Проект «Пианист» (ЛП)

– Все хорошо? – спросил Хал второй раз за вечер, и Хани не нашла слов, чтобы выразить, насколько же ей замечательно.

Он приподнялся, снял с нее трусики, затем снова лег рядом и прижался к ней всем телом.

Лежать обнаженной в темноте в объятиях Хала – самое сексуальное, что случалось в жизни Хани.

Хал устроил настоящий чувственный пир. Хани слышала его низкие горловые стоны, ощущала горячую мягкую кожу, приятную тяжесть тела. Хал ласкал ее, гладил по спине, обхватывал попу, терся, целовал страстно, до потери дыхания. Когда он коленом раздвинул ей ноги и переместил туда руку, Хани смогла лишь ухватиться за его широкие скользкие плечи и выдохнуть имя Хала.

В этот момент она не задумывалась, станет ли он тем, кто подарит ей первый оргазм, или придется имитировать разрядку, чтобы не обидеть партнера. Хани совершенно расслабилась и одновременно настолько возбудилась, что итог мог быть только один.

Хал убрал влажные волосы с ее лба, целуя подбородок, ухо, губы. Его слова, руки, тело, рот – Хани отдалась во власть всему этому, погружаясь в водоворот, взлетая выше, чем когда-либо. Кровь бурлила в жилах, стучала в ушах. Остался только Хал и нарастающее напряжение, которое он создавал между ее ног. Даже когда галстук повлажнел от слез Хани, ощущение не прекратилось, лишь нарастало и нарастало, как скручивающаяся спираль. Каждое прикосновение обтянутых джинсами бедер Хала, каждое движение его руки подталкивало ее ближе, ближе… А потом он раздвинул ноги Хани шире, низко застонал, и она не выдержала. Прыгнула прямо с края обрыва, крепко держась за Хала как за спасительный круг, потрясенная и совершенно ослепленная.

– Тише, Хани, – прошептал он, легко целуя.

Да, Бенедикт Халлам задал высокую планку. После такого оргазма девушка до конца дней своих могла мучиться с другими из-за обманутых ожиданий.

– О боже, – прошептала Хани пару минут спустя, все еще дрожа и снимая с глаз повязку. – О боже.

Хал пробормотал что-то совсем нецензурное, обнял Хани и поглаживал ее по волосам, пока она не отдышалась.

– Я никогда не знала…

– Теперь знаешь.

– Даже если со мной такого больше не случится – буду.

– Случится, Хани. Поверь.

– Я хочу кое-что сделать – то, что еще никогда для тебя не делала, – немного позже заявила Хани, уютно устроившись на груди Хала.

Он лениво выписывал круги на ее плече.

– А это включает в себя мой член и твой рот?

Хани рассмеялась и покачала головой.

– Неа. Я собираюсь сделать тебе чашку чая.

– А ты умеешь очаровать мужчину, – улыбнулся Хал.

– Зато никто не сможет упрекнуть меня в отсутствии манер. Ты подарил мне оргазм, я напою тебя чаем. Как именно хочешь?

– Вариант «на коленях» имеется?

– Я про сахар, – мило уточнила Хани, вставая.

– Два куска, – проворчал Хал, садясь и вытягивая свои длинные ноги.

Он был худощавым, из тех, кто может упаковками есть мороженое и все равно влезать в те же джинсы, которые носил в двадцать один год.

Накинув халат, Хани занялась чаем, а сама не переставая думала о Хале. Он так легко решил ее проблему – пара касаний, поцелуи и все. Удивительно, как самый несговорчивый человек в мире оказался самым внимательным любовником. Сегодня он сдержался и доставил удовольствие только ей, невзирая на то, что это его день рождения. Все-таки Хал необычный человек. Он редко играл по общепринятым правилам, и это притягивало. Может поэтому Хани так часто доверялась ему, садясь на пол у двери и изливая душу, хотя Хал едва мирился с их соседством.

Достав из холодильника молоко, Хани обернулась и уперлась взглядом в пришедший несколько дней назад коричневый конверт. Определенно личная почта, а не счета, составлявшие большую часть корреспонденции Хани. Наверное, открытка? Судя по электронному таймеру в духовке, до конца дня рождения Хала оставался еще час. Хани положила конверт на поднос между чашками и пакетом шоколадного печенья и вернулась в гостиную.

– Тебе письмо пришло.

Температура в комнате мгновенно понизилась до арктического холода.

– Письмо? – Беспечный тон Хала совершенно не вязался с его напряженными плечами. – Что за письмо?

– Коричневый конверт с твоим именем и адресом. Написаны жирными черными буквами, – сообщила Хани, вертя его в руках. – Судя по всему, почерк мужской, а внутри, кажется, открытка.

– Опять играешь во внучку мисс Марпл, – проворчал Хал.

Хани проигнорировала колкость.

– Открыть?

Хал не ответил. Его тяжелый вздох нарушил повисшую в комнате тишину. Затем Хал размял плечи и повернул голову туда-сюда, словно боксер перед боем.

– Скорее всего, это от моего брата. Только он знает этот адрес.

Разве это плохо – открытка от брата? Судя по реакции Хала – пожалуй, да.

– Открой, – произнес Хал так тихо, что Хани решила уточнить.

– Уверен?

Он промолчал. Хани смотрела на него, ощущала его тревогу и надеялась, что письмо окажется незначительным. Наконец подцепила уголок и аккуратно вскрыла конверт.

Там и правда оказалась поздравительная открытка, тяжелая, кремовая, со словом «Брату», выведенным тиснеными бронзовыми буквами. Такую точно в магазине на углу не найдешь. Дорогая и элегантная.