Клуб 27 (ЛП)

Нейт сжимает свои руки по бокам в кулаках.

— Не называй меня так!

Внезапно я осознаю, кто она: её зеленые глаза говорят мне все, что необходимо знать.

Это Мариса, мать Нейта.

— Нейт. — Я хватаю его за руку. — Возможно, нам стоит уйти.

— Зои, не могла бы ты подождать меня в машине? — Он смахивает мою руку и достает из кармана ключи от автомобиля.

— Ты сестра Закари? — Женщина пытается пожать мне руку, но Нейт толкает меня за свою спину.

— Зои, — шипит он.

Я смотрю на эту женщину.

— Вы знали моего брата?

— Не так долго, но он рассказывал о тебе с таким восхищением. — Она неподдельно улыбается.

— Тебе не стоило сюда приходить, и ты знаешь об этом, — говорит Нейт сквозь стиснутые зубы.

Её улыбка исчезает.

— Это было единственным способом связаться с тобой.

Нейт пихает мне ключи от машины.

— Иди.

Я беру их.

— Знаешь что, поехали. Мы оба уйдем.

— Нейт, не уходи.

— Ты та, кто научила меня этому.

— Нейт, это несправедливо. Я объясняла тебе, мне было не хорошо, я была не в себе.

— Зато тебе было довольно хорошо, когда ты начала новую жизнь.

— Это не так.

Он смотрит на меня, кивая по направлению к двери.

— Нет, — говорит она. — Всё хорошо. Я уйду. Но, пожалуйста, Нейт, подумай над моим предложением. Если ты продашь галерею мне, она все еще будет открыта. Если продашь кому-нибудь другому, вероятность этого будет ничтожна. Мое предложение будет честным.

— Мне не нужны твои деньги.

Она опускает взгляд.

— Я знаю. Знаю, что ты ничего не хочешь от меня. Но я не перестану надеяться, что однажды ты поменяешь свое отношение.

После ее комментария образуется тишина.

Она проходит мимо нас и смотрит на меня.

— Зои, мне было очень жаль услышать о твоем брате.

Я крепче сжимаю ключи в своей руке. Мать Нейта открывает дверь, и когда колокольчики звенят вновь, мне хочется закричать. Дверь закрывается, и я поворачиваю голову, в то время как Мариса проходит мимо окна. Она исчезает, как ни в чем не бывало.

Нейт тяжело дышит и, хотя я не смотрю на него, могу себе представить, что его глаза закрыты. Секунды спустя, он поворачивается ко мне и берет меня за руку.

— Поехали.

Прошлое не изменить, не имеет значения, насколько бы тебе хотелось этого. Что бы ни произошло между Нейтом и его матерью, он и его отец не в состоянии этого исправить.

Мне необходимо знать.

У меня была мать, которая забывала своих детей практически везде, где бы она ни находилась. И каждый день я не хотела жить таким образом, но от этого она никогда не менялась.

Мне всегда было интересно, если бы сейчас моя мать находилась рядом со мной, трезвая, остепенившаяся, могла бы я простить ее. Хотелось бы думать, что это так.

Тем не менее, я этого никогда не узнаю.

Звон колокольчиков дает мне возможность отогнать прочь свои мрачные мысли.

Нейт ведет себя тихо и быстрым шагом сворачивает на улицу. После того, как закрывает мою дверцу, он движется к своей стороне машины еще быстрее, будто беспокоится о том, что его мать может последовать за ним.

Я бросаю взгляд на кафе, находящееся прямо напротив меня, и вижу мать Нейта, стоящую прямо за дверью. Она вытирает слезы со своих глаз.

Комок подкатывают к горлу, но я проглатываю его, когда Нейт ударяет своей ступней на педаль газа. Рядом нет машин, поэтому нет необходимости ускоряться. Скорее всего, это рефлекс.

Я увидела в его глазах проблески «бежать без оглядки».

Он обгоняет одну машину за другой.

Я молчу, пока мы не доезжаем до моста, но не могу больше сдерживаться.

Его лицо выражает слишком много боли, и в порыве гнева он крепко сжимает руль, отчего его плечи выглядят скованными. Прямо сейчас он похож на загнанное в клетку дикое животное. Если я ничего не скажу, то понимаю, что он просто высадит меня и уедет.

Я также понимаю, что должна подойти к этому с осторожностью.

