Все ради любви

Рэчел уловила намек Бекки на проблемы с родней ее первого мужа.

— Ты права, но, похоже, отношения между мной и Гейнсами улучшаются, а особенно они подобрели к девочкам.

Джен и Бекки согласно кивнули.

— Хочу поблагодарить вас за то, что вы позаботились о подарках. Очень предусмотрительно, что вы упаковали их и отослали в Даллас вместе с вещами.

— Для этого и существуют подруги, — заметила Бекки.

— Вы обе — лучшие подруги, каких только можно себе представить. Мне будет вас очень недоставать. — Рэчел снова обняла их и сказала: — Надо пойти к гостям. Потом еще поговорим.

Немного раньше Клиффорд Холлис шепнул Рэчел, что вернулась Джанет и согласилась попробовать полечиться и посоветоваться с пастором. Клиффорд полагал, что они могут снова поладить, если она изменит свое поведение. Рэчел была потрясена, когда ее банкир и сосед передал ей, что Джанет просит у нее прощения за непристойное поведение, и выразила надежду, что все у них сложится к лучшему, говоря это от чистого сердца.

Позже, в дамской комнате, Рэчел немного побеседовала без посторонних с дочками. Обе были удивлены и обрадованы изменившимся отношением со стороны бабушки и дедушки. Карен пришла в восторг, узнав что в июне будет дан прием для обеих пар. Гейнсы и их дочери извинялись, что не могут прибыть на свадьбу, потому что в пятницу отбывают на ежегодный семейный отдых, на сей раз на Гавайи, на две недели. Рэчел, Карен и Эвелин были даже довольны, что их не будет: появление родственников Дэниела могло вызвать воспоминания о его трагической гибели, испортить праздничное настроение. Но они знали, что, если бы не давний разлад, семья Дэниела сегодня была бы здесь. Отсутствию Гейнсов было удачное оправдание — их путешествие было запланировано задолго до свадьбы.

Рэчел заговорила о наследстве Карен и Эвелин, упомянув о большой компенсации, которую получил Квентин из-за аварии, и о его будущих доходах от соглашения с обществом коллекционеров.

— Мне не хочется сегодня говорить о делах, тем более в такой спешке, но вы завтра улетаете, а я не хочу касаться этого вопроса в письмах или по телефону. Мы с Квентином обсуждали вопрос о деньгах и завещаниях: он хочет, чтобы все, что у меня есть, после моей смерти было поровну разделено между вами. Ньютон составил завещание и копия находится в сейфе в доме. Как, по-вашему, не стоит ли нам быстро обсудить еще какие-либо дела?

— Нет, мама. Мы очень признательны тебе за все, что ты для нас сделала, и Квентину за то, что он все понимает, — сказала Карен, и обе дочери обняли и расцеловали Рэчел.

— Не хотите ли сегодня переночевать дома? Честное слово, нам это не помешает: у нас впереди целая жизнь, и мы проведем ее вместе.

— Нет, мамочка, мы не станем вторгаться в вашу свадебную ночь. Ты должна посвятить все внимание своей замечательной добыче, тем более что он без ума от тебя. Мы с Эвелин пообедаем с родителями Дэвида, а потом отправимся в гостиницу: Квентин заказал нам двухместный номер. Он даже прислал нам шампанское, корзину фруктов и нанял машину, чтобы доставить нас в церковь. Он пригласил нас позавтракать с вами обоими завтра перед вылетом, на тот случай, если забудет сделать это в суете, а потом мы вместе полетим до Атланты. Наверное, его родные тоже присоединятся к нам.

— Этот человек подумал обо всем! Как же мне повезло, что у меня есть он и такие замечательные дочери. Я вас очень люблю, я так без вас скучала!

— Мы тоже, мама, и мы обе очень рады за тебя. Твой муж великолепен, мы уже без ума от него. И семья у Квентина милая, правда, Эвелин?

— Абсолютная правда. Ты добилась успеха, мамочка. Мы гордимся тобой.

— Спасибо за вашу доброту и заботу. — Она повернулась к Карен: — Я чувствую, что вы с Дэвидом будете так же счастливы, как мы. Не забудь передать ему, что я очень рада вашей женитьбе. — Эвелин она сказала — Поблагодари Барбару за то, что она присмотрела за детьми и дала тебе возможность приехать. Обними и поцелуй за меня Алекса, Эшли и Эдди и скажи им, что мы увидимся в апреле, когда вы вернетесь.

