Танцуй, пока можешь

Глава 26

Я дрожала. Казалось, вея комната наполнилась леденящим дыханием воплощенного зла. С трудом оторвав взгляд от маски, я посмотрела на Эдварда. На его лице застыло такое благоговейное выражение, что, казалось, он сейчас упадет на колени и начнет молиться своему идолу.

– О Господи, – только и смогла произнести я. – Эдвард, что ты наделал?!

– Тише, тише, – попытался успокоить он меня.

– Но ради всего святого…

Эдвард схватил меня за руку и буквально выволок из комнаты.

– Молчи. Мы обо всем поговорим внизу.

Отпустив меня, он выключил свет и запер дверь. Конечно, Эдвард был совершенно прав. Никто никогда не заподозрит, что посмертная маска Тутанхамона хранится в частном особняке в Вестмуре. Тем более, что вместо нее в Каирском музее уже находится ее точная копия – великолепная подделка. Да и кому даже в самом страшном бреду может прийти в голову, что в течение последних пяти лет, благодаря отвратительной системе сигнализации, небольшая группа профессионалов чуть ли не ежедневно посещала музей днем под видом туристов, пряталась в подсобных помещениях до закрытия, выходила с наступлением темноты и приступала к работе? Судя по всему, единственная проблема, с которой они столкнулись, – как вынести маску из музея. Но на поверку и эта проблема оказалась вполне разрешимой. Они отправили ящик с маской вместе с партией экспонатов, предназначенных для Луксора, а потом просто угнали этот грузовик где-то на окраине Каира. Грузовик обнаружили в тот же день в целости и сохранности вместе с грузом. Недоставало одного-единственного ящика. Но так как никто не подозревал о его существовании, то никто и не заметил его отсутствия. Выслушав доводы Эдварда, я встала и налила себе бренди. Обычно я почти не пила, но в ту ночь мне это было просто необходимо. Ситуация казалась столь невероятной, что ее невозможно было даже осознать до конца. Подумать только: мы совершенно спокойно сидели в гостиной, как любая другая семейная пара, попивали бренди, а в это время мой муж рассказывал мне, как он продумал и осуществил преступление, равного которому не знала история мирового искусства!

В ту ночь я спала в комнате Шарлотты. Эдвард пугал меня. Все эти годы мне казалось, что я знаю и понимаю своего мужа, а теперь рядом со мной оказался совершеннейший незнакомец.

Когда на следующий день Канарейка и Джеффри привезли детей, я больше всего на свете боялась, что Эдвард и их поведет в Египетскую комнату. К счастью, он не сделал этого и не пошел туда сам. Он отвез Шарлотту в деревню, на репетицию «Ромео и Джульетты», а потом поехал с Джонатаном к одному из своих клиентов в Танбридж-Уэллс. Все шло своим чередом, словно ничего не произошло.

Когда все разъехались, я зашла в кабинет Кристины и спросила, зачем нужна была эта дурацкая выдумка с ногой.

– Эдвард хотел распаковать маску сразу после того, как она прибудет. Поэтому нам с Джеффри пришлось отвезти все оставшиеся экспонаты на склад и закончить приготовления в Египетской комнате. Кроме тебя, некому было отвезти Эдварда.

– Но почему он сам не сел за руль?..

– Элизабет, ты же видела, в каком он состоянии! Разве он мог вести машину?

Мне так хотелось, чтобы рядом оказался Дэвид! Мне было просто необходимо выговориться. Сначала я даже собиралась позвонить в Гштаад, но вовремя передумала. Ведь основной причиной, по которой он туда уехал, как раз и стало нежелание иметь что-то общее с этой историей…

Зная, как Александр волнуется за меня, я позвонила ему на работу. К счастью, он оказался на месте, и я сочинила какую-то байку насчет болезни Эдварда. Всю предыдущую ночья ворочалась с боку на бок, думая только о том, как попрошу Александра о помощи. Но в холодном свете дня поняла: я не имею права вовлекать его в эту историю. Он же адвокат. И если вдруг обнаружится, что он знает о происходящем в Вестмуре, на его карьере можно ставить крест.

Выходные прошли так же ненормально нормально, как и предыдущие дни. Несмотря на то, что Эдвард находился в состоянии постоянной эйфории и осыпал нас всех подарками, никто, казалось, не замечал, что дома неладно. Но самое странное заключалось в том, что Эдвард даже близко не подходил к Египетской комнате.

