Обещай мне свет (ЛП)

— Райдер, что происходит? — спросила я, двинувшись к нему.

— Я хочу кое-что сделать, — сказал он и выставил руку, останавливая меня. — То, что должен был сделать уже давно.

Когда он заговорил, все вокруг словно испарилось. Ветерок ласково обнимал меня. А солнце струило на нас свое сияние. Вся семья смотрела на нас. Но в этот миг были только он и я.

Он нервно сглотнул и заглянул мне в глаза.

— На этом самом месте я стоял, когда впервые увидел тебя, — сказал он, показывая на деревянное крыльцо у себя под ногами.

— Я помню, — прошептала я.

— Я все еще тот девятилетний мальчуган и смотрю на ту же девчонку, что много лет назад свела меня с ума на всю оставшуюся жизнь, — произнес он.

Он сделал шаг мне навстречу и замер на пороге.

— А это дверь, через которую я проходил миллион раз, чтобы оказаться рядом с тобой. Дверь, которая всегда вела к тебе, — хрипло сказал он.

Неожиданно он обогнул меня и бросил свою кепку в кухню.

Я проследила за ее полетом и увидела, как она спикировала под стол и замерла на старом полу.

Когда я обернулась к нему, мой мир покачнулся. Дыхание замерло, сердце пропустило удар. Я не слышала движения. И не ожидала того, что увижу.

Он стоял в дверном проеме, возвышаясь надо мной. А в руках держал такую знакомую маленькую коробочку. Коробочку из моего прошлого. Ту, что, я знала всегда, станет моим будущим.

— На этом самом месте я хочу жениться на тебе, Мэдди. Месте, где мы познакомились. Месте, где я обрел своего лучшего друга.

Слова покинули меня. Глаза наполнились слезами.

Он шагнул внутрь дома, касаясь меня своим телом. Я начала отступать, но он перехватил мою руку, не давая отстраниться.

— Именно здесь я хочу взять в жены ту, что люблю. — Его голос стих, став едва различимым шепотом. — Выходи за меня, Мэдди. Прямо сейчас.

Выпустив мою руку, он открыл коробочку. Коробочку моей матери. Которую бережно хранил мой папа. Из нее Райдер извлек простое золотое колечко. Обручальное кольцо моей мамы.

— Райдер? — спросила я, подняв на него шокированный взгляд.

— Твой папа отдал мне его, когда мы вернулись домой, — сказал он.

Слезы потекли по щекам, стоило вспомнить тот день.

— Ты тогда вышла из спальни, а меня он попросил задержаться. Помнишь? — спросил Райдер.

Я кивнула, вытирая мокрые от слез щеки.

— Тогда я признался ему, что люблю тебя и всегда буду любить. Но он удивил меня, сказав, что и так это знает, он видел это всякий раз, когда смотрел на нас с тобой.

Я печально улыбнулась, вспомнив постоянные папины шутки, что однажды мы с Райдером подарим ему внуков. Папочка, ты оказался прав.

— Я сказал ему, что женюсь на тебе, — произнес он.

— Но это было до того, как ты признался, что любишь меня, — шокировано сказала я.

— Для меня всегда была только ты, Мэдди, — произнес он, смахивая слезинку с моего лица. — Я сказал твоему папе, что как бы ни было, через что бы нам ни пришлось пройти, я всегда буду о тебе заботиться. Слишком сильно люблю тебя.

Его рука нежно легла на мой затылок. Наклонившись, он мягко коснулся моих губ. Легкий поцелуй, но столько всего в нем было.

— Может я и сукин сын, но я всегда буду любить тебя, — прошептал он мне в губы. — Ты — все для меня.

— Я люблю тебя, — отозвалась я. — И буду любить всегда и вечно.

Опустив глаза, он надел кольцо мне на палец. Как только кольцо оказалось на месте, он припал к моим губам, обещая своим поцелуем многое. Обещая вечность.

А затем он прошептал слова, которые буду помнить до самого последнего вздоха.

— Я люблю тебя, Мэдди. Ты — мое прошлое. Мое настоящее. Мое будущее. Ты — моя жизнь. И я всегда буду любить тебя.

Он взял мою руку и опустил что-то в ладонь.

Я посмотрела вниз.

Это оказалась измятая фотография двух детей. Улыбающихся. Счастливых. Неразлучных.