— Обязательно, мамочка, и не забудь о фотографиях.

— Как только фотограф пришлет нам образцы, я закажу для вас альбомы и вышлю. Но пора к гостям. Когда Карен вернется домой, мы втроем сможем прилететь в Огасту и устроить женскую вечеринку.

Выходя из дамской комнаты, Эвелин заметила.

— Судя по огромному количеству подарков и поздравлений, тебе придется несколько недель писать письма с благодарностями.

— Догадываюсь. Но разве не замечательно, что люди так милы и добры?

— К вам с Квентином нельзя относиться иначе, — отозвалась Карен.

Супруги Ролс уютно устроились в широкой кровати в доме Рэчел. Свет свечей, мерцая, озарял комнату, их обнаженные тела и спокойные лица. Они говорили о свадьбе, о приеме, о своих семьях, друзьях, о совместном будущем, целовались и ласкали друг друга, отдыхая после бурного и радостного дня, довольные, что наконец-то остались одни. Сегодня между ними царило удивительное ощущение близости, наполнявшее комнату.

Квентин вгляделся в ее спокойное лицо. (Боже, как я люблю эту женщину…)

— Ты красавица, а сегодня особенно обворожительна. Мне каждую минуту хочется обнимать и целовать тебя.

Его севший голос и жадный блеск в глазах опалили Рэчел с головы до ног. Он умел заставить ее чувствовать себя самой желанной на свете женщиной.

— Мы неразделимы и сильны вместе, мы — две части одного целого.

— Это верно, мы прекрасная пара. Нам очень повезло, это большое счастье. — Его зачарованный взгляд встретился с соблазняющим взглядом ее зеленых глаз.

— Мы прекрасная пара и я тебя люблю. Невозможно быть счастливее, чем я сейчас.

— Невозможно, — согласился он, гладя ее пышные каштановые волосы и разгоревшиеся щеки. Все в ней ему нравилось, все восхищало. Это настоящая удача, что он встретил ее так давно и нашел снова. Несомненно, Рэчел была его судьбой, его душой, его партнером во всем.

Ее пальцы скользнули по его шее и ключице, потом по груди, шириной и мощностью которой она всегда восхищалась. Она пощекотала его ребра и засмеялась, когда он вздрогнул от этого игривого прикосновения. Ее пальцы помедлили на его талии. Он был таким крепким и гибким, таким замечательным, так волновал ее. Она чувствовала, что может делать с ним все и говорить о самых сокровенных желаниях: он все ей даст.

Пальцы Квентина блуждали по ее шелковистой коже: прошли вдоль позвоночника, через тонкую талию, по упругим ягодицам и вниз, по крутому бедру. Он стремился разбудить неукротимое вожделение в каждом дюйме ее тела. Ни одна женщина не вызывала в нем такого желания, не возбуждала такого голода и не насыщала до столь полного удовлетворения. Он слышал, как она вздыхает от удовольствия, когда ласкал ее груди, и чувствовал, как они отвечают на каждое его прикосновение. Он замечал все линии и формы ее чувствительного тела. Ему безумно хотелось овладеть ею, но он нарочно медлил, продолжая изощренную любовную игру так долго, как только мог.

Рэчел с наслаждением вдыхала его запах. Когда они целовались, сладостная мелодия эхом отдавалась в их головах. Его губы пропутешествовали вниз вдоль ее горла, углубились в каньон между пиками грудей, прежде чем подняться на их вершины, и она выгнулась и застонала. Соски затвердели еще больше, когда его язык быстро скользнул по ним, а потом закружил медленно и соблазняюще.

Квентин провел одной рукой вниз по ее теплому телу до треугольника волос между бедрами, почувствовав, как их мягкость увлажняется от все возраставшего возбуждения. Его пальцы проникли в шелковистые складки, массируя поднимающуюся там горячую точку, пока Рэчел не задрожала и не начала стонать. Он чуть куснул ее сосок, потом вернулся к губам и подобрался к мочке уха. Он наслаждался этой совершенной женщиной, своей женой. Она словно укрывала его, как теплое и уютное одеяло в холодный день, пробуждала его аппетит и удовлетворяла с замечательной щедростью. Квентин уже так хорошо научился понимать ее, что мог улавливать желания и эмоции, даже не высказанные словами.