Темное зеркало

— Хорошо, идите, — пожал плечами Ник. — Мы подождем, когда проповедь закончится.

Кристофер скрылся за дубовыми дверями, ведущими в зал, а Ник обратился к озадаченному Фреду:

— Удивительно, как такие пасторы могут морочить голову порядочным людям! И ведь они верят ему как себе — Кристофер прав.

— Ну, как поступим? — спросил Фред.

— Ты оставайся здесь, в холле, а я пойду в зал, сяду в последнем ряду и буду ждать окончания проповеди. На всякий случай следи за дверями.

— Договорились.

Ник бесшумно открыл массивные дубовые двери и вошел в молитвенный зал, тоже поразивший его роскошью и великолепием. Просторное помещение с высоким сводчатым потолком, у дальней стены которого под массивным, украшенным живыми цветами крестом находилась кафедра. На ней возвышался преподобный Тэггерти — в белой атласной рясе с пурпурным поясом. Хорошо поставленным голосом он читал проповедь, а сидящие на дубовых скамьях люди с просветленными, восторженными лицами внимали его словам.

«Прекрасная акустика, — подумал Ник, устраиваясь в последнем ряду. — Как будто голос Тэггерти звучит с небес».

Ник поискал глазами Стефани и заметил ее в одном из первых рядов вместе с молодыми женщинами. Стефани, очевидно, почувствовав, что на нее смотрят, быстро повернула голову, скользнула по Нику равнодушным взглядом и тотчас же отвернулась.

«Молодец, хорошо играет свою роль. — Ник с одобрением поглядывал на сидящую с опущенной головой и сложенными на коленях руками Стефани. — Настоящая последовательница пастора Тэггерти».

Он очень надеялся, что Тэггерти не заметил его появления, но тот, произнеся несколько красивых, проникновенных фраз и воздев руки к сводчатому потолку, вдруг взглянул в его сторону, на секунду запнулся, а потом, сделав трагическое лицо, со скорбными интонациями в голосе заговорил:

— Сегодняшний день принесет всем нам тяжелые, суровые испытания. Темные силы зла, на непримиримую борьбу с которыми призвал меня Господь, обрушились на наши головы. Выдержать битву с ними и окончательно победить их очень сложно, потому что этот мир греховен, и управляют им приспешники сатаны. Все вы знаете, что я боролся с ними всю свою жизнь, но силы мои, подорванные в неравной борьбе, иссякли, и теперь мировое зло жаждет поквитаться со мной. И отныне я, подобно апостолам, святым и великомученикам, закованный в тяжкие кандалы, буду подвергнут суровым испытаниям и брошен за тюремную решетку.

Преподобный Тэггерти сделал эффектную паузу, во время которой по залу прокатился гул возмущенных голосов его сторонников, и все головы повернулись в сторону сидящего в последнем ряду Ника О'Коннора. Пожалуй, никогда в жизни Ник не ощущал на себе такое количество враждебных, разгневанных взглядов.

«Спектакль удался на славу, — угрюмо подумал он. — Пора его заканчивать. Время не ждет».

— Да, закованный в кандалы, я буду брошен в сырую, мрачную темницу! Но я покидаю вас с мыслью, что Господь не оставит меня в беде и вы, мои сторонники, не дадите темным силам уничтожить вашего пастора и растоптать нашу веру. Справедливость восторжествует, мир озарится светом Господа, и я снова приду к вам. Я буду свободен. Молитесь за меня, как я всю свою жизнь молился о вас!

«Превосходный оратор», — отметил Ник. И неожиданно ощутил неловкость при мысли о том, что сейчас ему придется встать с этой дубовой скамьи и направиться к кафедре.

Он обернулся и, увидев стоящего с невозмутимым видом около дверей Фреда, немного успокоился. Фред еле заметно кивнул ему и глазами показал на пастора, который демонстративно вытянул вперед руки, словно его уже заковывали в кандалы, и скорбно возвестил:

— Я в вашей власти, приспешники сатаны! Но помните: недолго вам осталось ликовать. Очень скоро придет день, когда Господь одолеет мировое зло и я снова стану свободным!