— Нейт, — тихонько говорю ему.

Его взгляд вспыхивает.

— Я не могу сейчас разговаривать.

— Нейт, скажи мне, что произошло, когда твоя мать ушла.

Он хлопает по рулю, и я подпрыгиваю.

Я не напугана, просто удивлена.

— Нейт, ты можешь поговорить со мной об этом.

Молчание.

— Она не уезжала, она просто исчезла, — тихо говорит он.

Я едва его слышу.

— Думаешь, что женщина, которую ты только что встретила, приятная леди, заслуживающая второй шанс, не так ли? — Он вновь смотрит на меня, прежде чем переводит свой взгляд на окно.

Медленно и постепенно я начинаю задумываться над вопросом, который он только что задал.

Я начинаю соображать, когда вижу, насколько сейчас он подавлен.

И затем, словно вращающаяся карусель в моей голове, я догадываюсь, почему он никогда не состоял в отношениях с женщиной.

Это как-то связано с тем, что мать покинула его. Это, должно быть, его сломало.

Я смотрю на него.

— Нет, Нейт. Я так не думаю. Я не знаю её настолько хорошо, чтобы так думать о ней. Вопрос в другом: полагаешь, она заслуживает второго шанса?

Автомобиль дергается по дороге в сторону, и он устраивается на аварийной полосе.

Здесь полностью темно, но огни над мостом горят. Несмотря на это, в сумерках всё кажется темным. Нейт выбирается из машины.

Я следую за ним, стараясь не смотреть на океан, находящийся под нами.

— Нейт, вернись в машину.

Он сжимает руками перила и склоняет голову. Затем орет сквозь ветер:

— Нет, она ни черта от меня не заслуживает!

Обнимая его сзади, я кладу ладони на его грудь.

— Давай вернемся в машину и поговорим об этом. Но только не здесь, хорошо?

Он смотрит на меня, кажется, его взгляд потерян в прошлом.

— Никто и никогда не мог представить себе, что ураган «Эндрю» нападет с огромной силой. Никто не был подготовлен. Из школ детей отпустили раньше, и я всё ждал, ждал и ждал, когда мама заберет меня, но она так и не пришла за мной. Отец закрывал галерею, и миссис Мартинес должна была вернуться, чтобы забрать меня. Спустя несколько часов, пришел отец, и когда мы добрались домой, моей матери там не оказалось. Ее машина исчезла так же, как и она сама. Мой отец подал заявление о пропавшем без вести. Он думал, что она погибла. Часть его умерла в тот день. Прошло три месяца, не было никаких вестей ни о ней, ни о ее теле. Отец даже не понимал того, что она обнулила их совместный сберегательный счет. Однажды ночью в дверь постучали, и «человек в костюме» представил официальный судебный документ — заявление о разводе.

Не сдерживая слез, я ахаю, прикрывая рот рукой.

Нейт качает головой.

— Не жалей меня.

— Нейт. Я не жалею тебя. Мое сердце разбито из-за твоего отца и тебя, того маленького мальчика, но это не жалость.

Он вытирает мои слезы, пока пролетают машины, освещая нас фарами.

— Она никогда не возвращалась. Мы никогда о ней ничего не слышали до того времени, когда я вынужден был отвезти своего отца в дом престарелых. Она вернулась в город, с мужем и двумя детьми, желая, чтобы я принимал участие в её жизни.

Всё это время сдерживаю в себе вздох, но обхватываю его лицо своими руками.

— Это, должно быть, было очень тяжело.

Нейт прикрывает глаза и прислоняется своим лбом к моему.

— Она бросила нас, как ненужных собак. Мать не нуждалась в нас. Она разбила сердце моему отцу, разрушила его жизнь. Я не могу принять ее обратно, какие бы отстойные оправдания она не давала. Я просто не могу.

Находящийся во мне преподаватель психологии хочет копнуть глубже и помочь ему поработать над возможным примирением, но женщина во мне, которая заботится о нем и видит, к чему это привело, желает, чтобы она держалась подальше от него, насколько это возможно. Я нежно целую его.

— Я понимаю тебя.

Он притягивает меня к себе и сжимает в объятиях. Просто обнимает меня на мосту, который охватывает два совершенно разных мира, и я чувствую, что у нас тоже есть свой мост, и это мой брат.