин вздернул бровь:

– Серьезно спрашиваешь?

– Просто хочу быть уверена. – Заключила она. – Выглядишь нездоровым.

– Точно. – Он пробежал рукой по её волосам. – Но небольшая доза Эмили поможет излечить мою тошноту.

– Давай, мой больной мальчик. – хихикнув, она взяла его за руку. – Эмили позаботится о тебе.

И она позаботилась. После очень долгого и основательного душа Гэвина гораздо меньше… Тошнило.

Когда ветерком принесло заманчивый аромат бургеров, хот-догов и куриных крылышек, Гэвин выдвинул кресло в ожидании Эмили, которая заканчивала помогать его матери в доме. Все сели к столу с вкуснятиной, приготовленной отцом Гэвина.

– Полегчало, приятель? – спросил Тревор, принимаясь за варёный початок кукурузы. – Или нам стоит волноваться, что тебе станет плохо прямо за столом?

Феллон закатила глаза:

– Фу, Тревор, какая гадость.

– И правда, разве нет? – Гэвин, усмехнувшись, покачал головой. – Только ради этого – если мне станет плохо – специально повернусь в этот момент к Тревору.

– Так, вы серьезно? – воскликнула Оливия, её лобик прорезали морщинки недовольства. – Мы тут есть пытаемся вообще-то.

– Почему женщины бесятся из-за этого? – Джуд положил на тарелку слоновью порцию картофельного салата. – Есть же вещи куда противнее, чем тошнота.

– Согласен, – Гэвин откинулся на спинку кресла, заложив руки за голову. Его губы растянулись в ленивой улыбке. – Например, мой племянник, ковыряющийся в носу прямо сейчас. Ищет что-то.

Все разом повернули головы в сторону стола, за которым сидели Мелани и Колтон с детьми. Как и следовало ожидать, маленький Тимоти придумал что-то свое на десерт.

Недовольный стон Оливии и Феллон прорезал воздух вместе со звуком отодвигаемых ими кресел, когда они бросили свои тарелки и умчались из-за стола.

– Колтон, – позвал улыбающийся Гэвин, – братишка, тебе бы присмотреть за своим ребенком.

Колтон оторвал взгляд от своей тарелки. Посмотрел на обоих своих детей и остановился взглядом на виновнике.

– Тимми, вытащи палец из носа.

Мелани вздохнула, взяв его за не замешанную в свершившимся руку. Подняла его с кресла.

– Давай. Тебя ждут мыло и вода.

Пока парни смеялись и подшучивали над произошедшим, Эмили, Лилиан и Чэд вышли из дома. Они сели за одним из двух столов.

Эмили поставила свою тарелку, явно пребывая в замешательстве.

– Почему Оливия с Феллон помчались внутрь? Кто-то из вас, ребята, обидел их?

Раздался новый взрыв смеха, ещё больше смутив Эмили.

Джуд встал и ушел внутрь. Гэвин готов был поклясться, тот пошел проверять, как там Оливия. Гэвин положил руку на спинку кресла Эмили.

– Нет. Мы их не обижали. У них просто слабые желудки.

Эмили начала выкладывать огуречный салат на свою тарелку:

– Хм-м-м. Даже спрашивать не стану.

– Хорошо, тебе же лучше, Эм. – Тревор сделал глоток пива и отставил в сторону пустую тарелку. – Ну так что? Вы двое уже придумали имя для малыша?

Эмили взглянула на Гэвина:

– Да.

– Ноа, – ответил Гэвина, стараясь отогнать нежеланные мысли о том, что, возможно, он не его сын. – Ноа Александр.

Тревор кивнул:

– Хорошее имя.

– Да, хорошее. – Эмили послала Гэвину слабую улыбку, понимая, какая борьба снова разворачивалась в его голове. Вздохнув, она посмотрела на Тревора. – Так, Феллон сказала, вы съехались.

Тревор просиял:

– Да. Она настояла.

Эмили недоверчиво вздернула бровь:

– Я слышала, всё было иначе.

Гэвин усмехнулся, покачав головой:

– Она рассказала нам всё о том дне. Розы. Ужин и взволнованная речь.

– Ладно. Подловили меня. – Тревор осушил бутылку с пивом. – Как будто у тебя с Эмили лучше, ты, осёл. Забудем о речах. Твои-то печально известны.

