От любви не убежишь

– Стивен, дорогой, ты видел эти красные наклейки? А ведь это еще только начало...

Легкий шум у двери заставил ее оглянуться. Джулиус, Стелла и сомнительного вида человек, так неряшливо одетый, что производил впечатление бродяги, вошли в галерею. Стивен стал пробиваться к ним сквозь толпу, но Джулиус, зажав выпивку в обеих руках, уже раскланивался направо и налево, приветствуя множество старых приятелей. Никакого интереса к картинам сына. Стелла расцеловала Стивена в обе щеки.

– Здравствуй, дорогой. Как дела? Какая толпа, и так много уже продано! Ты, должно быть, удивлен.

– Я буду еще больше удивлен, если папа все-таки взглянет на мои картины.

– Дай ему поболтать с приятелями минуту, ты же знаешь его: он такое социальное животное. Я не позволю ему уйти, пока он не взглянет, обещаю.

Стивен еще раз поцеловал мать с благодарностью.

И тут он увидел ее. Она, должно быть, только что пришла. Стояла на пороге и выглядела прекрасно и немного непривычно в костюме, который он раньше не видел. Джозефина тоже ее заметила, но не двинулась, чтобы поприветствовать.

Стивен подошел к ней, улыбаясь, и замер. Высокий красивый человек, которого он смутно помнил по офису Тесс, вышел из толпы и взял ее под руку. К своему стыду, Стивен почувствовал вспышку досады.

В конце концов, Джулиус пришел им на помощь. Сияя от радости, он вручил им обоим выпивку, улыбаясь всем присутствующим так, словно это была его вечеринка, и потащил их к своим шумным друзьям. Через несколько минут Лайал пошел взглянуть на картины, и Стелла отвела в сторонку Тесс.

– Дорогая, скажи, что произошло у вас со Стивеном? – спросила она, понизив голос.

– Это случилось, когда мы с вами виделись в прошлый раз, – осторожно начала Тесс, решив, что Стелла будет на стороне Стивена.

– Возможно, сейчас не тот момент. Но просто хотела сказать, как мы сожалеем. И надеюсь, вы все-таки будете приезжать к нам. С детьми или без. Джулиус не говорит ничего, он безнадежен в том, что касается эмоций, но он совершенно согласен со мной.

Ее неожиданное великодушие растрогало Тесс. И тут Тесс увидела Джозефину. Она надвигалась на них, по-царски простерев руку.

– Тесс, как мило, что вы пришли. Право же, Стивен многое завершил с тех пор... – Она деликатно умолкла.

– С тех пор, как он ушел от меня и пришел жить к вам? – Тесс посмотрела ей прямо в глаза. – Да, он, должно быть, все время проводил в мастерской.

Джозефина улыбнулась:

– Ничего, у нас было достаточно времени, чтобы видеться. Художнику надо предоставить свободу. А теперь, надеюсь, вы меня извините, иначе репортеры поубивают друг друга за возможность сфотографировать Стивена вместе с отцом.

– Какая неприятная женщина, – заметила Стелла, пожалуй, слишком громко. – Удивительно, почему мужчины так слепы, когда речь идет о сексе?

Тесс подавила смех. Странно, надо было потерять Стивена, чтобы приобрести расположение его матери.

Через десять минут Лайал пробился к ним сквозь шумную толпу в восторге от самого себя.

– Знаете что? Я только что приобрел картину, – он увлек Тесс вниз, в подвал, чтобы показать. Элли и Люк пошли за ними.

Стелла твердо взяла Джулиуса за руку:

– Пойдем, пора нам с тобой посмотреть выставку.

Публика постепенно расходилась. Осмотр начался с первого этажа, с пейзажей. Джулиус шел первым, за ним, поддерживая радостную беседу, Стелла, замыкал процессию Стивен, волнуясь, ожидая отцовских комментариев. Джулиус быстро осматривал картины, отпуская незначительные замечания. Потом они пошли наверх, к морским видам Корка. Джулиус, конечно, должен как-то отреагировать – это место, которое он так любил и где он провел большую часть жизни. Но он стоял, не произнося ни слова, с минуту созерцая картины, пока Элли не ворвалась внезапно в зал и не схватила его за руку:

– Дед, пойдем посмотрим картину, которую Лайал только что купил за две тысячи фунтов!

