Амулет для влюбленных

ответить Марго, но та и не нуждалась в ее ответе. Она заговорила сбивчиво и нервно:

– А я люблю его! Ты понимаешь, люблю так, что ты себе даже представить не можешь! Ты вот тут плечами пожимаешь и молчишь, а для меня в нем – все! И я тебя умоляю, оставь его! По тебе вон и Феликс сохнет… А он ничуть не хуже Вадима! Да и Рыбарева стоит только поманить…

По лицу Марго текли слезы пополам с дорогой косметикой. Марина сама готова была расплакаться вместе с ней.

– Ну… я даже не знаю… – начала сдавать позиции она. – А вдруг он… ну… не захочет быть с тобой?

– Это уж мое дело. Главное, ты отойди в сторону! – Марго, видя колебания Митрофановой, решила ковать железо, пока горячо. – Обещаешь? Скажи, обещаешь?

– Ну… я попробую, – не очень решительно проговорила Марина, почему-то ощущая себя Золушкой, которой по жесткому требованию мачехи предстоит надеть свою хрустальную туфельку сестре.

– Спасибо! – Григорович подскочила к Марине, поцеловала ее в щеку, так же наскоро, как Милка, и быстро ушла, оставив в комнате теплый и свежий запах духов.

В понедельник в школу Марина шла, как на эшафот. Она совершенно запуталась в своих чувствах. Все воскресенье она прождала звонка Орловского, чтобы как-то с ними, с чувствами, определиться, но так и не дождалась. В конце концов она решила, что Вадим получил от нее после дискотеки все, что хотел, и больше она его не интересует. Самое неприятное заключалось в том, что это почему-то сильно ее расстраивало. Но, с другой стороны, при таком положении дел гораздо проще будет передать Орловского с рук на руки Марго, как она ей и обещала.

В гардеробе Митрофанова столкнулась нос к носу с Вадимом. Оба они нервно дернулись, отскочили друг от друга и стали подниматься в класс по разным лестницам. Около дверей в кабинет они опять столкнулись. Орловский с совершенно потерянным лицом уступил Митрофановой дорогу. Она прошла в кабинет на подгибающихся ногах и остановилась, натолкнувшись, будто на преграду, на обращенные к ней напряженные лица сразу нескольких человек. Перво-наперво ее хлестнула недобрым взглядом Марго, когда увидела, что вслед за ней в класс зашел Орловский. Потом Марина увидела горестный взгляд Феликса, потом – затравленный – Кривой Ручки. На Рыбарева она даже и не стала смотреть, чтобы не расплакаться от переполнявших душу чувств.

Марина уселась на свое место и тут только заметила, что стул рядом пустует. Она огляделась в поисках Милки. Та весело помахала ей рукой с парты, за которой обычно сидели вместе Кура с Орловским. Марина почему-то здорово испугалась и еще раз огляделась. В классе произошла некоторая перегруппировка. Не только Милка пересела к предмету своей весьма укрепившейся любви. Улыбающаяся Лена Слесаренко сидела рядом с Пороховщиковым, а Марго Григорович – уселась на место Лены к Феликсу. Посреди класса в замешательстве стоял Орловский. Пустовали только два стула: один – за последней партой около Богдана, вторым был тот, на котором до этого дня сидела Милка Константинова.

Марина от