– Да уж, известны. И я хуже. – Усмехнулся Гэвин. – Только вот ты никогда не видел, чтобы я всё отрицал, и моя глупость приносит мне умопомрачительные очки.

Эмили хихикнула.

– Пижон. Ты потерян для общества. Умопомрачительные?

– Ты понял, братишка. Я такой же умопомрачительный. – Гэвин стал перебирать пальцами волосы Эмили. – Скажи ему, сладкая.

Эмили бросила вилку на тарелку и пересела к Гэвину на колено. Обвила руками его шею и улыбнулась.

– Он король умопомрачительности, Тревор. Тебе правда стоит взять пару приемов.

Тревор встал, вытянув свои длинные руки.

– Я пас. Вы вдвоем пугаете меня больше, чем по одиночке. – Он взял со стола свою тарелку и направился в дом.

– М-м-м, мы отпугнули его, – прошептал Гэвин, проводя немного колючей скулой по щеке Эмили. – Мы плохие, да?

Чувственная улыбка коснулась губ Эмили:

– Очень плохие.

Проведя несколько мгновений с единственной девушкой, с которой хотел разделить свою умопомрачительность, он наблюдал, как Эмили скрылась в доме, чтобы помочь его маме с приготовлением десерта. И он ощутил облегчение. За последние несколько недель они сблизились, и это всё, что хотел видеть Гэвин. Наслаждаясь звуками игры племянников в салочки, Гэвин радовался, что решил в этом году разделить праздники с близкими друзьями и семьей. Когда уходящее солнце приготовилось забрать с собой день, Гэвин присел около костровой чаши рядом с отцом и Колтоном.

– Спасибо, пап, – сказал Гэвин, принимая у отца пиво. – Классно было сегодня.

– Конечно, было. – Чэд расслабился в своем кресле, взглядом встретившись с Гэвином. – С возрастом начинаешь замечать, что хаос больших вечеринок теряет свой блеск. Это и есть самое важное.

Гэвин знал, что отец прав. Где-то между тем, как стать успешным с «Блек Индастриз», и утомительной игрой с женщинами, он потерял связь с чем-то действительно значимым. Не то чтобы семья не была близка его сердцу – невозможно было не дорожить ими, учитывая, что его вырастили и оберегали родители – но ощущение важности в его жизни стало размытым.

– Ну и как ты держишься? – спросил Колтон. – Мама сказала, вы с Эмили сделали тест на отцовство пару дней назад.

Переведя взгляд на дом, где он видел Эмили в окне кухни, Гэвин осознал, что паршиво справлялся. Конечно. Он говорил Эмили, что не утратит надежду, что Ноа – его сын, но по мере того как приближался ответ, оставаться оптимистом становилось всё труднее. Гэвин пожал плечами, сделав глоток пива.

– Справляюсь.

– Всему есть причина, сын, – вздохнул Чэд, хлопнув Гэвина по плечу. – Просто помни это.

– Да, пап? Что же это за причина, если малыш не мой? – Гэвин ненавидел спрашивать о том, что сказал отец, только он никак не мог найти причинно-следственную связь на случай, если результат вынесет ему мозг. Отчаяние в глазах отца заставило Гэвина чувствовать себя кретином. – Прости, – уныло произнес Гэвин, стараясь сохранить веру, которую отец всегда пытался привить ему. – Я сказал Эмили в самом начале, что мы вместе пройдем через этот кошмар. По большому счету, я сказал это, чтобы ее успокоить. Но, катись всё к чертям, если это не убивает меня. Мысль, что тот придурок будет участвовать в её жизни или жизни ребёнка чертовски действует на нервы.

Гэвин провел рукой по волосам, чувствуя, как нервные окончания скручивались в тугой узел с каждым злобным шепотом в голове. Он покачал головой.

– Он поуспокоился немного за последние пару месяцев, но, я уверен, это потому что я поставил его на место. Если он отец малыша, это прочно засядет в его голову, и всё выйдет на абсолютно новый уровень. Придурок сообщил нам, что собирается переезжать во Флориду через пару месяцев после рождения ребенка. Эмили с ума сходит от этого. Я буду любить этого малютку, и вынужден буду смотреть, как Диллан забирает его на лето и праздники. Это сломает нас обоих.