Ошибка Элис

Единственная возможность решить проблему — избавиться от Элис. Почему, черт побери, она живет в Провиденсе? Как, черт возьми, он сможет обеспечить себе алиби, если ему нужно будет лететь в этот проклятый Провиденс, чтобы убить ее?

То, что ему предстоит сделать, будет предельно просто. Пожар. Он устроит пожар, который завершит дело, начатое семь лет тому назад.

В мыслях он уже видел отблеск пламени! Он чувствовал запах дыма и ощущал жар!

Он услышал, как за спиной открылась дверь дома, и, обернувшись, увидел, кто вышел во дворик.

— Ева, я не знал, что ты еще на ногах, — сказал он.

— Я ждала, когда ты придешь домой, — сказала она, позволяя платью соблазнительно спуститься с плеч.

Но он больше не находил ее хоть сколько-нибудь привлекательной и возбуждающей.

— Отправляйся спать! — резко сказал он. — Мне сейчас лучше побыть одному.

Она была недостаточно умна, чтобы послушаться его.

— В чем дело, дорогой? — спросила она, садясь рядом с ним и свесив ноги в воду.

— Разве ты не видела новости?

— Да, я знаю, это печально и все такое прочее… Но ведь это не катастрофа! У тебя есть собственная жизнь, за пределами политики. И жизнь продолжается, ведь так? — Она произнесла эту банальность словно вековую мудрость и протянула руку, чтобы погладить его по щеке. Ее ногти были покрыты ярко-красным, кое-где облупившимся лаком. Он с отвращением отвернулся. — Давай поплаваем, — предложила она, протягивая ему руку. — Пойдем, такая прекрасная ночь для купания!

Она сама напросилась на это, подумал он, и получит, что ей причитается.

Ева выскользнула из платья и прыгнула в бассейн, смеясь и вскрикивая, когда холодная вода касалась ее обнаженных грудей. Он нырнул вслед за ней, схватил ее за локоть и утянул под воду. Он сосчитал до шестидесяти, хладнокровно наблюдая, как она пытается вырваться, и, только когда ее охватила настоящая паника, вытащил ее на поверхность. Так же спокойно он поддерживал ее над водой, пока она кашляла и выплевывала воду, пытаясь отдышаться.

— Это совсем не смешно! — воскликнула Ева. — Боже, ты чуть не утопил меня! Что взбрело тебе в голову?!

— Ничего, — ответил он, выпрыгивая из бассейна и протягивая руку, чтобы вытащить ее из воды. Ее панический испуг словно встряхнул его, и он почувствовал, как в нем забила энергия. — Давай, пойдем в постель.

— У меня нет ни малейшего желания, — дрожа, сказала она и нагнулась, чтобы поднять платье.

— А у меня есть, — настойчиво сказал он.

Он схватил ее за запястье, потащил в свою спальню и бросил на кровать.

— Прекрати! — воскликнула она, бессильно упав на подушки. — Ты пугаешь меня! Отпусти! Ты слышишь?! Прекрати — или я закричу!

— Уверен, что ты слишком умна, чтобы закричать, — сказал он. — Ты слишком умна для этого, ведь так, Ева?

Она заплакала — сдавленные рыдания только возбудили его.

— Я сделаю так, что тебе будет хорошо, — сказал он. Сжав запястья ее рук, закинутых над головой, он овладел ею. — Улыбайся, черт побери! Ведь тебе этого хотелось! Женщины всегда хотят этого. Вы все шлюхи, все, как бы чертовски невинно вы ни выглядели!

— Не надо! — взвыла она. — Господи, выпусти меня отсюда! Ты делаешь мне больно!

Он не слушал. Он взял подушку и прижал к ее лицу, чтобы не слышать криков. Она закатила глаза и потеряла сознание. Наверное — от страха. Глупая сука.

Внезапная тишина показалась ему необычайно эротической.

16

Сквозь жужжание гравировального круга Элис услышала телефонный звонок. Когда она работала, то обычно позволяла телефону звонить, пока не включался автоответчик. Но сегодня утром Элис даже рада была отвлечься. Она выключила двигатель, подняла высоко на лоб защитные очки и подхватила трубку на секунду раньше, чем сработал автоответчик.

— Алло, — сказала она.

— Привет, Элис, это твой… отец.

