Лучшие друзья (СИ)

Но ответить на это Анна не могла. Его слова, будто бы вирус, заставили горечь боли разлиться по всей душе и закусить губу, дабы из её уст не вырвался сдавленный и полный страданий стон.

Так они стояли действительно запрошенную парнем минуту на прощанье, и как только аристократ понял, что пора расставаться, он открыл закрытые до сего момента глаза и внезапно наткнулся на весьма необычное явление.

– Анна, что с тобой происходит? – парень тут же разжал руки и обошёл девушку, схватив её ладони, которые сияли и искрились золотым светом. Медиум и сама, толком не заметившая этого, мыслями будучи совершенно в иной стороне, не могла понять, что с ней происходит, пока наблюдавшая за романтическим прощанием со стороны небесная стражница вдруг не воскликнула.

– О Духи! Поздравляю! Такое происходит крайне редко, так что от всей души поздравляю! – ангел радовалась так, будто она выиграла миллион, а то и миллиард долларов.

– Что со мной такое? – не смогла разделить её радости Анна, не понявшая и не уловившая сути.

– Тебе выпал редкий случай: ты возвращаешься к жизни!

– Что?! – как-то совершенно нелогично, с испугом, воскликнула девушка, продолжавшая видеть, как не только руки, но и ноги начало окутывать золотым сиянием и тянуть куда-то вниз.

– Видимо, Асакура даже против того, чтобы нас связывала смерть, – абсолютно искренне и счастливо улыбнулся Генрих, прекрасно понявший, чьих это рук дело.

– Нет, – испуганно металась взглядом по своему исчезающему телу девушка, видя спокойное, но неудержимо печальное лицо Шварца. Она очень хотела вернуться к Йо, и она не сомневалась в своём желание, но в то же время получалось так, что сейчас она бросала Генриха одного в аду, где неизвестно, что может случиться с его душой. Снова её мучило чувство предательства, пусть и невольного, но от этого японке не было легче.

Вновь чувствовалось горечь и укоры совести, ведь где-то там, в жизни, она будет с любимым, а он снова брошенный и уничтоженный останется всего лишь памятью в её сердце. Анна не хотела бросать друга в беде. Да, как и сказал аристократ, Йо умел заражать своей добротой и других, но что толку от этой доброты, если сейчас она не могла ничего поделать, кроме как приносить боль и страдания.

– Пообещай мне две вещи, – подойдя совсем близко к девушке, положив свою ладонь ей на шею и соприкоснувшись с ней лбами, чтобы её голова перестала вертеться в панике, очень тяжело начал говорить Генрих. – Первое, что ты не будешь ни о чём сожалеть и станешь счастливой несмотря ни на что.

– А второе? – уже не могла, да и не хотела Анна сдерживать слёз, рыданий и боли, рвущейся наружу. Да! Да! Она не железная, чёрт возьми! Она обретает снова жизнь, но при этом потеряет друга – лучшего друга, и, будь весь мир проклят, если это не заслуживает и слезинки.

– Прости меня за всё... и за это тоже, – он просто не смог отпустить её от себя, не запечатлив в своей памяти этот поцелуй – этот, пропади всё пропадом, полный боли от разлуки поцелуй.

Лишь не почувствовав губ и присутствия любимой, не услышав её надрывных рыданий, Генрих медленно, словно боясь, открыл глаза и увидел лишь золотые частицы пыли, витавшие в воздухе.

Рядом с ним тихонечко шмыгнула носом небесная дева, смахнувшая маленькую слезинку с правого глаза и с добротой в сердце сказавшая:

– Мне очень жаль.

Шварц и сам понимал, что настал момент, который изменить никому неподвластно. Шагая вперёд, навстречу ужасающим своим величием и тёмной силой вратам, Генрих ещё раз улыбнулся бессмысленно прошедшей жизни, как будто до конца не сдавшись отчаянию, после чего прикрыл глаза и слышал лишь то, как тяжело и громко в действие пришёл механизм, открывающий двери. Сквозь них стали доноситься мучительные крики людей, лай собак и протяжные вопли неизвестных существ.