Стивен молча пошел за ними, настолько обиженный отсутствием реакции отца, что не разобрал слов Элли. Джулиусу не понравились его картины, ни одна. Да и чего он ждал? Он прекрасно знал своего отца: тот никогда не будет притворяться. Ему не следовало приглашать Джулиуса.

Внизу Тесс стояла перед собственным портретом на берегу моря с Элли и Люком. Он был чудесным, и раньше она его не видела. Когда Стивен успел его написать? Должно быть, после того, как ушел от них, но любовь чувствовалась в каждом движении кисти. Это была самая эмоциональная картина на выставке. Тесс была потрясена. Позади она услышала взволнованный голос Элли:

– Вот, – Элли стащила Джулиуса по ступенькам, – что ты об этом думаешь?

Джулиус долго смотрел на картину, потом обернулся к Стивену – едва заметная улыбка мелькнула на его лице.

– Ну, вот это – то, что можно назвать картиной.

– Значит, тебе не понравились все остальные?

Джулиус пожал плечами:

– Ты же не нуждаешься в моих одобрениях. Взгляни на все эти красные наклейки. Ты пользуешься успехом. О тебе везде напишут, во всех художественных журналах.

Тесс прислушалась, чувствуя обиду за Стивена и удивляясь, как Джулиус может быть таким бессердечным. Она машинально дотронулась до локтя Стивена в знак поддержки. Долю секунды он смотрел ей прямо в глаза, благодаря за поддержку. И тут до него дошло, что происходит. Он повернулся к Лайалу:

– Извините, – сказал он мягко, – боюсь, здесь какая-то ошибка, эта картина не продается.

– Но женщина с темными волосами, которая курирует выставку, только что выписала чек, – запротестовал Лайал.

– Значит, она ошиблась. Эта картина – просто эксперимент. Она не продается.

Тесс бросила взгляд на Стивена, смущенная более чем когда-либо. Стивен отвел глаза.

Глава 32

Элли и Люк подбежали к Тесс.

– Мам, можно мы пойдем ужинать со всеми?

Джулиус повернулся к ней:

– Но вы тоже идете с нами Тесс, не правда ли?

– Нет, – отказалась Тесс. – На сегодня хватит эмоций. Мы заказали столик в ресторане.

– Как роскошно, – сухо заметила Джозефина, – в то время как мы празднуем в Китайском квартале. Но, возможно, это и к лучшему. Стол заказан на восемь персон, а нас уже тринадцать.

Стелла предложила завезти детей домой на такси после ужина, и все пошли в направлении Сохо большой шумной толпой, чтобы отведать супа из акульих плавников в любимом ресторане Элли. Они ходили туда не раз всей семьей. Тесс постаралась не думать, как они все вместе ели там в прошлый раз.

Лайал странно посмотрел на нее.

– Ты уверена, что не хочешь присоединиться к ним?

Тесс помотала головой. Она чувствовала себя слишком расстроенной, чтобы выдержать целый вечер в подобной компании.

– Ну, а как насчет столика в ресторане?

Тесс вспыхнула, почувствовав себя смешной: надо ли было блефовать?

– Я это выдумала.

– В таком случае хорошо, что я заказал столик в «Критерион», – сказал он.

Тесс засмеялась.

– Так-то лучше.

Лайал сжал ей руку.

– Надо поторопиться, мы уже опаздываем на десять минут.

Вечер получился как раз таким, какой был нужен Тесс. После вулкана эмоций на просмотре Лайал был как тонкое вино после шампанского Стивена – меньше игры и шарма, зато надежнее. Весь вечер он вел себя как превосходный джентльмен и ни разу не упомянул ни о странном поведении Стивена, ни о своем собственном предложении. Но в то же время, когда он повез ее домой, она поняла, что ждет его поцелуя. Он не поцеловал. Вот разница между ним и Стивеном: Лайал всегда ведет себя хорошо. Тесс с удивлением обнаружила, что чувствует даже некоторое разочарование.

Она сидела, закрыв глаза, на диване, в ожидании Люка и Элли, и вспоминала картину с берегом моря. Кажется, в ней было так много любви и нежности. «Не будь такой наивной, – сказала она самой себе твердо. – Это просто мастерство художника – запечатлевать пережитое или даже воображаемое».