Ник вздохнул, собрался с духом, поднялся со скамьи и зашагал по проходу между рядами к кафедре, где возвышался преподобный Тэггерти. Ник приблизился к кафедре, стал лицом к залу и увидел перед собой множество людей, которые смотрели на него с откровенной ненавистью, враждебностью и презрением. Он поискал глазами Фреда, стоящего около дверей, тот подмигнул ему и сделал незаметный жест рукой, означавший, что пора заканчивать этот порядком надоевший ему балаган.

Ник О'Коннор шагнул к кафедре и молча протянул преподобному Тэггерти ордер на арест.

Глава 24

Вернувшись в свой кабинет, Ник бессильно рухнул в кресло, ощущая во всем теле страшную усталость. Казалось, у него болит все: каждая клеточка, каждый нерв, ломят суставы, раскалывается голова. Последние дни оказались настолько тяжелыми и напряженными, что Ник часто забывал поесть, перехватывая на ходу гамбургер, а спал не более трех-четырех часов в сутки.

Немного посидев в кресле, Ник взглянул на часы: две минуты пятого. Заставил себя подняться, подошел к маленькому черно-белому телевизору, стоявшему на полке, включил и убавил звук. Вернулся за стол, поднял телефонную трубку и набрал знакомый номер. После второго длинного гудка на том конце провода раздался низкий, хрипловатый голос Кассандры.

— Касс, добрый день. Это Ник О'Коннор. Можно попросить к телефону мисс Найт?

— Здравствуйте, детектив! — оживленно откликнулась Кассандра. — Конечно, сейчас я вас с ней соединю.

— Ник? Привет! — зазвучал в телефонной трубке голос Элизабет, и Ник, к своему удивлению, мгновенно забыл про усталость и почувствовал прилив сил. Перед его мысленным взором пронеслись восхитительные картины вчерашней ночи: жаркие объятия, страстные поцелуи, тонкий аромат пышных шелковистых волос Элизабет, который он с наслаждением вдыхал, ее нежная, бархатистая кожа, ласковые руки...

— Лиз, я весь день думал о тебе, — быстро проговорил Ник, забыв о цели своего звонка. — Я так соскучился по тебе, — продолжал он, чувствуя, как по телу пробегает горячая волна.

— Я тоже, — тихо ответила Элизабет и, немного помолчав, спросила: — Ты... позвонил мне просто так, Ник, или у тебя ко мне какое-то дело?

— Лиз, у меня для тебя небольшой сюрприз, — ответил он, вспомнив наконец, для чего он ей позвонил. — Подарок.

— Подарок? — удивилась она. — Но я получила от тебя уже столько подарков: и чудесно проведенное Рождество, и кукла Барби, и... и вчерашняя восхитительная ночь...

— Продолжение той восхитительной ночи можно организовать сегодня. — Ник снова взглянул на часы. — Лиз, включи телевизор. Седьмой канал.

— Телевизор? Сейчас?

— Да, именно сейчас, а потом, когда посмотришь последние новости, я тебе перезвоню и мы продолжим разговор. Только скажи напоследок: как насчет повторения вчерашней ночи?

— Ее можно продолжить сегодня, — шутливо отозвалась Элизабет. — Ладно, созвонимся позднее. Спасибо за подарок, и хотя я пока не догадываюсь, какой он, мне все равно приятно.

— Лиз, я очень по тебе соскучился. Мечтаю поскорее тебя увидеть.

«Сегодня вечером мы снова будем вместе, — счастливо улыбаясь и окончательно забыв об усталости, подумал Ник. — Скорее бы наступил вечер...»

* * *

— Что он сказал? — вихрем врываясь в кабинет Элизабет, воскликнула Кассандра. — Он предлагает встретиться? Сегодня вечером? Завтра? Лиз, не томи меня, отвечай скорее!

— Касс, успокойся. — Элизабет подошла к телевизору и включила его. — Ник позвонил и попросил включить седьмой канал. Сказал, что у него для меня сюрприз.

— Сюрприз? По телевизору? — удивилась Кассандра. Она уселась в большое удобное кожаное кресло, закинула ногу на ногу и с воодушевлением продолжила: — Лиз, ты представляешь, как это романтично! Как захватывающе! Сюрприз по телевизору! Ты должна по достоинству оценить этот жест.

— Я его уже оценила. А теперь давай смотреть.

На экране телевизора появилась огромная толпа, стоящая у дверей большого красивого здания. Люди возмущались, негодующе размахивали руками, потрясали кулаками, что-то кричали, заглушая голос диктора.