Голубая ива

— У тебя друзья, дом — даже если он твой лишь на срок аренды — и работа. И не надо делать вид, что тебя только что отругали.

Лили обняла ее.

— У тебя будет в жизни гораздо больше, чем ожидание каких-то извинений от Коулбруков.

— Я хочу справедливости по отношению к Ричарду, хочу понять, кто я и честна ли сама с собой. Я хочу получить удовлетворение, отстаивая то, во что верю и чего хочу. — Она опустила руку и посмотрела на Маленькую Сис. — Я хочу осознать, что за рок унес моего сына. — Она покачала головой. — Я знаю, что спрашивать об этом бесполезно. Может, мы с Артемасом как раз и виноваты.

Маленькая Сис раскрыла рот:

— Что?!

— Если бы мы никогда не заботились друг о друге, если бы я не заставила его почувствовать ответственность за то, что мне пришлось продать эту ферму, если бы он не пытался помочь мне в течение нескольких лет, заключив контракт с фирмой Ричарда…

— Послушай меня, Лили Аманда. — Маленькая Сис сильно сжала ее руку. — Ты слишком мнрго на себя берешь! Ричард, Джулия Коулбрук и другие — все они совершили свои собственные ошибки. Вы с Артемасом должны смириться с последствиями, а не думать о причинах их возникновения.

Лили задумчиво наморщила лоб:

— Мы просто не смогли преодолеть чьи-то ошибки, включая и свои собственные. — Она решительно поднялась. — Но нет, я не стану сидеть здесь, раздумывая над тем, что уже невозможно изменить.

— Подожди! — Маленькая Сис взглянула на ладонь Лили. — Все еще есть надежда, что вы с ним будете вместе, как я и предсказывала.

От этих слов Лили вздрогнула:

— При этом ты никогда не говорила, что это — счастье.

Наступила зловещая тишина. По-видимому, Маленькая Сис пожалела, что затронула эту тему. Поджав губы, она поколебалась и вздохнула:

— И все-таки ты его любишь. И всегда любила.

— Нет. — Лили покачала головой. — Нет…

— И он любит тебя. Этим все и объясняется.

— Ты ошибаешься!

Вытащив из кармана рабочие рукавицы, Лили пошла помогать разгружать грузовик. Маленькая Сис как загипнотизированная пошла следом.

— Мне неизвестно, принесет ли взаимная любовь счастье, — сказала она. — Я знаю только одно: ты действительно его любишь.

Лили сидела в тесном маленьком офисе. За стеклянной дверью в лучах мягкого света блестел фарфор и хрусталь. Глаза ее слипались, сегодня она спала хуже, чем обычно: как всегда после смерти Ричарда и Стивена ей снились кошмары. Иногда она видела их, выбирающихся из завала; покалеченные и неуклюжие, они просили ее не верить, что они умерли. Иногда она видела их очень красивыми и спокойными, но остающимися за невидимой стеной. Иногда она слышала их голоса из какого-то темного, бездонного места. В последнюю ночь она отчетливо услышала крик Стивена и в страхе проснулась.

Уже перед восходом, сидя за старым кухонным столом, она задремала, уронив голову на руки, Ей приснился Арте-мас, молчаливый и сильный, затмевающий все вокруг: в то время как Ричард и Стивен пытались подойти к ней, она повернулась к Коулбруку.

Большую часть дня она старалась забыть этот сон. Наконец она приехала в Атланту в надежде разрешить некую неопределенность ради своего собственного спокойствия. Она хотела убедиться, что чайник продан.

Ассистент мистера Свенсона закрыл за собой дверь офиса.

— Миссис Портер! — радостно сказал он, блеснув глазами. — Чем могу быть полезен? Простите, но мистера Свенсона сегодня не будет.

— Я продала ему чайник из коллекции Коулбрука «Голубая Ива» и хотела узнать, кто его купил.

— О да, помню. Такая редкая вещь! Коулбрук перестал производить «Голубую Иву» после тысяча девятисотого года. А мы датировали ваш чайник пятидесятыми — семидесятыми годами девятнадцатого века. Мистер Свенсон был в восторге.

— Не могли бы вы сказать мне, кто купил этот чайник? — Она попыталась говорить бесстрастным голосом. — Может быть, это покажется вам странным, но я просто хотела бы знать, в хороших ли он руках.