Лучших друзей.

Влюбленных.

На всю жизнь.

Эпилог

— Папочка!

Я наклонился, чтобы поймать бегущую ко мне Эмму. Ее маленькие ножки топали по траве, босыми пальчиками задевая подол платья. Темные волосы подпрыгивали от бега, длинные, как у ее матери.

— Привет, красавица! — сказал я, притягивая ее к себе. Ее крошечные ручки обняли меня за шею, поражая удивительной силой для двухлетней девочки.

Выпрямившись, я поднял ее на руки. Она немного отодвинулась и посмотрела на меня, теребя при этом волосы у меня на затылке.

— Папочка, где ты был?

Такие же как у меня глаза внимательно смотрели на меня. Эмма росла точной копией своей матери, только глаза достались ей от меня. Ярко-голубые в окружении темных ресниц; в них сквозило столько знакомого мне упрямства. Темно-каштановые волосы подчеркивали идеальное овальное личико, которое в будущем, наверняка, будет сводить с ума всех мужчин. И от этой мысли мне хотелось долбануть что-нибудь.

Как и ее мать, она росла миниатюрной. Гэвин называл ее мелочью, по мне это было очень мило, но ему я ни за что в этом не признаюсь.

— Я навещал твоих тетю и дядю, — сказал я, направляясь в сторону дома.

Эмма хмуро сдвинула брови. Прямо как ее мамочка, когда я ее расстраивал.

— Зачем? — спросила Эмма, стоит сказать это ее любимое слово.

— Я помогал тете Еве и дяде Броди рубить дрова, чтобы зимой они не замерзли, — пояснил я.

После электромагнитного импульса прошло три года, а электричество так и не появилось. Погибли миллионы, многие до сих пор продолжали страдать, но страна постепенно восстанавливалась. Война еще не закончилась, но в настоящее время основная часть боевых действий велась за границей. Большинство врагов сумели вытеснить, но в некоторых районах они еще оставались. Правительство медленно восстанавливало свою власть в стране, но это процесс не быстрый.

А что до меня? Я никогда не испытывал такого счастья. У меня были две мои прекрасные девочки, а скоро родится еще один ребенок.

— Где Эвин и Кэсь?

Меня развеселила попытка Эммы выговорить имена Кэвина и Кэша, но смех не шел. Я чертовски волновался за них. Две недели назад они уехали, чтобы найти младшую сестру Кэша, из всей семьи у него оставалась только она. И до сих пор от них не было ни весточки. Я знал, что Мэдди круглые сутки думала о них. Проклятье, да и я тоже. Но надеялся, что с ними все хорошо.

— Гэвин и Кэш скоро вернутся, — сказал я Эмму, молясь, чтобы так оно и оказалось.

Маленькие пальчики Эммы потянулись к козырьку моей бейсболки. У нас это уже стало традицией. Она тянула бейсболку до тех пор, пока та не падала. А я щекотал ее до тех пор, пока она не начнет молить о пощаде. Но, как и ее мама, она никогда не сдавалась.

— А где твоя мама? — спросил я и крепче перехватил ее, так как она начала извиваться.

Она сунула палец в рот и показала в сторону дома.

Вернув кепку себе на голову, я оглянулся к дому.

Тогда и увидел ее. Мэдди. Сегодня ее волосы свободно развевались, как мне и нравилось. Так было проще путаться в них пальцами. Вероятно, я делал это слишком часто, но черт, мне это никогда не надоест.

Я следил за ее приближением, за эти годы моя любовь к ней не уменьшилась. Порой я вспоминал, как маленькой девочкой она заставляла меня носиться за ней по полям и пастбищам. Подбивала забираться на самое высокое дерево. Вспоминал и подростком — неловкую и упертую, сводящую меня с ума своей красотой. С которой мне хотелось проводить каждый миг, как я ненавидел тогда себя за это. Помнил и студенткой колледжа: как она танцевала со мной на танцполе, как улыбалась, а сколько огня было в ее взгляде. Тогда она доказала мне, что я могу не бояться любить ее.

— Привет, — сказал я, подойдя к ней.

Она улыбнулась и потянулась за дочкой.

Две самых любимых девочки стояли передо мной.

— Мы соскучились, Райдер, — сказала Мэдди и потянувшись ко мне.