День, когда Эдвард умер, начался точно так же, как и любой другой, – с детского смеха, завтрака в столовой, бесконечных телефонных разговоров Кристины с Лондоном й чтения Эдвардом газеты в Голубой гостиной. Там я его и нашла. Я понимала, что у меня нет ни малейшего шанса убедить его отдать маску, но не могла не предпринять хотя бы попытку, прежде чем решить, как поступить дальше.

Я предложила выйти в сад, с тем чтобы нас никто не мог услышать. Мы под руку прогуливались по аллее, и на лице Эдварда; блуждала все та же полусумасшедшая улыбка, которая появилась в тот день, когда прибыла маска. И уже в который раз меня поразила совершеннейшая нелепость и нереальность ситуации. Муж с женой спокойно прогуливаются по саду, а в их доме тем временем находится одно из величайших сокровищ мира.

– Это всего лишь глупые предрассудки, – рассмеялся Эдвард, когда я рассказала ему о своем первом впечатлении от маски, об окружающей ее атмосфере зла. – Выкинь из головы всю эту чушь! Ты только подумай: мы наконец обладаем вещью, о которой я мечтал всю жизнь! Кроме того, она здесь в гораздо большей безопасности, чем в Каирском музее, с его почти полным отсутствием сигнализации. Да они просто не заслуживают…

Чувствуя, что увлекся, Эдвард прервал себя и попытался успокоиться.

– Извини, – снова заговорил он через некоторое время. – Просто во мне все закипает при мысли о том, что туда может проникнуть первый попавшийся вор и преспокойно забрать любую ценность. У них нет ни видеокамер, ни сигналов тревоги, ни…

– Но, Эдвард, разве ты не понимаешь, что сам являешься одним из «воров», о которых говоришь? Ведь именно ты заплатил этим людям, чтобы они проникли в музей и похитили самый ценный экспонат! Нельзя ли как-нибудь вернуть маску обратно, дорогой? Ее место в Каирском музее, и ты сам это прекрасно понимаешь.

– Ты ошибаешься, Элизабет. Ее место здесь, рядом со мной.

– Эдвард, как ты можешь так говорить? Ты даже не египтянин!

– Еще неизвестно, кем я был в прошлой жизни, – улыбнулся Эдвард. – Ты знаешь, я всегда испытывал непреодолимое влечение к…

– Эдвард, прошу тебя, замолчи! Я не желаю этого слушать. Это самое настоящее безумие! Что с тобой случилось? Ты же всегда был честным человеком! Зачем ты это сделал? Ты хоть отдаешь себе отчет в том, что будет, если кто-нибудь об этом узнает?!

– Но, дорогая, я ведь уже говорил тебе, что никто ничего не узнает. Без особых на то причин никто не станет проверять подлинность маски, находящейся в Каирском музее. А определить разницу между подлинником и подделкой может только эксперт.

– Но почему теперь, когда она у тебя, ты даже не заходишь посмотреть на нее? Ты же ни разу не был в Египетской комнате с той самой ночи! Эдвард, умоляю, увези ее куда-нибудь из дома! Для меня невыносима сама мысль, что она находится под одной крышей с Шарлоттой и Джонатаном.

– Мы можем поинтересоваться их собственным мнением по этому поводу. А вот как раз и Шарлотта! Спросим?

– Нет!

– Дорогая, я же просто пошутил, – прошептал Эдвард.

Он нежно поцеловал меня в лоб и повернулся к Шарлотте, которая направлялась к нам через лужайку вместе с Кристиной.

– И чему мы обязаны таким счастьем? – весело воскликнул он. – А я-то полагал, что ты уже отправилась на репетицию.

– Мы как раз туда собираемся. Но сначала я хотела спросить тебя кое о чем. – Шарлотта явно стеснялась, и я поняла, что вопрос, который она собиралась задать, каким-то образом связан с ее новым приятелем. – Просто Колин и еще несколько наших общих знакомых собираются на следующие выходные поехать в Девон. Они приглашают меня с собой.

– Извини, дорогая, – вмешалась я, – но об этом не может быть и речи. Ведь твоим знакомым уже как минимум по шестнадцать лет, а тебе всего лишь четырнадцать с половиной. Ты слишком юна, чтобы уезжать на уик-энд с ночевкой. Кроме того, мне кажется, что Колин не совсем тот парень, с которым тебе следовало бы общаться. Или ты со мной не согласна?