— О, конечно, конечно. Одну минуточку.

Он повернулся к компьютеру на столе.

Лили с трудом удерживалась от того, чтобы не теребить беспрестанно сумку. Как обычно, там были сандвичи и корневища растений, которые она собрала у дороги: обычные полевые цветы — тысячелистник и вязель, маргаритки и рудбекия.

Конечно, ей придется покупать большинство саженцев у садоводов, но неплохо бы иметь и дары земли.

Она тщательно смахнула пылинки с одежды. Лишь в самые мрачные моменты жизни, такие как, например, последняя ночь, она признавалась себе, что постоянно мечется от риска к делам, которые заполняют пустоту.

— Вот, — произнес ассистент, указав на экран монитора. — Слава Богу! В тот же день чайник купил мистер Ламье. — Он с сожалением вздохнул. — Я лишь могу сообщить вам, что он оплатил личным чеком и, как следует из почтового адреса, находится здесь, в Атланте.

Другого Ламье, кроме того, которого она знала, который кружил в этом магазине и купил чайник Коулбрука, как только она продала его, быть не могло! Мистера Ламье, конечно же, послал сюда Артемас. Она поблагодарила ассистента мистера Свенсона и со всех ног помчалась к грузовику, в то время как охранник магазина вежливо закрыл за ней дверь.

Глава 22

Пейзаж за окном грузовика слился в одно красочное пятно. Она неслась мимо пастбищ, птичьих ферм, яблоневых садов и пустых полей, подготовленных к севу. Каждый дом имел садовый участок; в основном выращивались одни и те же культуры.

Биение сердца участилось, когда она достигла поворота к Голубой Иве. Все здесь было до того ей знакомо, что она чуть не заплакала. Если она поедет по узкой мощеной дороге, а потом свернет на другую, то приедет прямо к поместью. Если он будет там, она скажет… что? Она еще не решила, но она должна знать, какое право он имеет распоряжаться ее жизнью.

Дорога к Голубой Иве… Там, где она пересекалась со скоростной магистралью и по-прежнему стояли башенные часы.

Она остановила машину и со слезами на глазах задумчиво взглянула наверх.

Голубая Ива… Она бродила по ее пустынным лесам, удила рыбу с отцом, мечтала на красивом, забытом бельведере, играла в принцессу на продуваемой ветром лоджии особняка, пролезала в щели заколоченных окон, собирала цветы в заросших садах. Интересно, думал ли об этом Артемас так же часто, как она. Хорошо бы он не нанял посторонних восстанавливать сады. Ее сады.

Низкий мелодичный звук раздался на башне: часы снова преданно служили ему, показывая его время.

Выжав педаль акселератора, она направила громыхающий грузовик к Голубой Иве. Промчавшись по мосту через тенистую реку Току, она въехала в другой мир и почувствовала, что в горле у нее пересохло. По духу и некоторым общим представлениям эта земля принадлежала ей, хотя и не была ее собственностью. Узкая дорога завернула направо и исчезла в лесу.

Неожиданно слева вырос темный лес, но у поместья он постепенно отступил. Дорога к Голубой Иве проходила по южной границе поместья до пересечения с дорогой к Виктории, проходящей в семи милях отсюда.

Коулбруки подарили ее округу, чтобы люди кратчайшим путем могли попасть в соседний город. В тысяча девятисотом году, как рассказывала Лили бабушка, эта короткая дорога очень много значила для живущих здесь.

Лили свернула к воротам поместья. Лавровые деревья, росшие по сторонам как украшения, остались позади, а старый сучковатый кизил был заботливо подстрижен. Земля была обработана и кое-где среди прошлогодней листвы уже показалась трава.

Стоящая у ворот сторожевая башенка с пуэрарией, вьющейся по стенам, была полностью восстановлена. Теперь темно-синие ставни украшали новые окна, каменные стены были очищены от грязи, величественные железные ворота покрашены и открыты.

Коренастый мужчина с проседью в форме сотрудника безопасности быстро выскочил на дорогу и даже схватился за тяжелый пистолет, сунув руку в кобуру на поясе.

Лили подняла руку в приветствии, не собираясь спрашивать разрешения, как это делали чужие.