Птицы небесные

Каждый год в театре появлялась новая юная актриса, выпускница одного из театральных училищ Москвы.

Галя Москалева воспринимала появление такой актрисы как выпад главного режиссера в свой адрес — очень болезненно.

— Что делается! — делилась она с Наташей. — Ленка — шестьдесят девятого года рождения, бездарная Светка — семидесятого, блатная Нелька — семьдесят первого. Но у всех ноги растут от ушей, и у всех амбиций хоть отбавляй Того и гляди, нас с тобой вытеснят, стервы…

— Они тебе не соперницы, — успокаивала ее Наташа. — Лена — острохарактерная, Светлана вовсе не бездарная, но она инженю, Нелька травестюшка. И к тому же могу тебе молвить то же, что зеркальце мачехи в сказке о мертвой царевне: «Ты, Галина, всех милее, всех румяней и белее».

— Румяна у меня накладные, — раздраженно отвечала Галя.

Но Наташа, и Галина это знала, говорила от души. В самом деле, Галя с годами расцвела. В театр она пришла угловатой девушкой-подростком. А сейчас это была красивая женщина с прямым взглядом больших глаз, с пышной копной белокурых волос, с тонкой, высокой, почти величественной фигурой. Она играла лирических героинь Островского, нежных девушек Шекспира, умных и глубоких красавиц Ибсена. Наташе нравились ее работы, хотя и не все.

У самой же Наташи после триумфальной «Собаки на сене» новых больших ролей не было. Ей хотелось играть, и она много была занята в спектаклях, но по мелочам. И она очень невзлюбила фразу Станиславского: «Нет маленьких ролей, а есть маленькие актеры». На «маленьких» не вырастешь, и Наташа все время чего-то ждала.

Она знала, что в театре назревало недовольство главным режиссером. Молодые актеры хотели играть в современных пьесах, мечтали по-своему интерпретировать классику. Недовольные группировались вокруг Левы Комарова. Как-то раз он сам заговорил с Наташей.

— Мы хотим свалить старикана, — начал Лева, — он уже износился. Его съела моль. Он не чувствует ритма современной жизни, который необходимо привнести в театр. Нужны другие идеи, иные масштабы. Другой главный.

— Уж не себя ли ты имеешь в виду? — испытующе глядя на него, спросила Наташа.

— А ты видишь другую кандидатуру? Покажи мне ее, и я брошусь к ней в объятия. Где она? — Лева заозирался. — Нет ее! Я. Конечно, я. И мне нужна ты. Такая актриса, как ты. Мы с тобой горы свернем… Если б твой Москалев не поддерживал старикана, он бы давно копал дождевых червей для рыбалки. Помоги мне свалить Москалева!

— Ты сошел с ума! — засмеялась Наташа. — Петр Владимирович мой учитель.

— Да? А мне так кажется, он в основном учитель своей жены. Она заграбастала все главные роли — и это при его активном содействии. А что он сделал для тебя? Звезду из тебя сделал я, а не он. Я, я твой учитель! И я буду ставить Коляду, Петрушевскую, Садур, Ерофеева, а ты будешь играть. Ведь мы все мечтаем об этом!..

— Я очень люблю тебя, Левушка, — сказала Наташа, — и очень хочу, чтобы ты работал самостоятельно и воплотил в жизнь все свои мечты. Но против Москалева я не пойду никогда.

— Дура! — взвизгнул темпераментный Лева. — Да ты должна пойти за мной хотя бы только для того, чтобы свести счеты со своей подругой Галкой! — вырвалось у него.

— Что ты имеешь в виду? — раскрыла глаза Наташа.

Лева пристально посмотрел на нее и глубоко вздохнул:

— Я думал, ты, дурочка, чуток умнее. Святая ты, Наташка. Блаженная. Тебе бы не в нашем обществе людоедов работать, а в музее. В качестве экспоната. Тебя показывали бы народу за большие деньги…

Загадочная фраза Левы Комарова насчет Гали, с которой Наташа почему-то должна свести какие-то счеты, долго не выходила у нее из головы.

Она не могла поверить в то, что Галя способна интриговать против нее в театре. Да, Галя человек, тугой на сердце, как бывают люди, тугие на ухо, но они подруги, они знакомы со студенческих времен и не могут причинить друг другу зла. Что имел в виду Лева? Что Галя клевещет на нее? Нет, тысячу раз нет, Галя никогда не станет делать этого. Что Галя отбивает у нее роли? Чепуха! Они разноплановые актрисы, друг другу не соперницы. К тому же Наташа прекрасно помнила, с каким достоинством повела себя Галина, когда Комаров отобрал у нее роль Дианы и отдал ей, Наташе. И конечно, Галя никогда не пыталась ослабить их душевную связь с Москалевым, повредить Наташе в мнении их учителя. Тогда что? Что имел в виду Лева?

А между тем разгадка ожидала ее, стояла на пороге следующего дня…

В тот день Анна Алексеевна объявила ей, что вынуждена сложить с себя обязанности няньки.

— Я не говорила тебе, Наташа, но мой зять год назад получил мастерскую. А дочка моя теперь на сносях… Они оба просили меня вернуться домой. Бог даст, буду нянчить внука или внучку. А Веточку, если что, приводите к нам, чем могу, постараюсь помочь…

Наташа стала ломать голову, что теперь делать. Надо было дождаться Саши, переговорить с ним. Но тут позвонила свекровь.

— Немедленно приезжай к нам.

— А что случилось? — вскинулась Наташа.

— Приезжай, я сказала, — проговорила свекровь и повесила трубку.

Наташа бросилась набирать знакомый номер, но все время было занято. Паника овладела ею — неужели что-то случилось с Петей? Или опять стало плохо самой Марии Игнатьевне.

Анна Алексеевна, слышавшая ее разговор, спросила:

— Кто звонил? Что случилось?

— Не знаю, — растерянно ответила Наташа, — свекровь просит сейчас же приехать.

— Ну и поезжай с богом.

Наташа примчалась на такси, открыла дверь своим ключом, прошла в комнату. Никого не было. Заглянула в другую комнату — никого. Распахнула дверь спальни — и все поплыло у нее перед глазами…

Наташа тут же захлопнула дверь.

Самое странное, что ее охватил непереносимый стыд оттого, что она их — Галю и Сашу — увидела в постели. Не гнев, не ужас, не боль, а стыд и отвращение к себе самой.

Ей хотелось бежать, бежать, зажав глаза руками, выжечь из глаз эту картину: ее муж и подруга в объятиях… Машинально Наташа бросила взгляд на часы: сын ее, судя по всему, был в школе. Стало быть, свекровь вызвала ее специально, чтобы Наташа собственными глазами увидела это зрелище.