Ее рука механически сжала трубку, а глаза зажмурились. «Мы оба знаем, что мой отец умер», — хотелось сказать ей, но в голосе Алана чувствовалась такая неуверенность, а за ноткой вызова слышалась такая мольба, что у нее сжало горло. Произнести хотя бы слово в ответ казалось непосильной задачей.

Выйдя из больницы и анализируя свои чувства, Элис иногда сравнивала себя с жертвой, похищенной и запертой в темном чулане, которая не может не любить своего похитителя, потому что он единственный человек, который открывает дверь, впускает луч света, приносит пищу. Она знала, что Алан пытался сделать с ней; из этого логически следовало, что она должна его ненавидеть. А она не могла — очевидно, из-за переполнявших ее счастливых воспоминаний детства. Воспоминаний о прогулках в Пенсильвании, когда земля была покрыта опавшими листьями, о песочных замках, которые они строили на опаленных жаром пляжах во Флориде. О том, как по субботам она сидела, примостившись на рабочем столе Алана в его офисе, делая копии своих рисунков на ксероксе, а он приносил ей банки кока-колы тайком от матери, которая настаивала на том, что дети должны пить только молоко или фруктовый сок.

Слишком много воспоминаний, подумала Элис.

— Зачем ты звонишь? — спросила она; ее голос звучал агрессивно от усилия подавить свои истинные чувства. — Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы мы встретились, — ответил он. — И как можно скорее. Если возможно, то сегодня вечером. Элис, непонимание между нами зашло слишком далеко, и я виню себя за то, что не настоял на встрече раньше.

— Ты был занят проведением предвыборной кампании и всем прочим, — сказала Элис нарочито вежливым голосом.

— По крайней мере, теперь у меня больше нет этой проблемы.

— Нет худа без добра, — мягко ответила Элис.

Наступила пауза, прежде чем Алан заговорил.

— Я бы отдал все свои силы работе во благо жителей Флориды, — тихо произнес он. — Но я звоню не по этому поводу. Я в Нью-Йорке с твоей матерью, в нашей квартире. Мы о многом говорили с ней — о том, что давно следовало бы обсудить… Короче говоря, Мэрион рассказала мне, почему ты исчезла… о том, что ты думаешь о пожаре в Нью-Гэмпшире.

— Ты имеешь в виду, что я видела, как ты отъезжал от коттеджа? — сердито прервала его Элис. — И как ты оставил Айка и меня гореть?

— Дорогая, я не был там, поэтому ты не могла меня видеть.

Элис заскрежетала зубами.

— Она сказала тебе, что я отлично видела тебя на фоне яркого пламени? Я наблюдала, как ты уезжал на полной скорости, не оглядываясь назад. Ты устроил поджог, а затем уехал, оставив меня и Айка Гутмана умирать в коттедже!

Она услышала, как Алан страдальчески вздохнул. Какое-то время он молчал, затем откашлялся и заговорил с прежним оживлением.

— Мэрион объяснила, что ты, как тебе кажется, видела, и нам нужно поговорить об этом…

— Ты пытался убить меня! — Элис произнесла это обвинение подчеркнуто категорично. Боже мой, она не собиралась винить себя за то, что наконец высказала ему эту простую правду. У нее отличное зрение, и она знала, что она видела. — Мама сказала тебе, что я также не верю в смерть Иды Мэрфи от несчастного случая?

— Да, Мэрион рассказала мне все. — Алан снова прочистил горло, в его голосе звучали слезы. — Элис, ты должна понять, что нам необходимо поговорить и разрешить все проблемы, пока они не разрушили нашу жизнь. — Его голос прервался. — Я, может быть, не идеальный отец, и, видит Бог, я не такой замечательный парень, каким был мой брат, но я люблю тебя, дорогая, и всегда думал о тебе как о моей собственной любимой дочери. Мы должны выпутаться из ужасного положения, в которое попали. Элис, мы столько лет любили друг друга! Разве мы не заслужили лучшего, чем эта трясина безобразных подозрений?!

Элис почувствовала, что плачет.

Она еще выше подняла защитные очки, вытирая слезы тыльной стороной ладони. Что, если Алан говорит правду? — подумала она. Что, если не он был за рулем джипа? Вот уже несколько дней, как в ней зародилось легкое сомнение относительно вины Алана, а после предположений Теда, высказанных им две ночи тому назад, ее сомнения достигли предела.