Лишь открыв веки, он смог удивлёнными глазами, полными ужаса и страха перед масштабами этого места, увидеть то, как на сотни или даже тысячи километров простирается каменистая пустыня; как горы и вулканы тянутся ввысь, прорезая чёрное небо и грозовые тучи; как бьёт во все стороны молния и бушует кипящая лава, текущая рекой по всей долине. В небе летали огромные монстры, похожие на доисторических птеродактилей, готовых спикировать в любой момент и растерзать свою добычу, внизу пугали лишь одним своим видом церберы, а воздух был пропитан запахом смерти и мучений. Таков он был – ад.

За спиной молодого и рано ушедшего из жизни аристократа вспыхнула яркая вспышка серебристого света. Он понял, что это появилась очередная душа, пришедшая сюда за решением великого короля духов, но его не волновало, кто это и какова его история. Шварц лишь шагнул вперёд, ощущая невыносимый жар под ногами, но вдруг резко остановился, как только до него донёсся очень знакомый и серьёзный голос.

– Береги себя.

Чуть ли не подпрыгнув на месте, аристократ стремительно развернулся, не понимая, как такое вообще возможно, и стоило ему повернуться, как в тот же миг его догадка оправдалась, и в ту же самую секунду он встретился со взглядом тёмных глаз, несущих в себе слишком много чувств, чтобы передать их словами. И сожаление, и доброта, и даже спокойствие – всё такое непохожее, но всё такое единое делало из Асакуры Асакуру.

Поверить в то, что Йо мёртв, Генрих однозначно не мог. В его понимании это было нереально, хотя в глубине души он сразу же догадался, что стало причиной его смерти.

– Асакура, что ты... – поспешив назад, чтобы расспросить и узнать, что произошло с сильнейшим шаманом, Генрих выглядел весьма ошарашенным и сбитым с толку, от чего совершенно не понимал, как со стороны выглядят его действия.

Но, к сожалению, врата ада резко и категорично захлопнулись прямо перед носом аристократа, видимо, сочтя его рвение поговорить с шаманом за попытку бежать с территории, на которую он уже успел ступить, и вот так двери ада закрылись до следующего приказа, а разговор двух бывших... соперников в любви так и не состоялся.

====== 175. Чудо, сотворённое единением душ. Часть 1. ======

Сколько бы не было боли и страданий, для желания жить ради друзей всегда найдутся силы. Бежать вперёд, ведомый тревогой за жизни дорогих людей, хранить бесстрашье в сердце и не допускать даже мысли о собственном благе – это всё и есть дружба – пожалуй, самое прекрасное, хоть и редкое чувство во всей Вселенной.

Мчась на всех парах, сбиваясь со счёту от бесчисленного количества минувших за спинами коридоров, ведущих иной раз в тупик, молодой детектив, темноволосая англичанка и королева далёкой планеты рассекали своим бегом воздух так, что после них он ещё оставался горячим и полным волнующих их сердца эмоций.

Как бы это ни было странно, но самой быстрой и самой отчаянно пытавшейся найти шаманов была именно Валери – прекрасное, хрупкое и такое загадочное создание Вселенной. Возможно, дело было в том, что только у неё было достаточно физических сил для такого забега, а, возможно, она просто знала и чувствовала со своим даром предвидения что-то, чего ни в коем случае нельзя допустить.

– Только бы успеть. Только бы успеть, – был слышан её шепот.

Но что именно нужно было успеть сделать, пока оставалось тайной.

Первые секунды ново-старой жизни давались медиуму изрядно тяжело. Тело было холодным, как лёд, пальцы рук могли согнуться только с невероятным количеством приложенных усилий, а в сердце, снова бившемся и чувствующем давление эмоций, до сих пор хранилась боль расставания с человеком, которого она хотела назвать своим другом.

Веки были настолько тяжелыми, будто не открывались уже сотню лет, вдыхать снова свежий и такой леденящий лёгкие воздух было непривычно и, прямо говоря, неприятно, а окружающие её звуки давали размытые представления о том, что происходит в реальности.

Слышались женские всхлипы, постоянное копошение, говорившее о волнении и даже панике окружавших её людей, а также резкие и громкие дебаты, споры и местами переходящие на крик голоса парней, лишь подтверждавшие ощущения медиума о том, что произошло что-то непоправимое.