Одна обещанная ночь (ЛП)

– Спасибо, – не знаю, почему сказала это, но я чувствую невероятную потребность выразить свою благодарность.

– За что ты благодаришь меня? – его глаза как-то необычно блестят, когда он продолжает входить в меня уверенными, плавными движениями. Предсказуемо, но вся нежность давно забыта, на ее место пришло чистое, прекрасное наслаждение.

– Не знаю, – признаюсь тихо.

– Я знаю, – он звучит уверенно, подкрепляя свои слова уверенным поцелуем, крепким и неспешным, требовательным, но таким дарящим. – Ты никогда не чувствовала ничего подобного, – его бедра отстраняются и толкаются в меня под невыносимо точным углом, выбивая из меня низкий, полный удовольствия стон. – Так же, как и я. – Целует меня в губы. – Так что я тоже должен тебя благодарить.

Меня начинает трясти:

– О Боже! – восклицаю в панике, отчаянно.

– Оставь руки в моих волосах,– командует он нежно, позволяя собственным рукам опуститься на мою грудь. Ласкает ее, подушечками больших пальцев обводя вершинки сосков, бросая меня за грань удовольствия.

Теряю контроль в мышцах, все тело бесконтрольно содрогается, и я мурлычу, притягивая его ближе так, чтобы дотянуться до его губ.

– Позволь мне почувствовать твой вкус, – передразниваю его слова, погружая свой язык в его рот, вращая им, наступая и отстраняясь в то время, как он мучает меня своим особым ритмом, так осторожно и внимательно.

– Я ощущаюсь так же хорошо, как ты? – спрашивает он.

– Лучше.

– Сильно в этом сомневаюсь, – заявляет он. – Мне нужно, чтоб ты сосредоточилась, Ливи, – он стонет и разделяет наши губы, волосы влажные от пота и падают на лицо. – Я опущу тебя, чтобы мы оба кончили, хорошо? – я согласно киваю, и он целует меня, убирая мои руки от своей головы, и опускает меня так, что я оказываюсь на четвереньках. – Удобно?

– Да, – перемещаю руки, не чувствуя ни отвращения, ни беззащитности, находясь в таком положении. Мне абсолютно удобно, и когда он перемещается сам, открываясь и удерживая мои бедра, моя эйфория только усиливается. Делаю глубокий вдох, когда он не спеша отодвигается, а потом обрушивает все ощущения, толкнувшись в меня.

– Охххх…

Одна рука покидает мое бедро, и его пальцы гуляют по моей спине, каждое прикосновение кончиков его пальцев к моей коже обжигает плоть. Оказавшись на моей шее, ладонь распрямляется и спускается к моей заднице, вырисовывая широкие, нежные круги.

– Боже, Ливи, мне страшно от такой идиллии.

Ногам, может и стало легче от потери давления моего веса, только теперь напряжение перешло к рукам.

– Миллер, – я сдерживаюсь, чтобы не рухнуть на живот, и пытаюсь успокоить неконтролируемые спазмы.

Он наклоняется вперед, бормоча проклятия, и тянется рукой под мой живот, продвигаясь, пока пальцами не обвивает мою плоть. Кричу, роняя голову, волосы разметались на постели подо мной.

– Ты должна мне немножко помочь, – у него пересохло в горле, голос шуршит, как гравий. – Позволь этому поглотить тебя, – он пробегает пальцами вдоль моего клитора, двигая бедрами, свободной рукой находит мою грудь, осторожно ее сжимая.

Я чувственно перегружена, не в силах помочь телу найти то, к чему оно стремится.

Взрыв.

Освобождение.

И оно приходит быстро: я подбрасываю бедра, натянуто крича, руки, в конце концов, на свободе.

– Боже! – кричит он, прижимая меня к себе и глубоко входя. Он вздыхает и удерживает нас сплетенными, освобождаясь от следов нашего наслаждения, тихо шепча сбивающие с толку слова.

Не думаю, что понимаю. В голове вызванная удовольствием пустота, не дающая нормально мыслить, тело перенасыщено. Утро. Не выдержу его пыток весь день. Я позволяю ему просачиваться в меня медленно, томительно, пытаясь справиться со своими полными наслаждения вдохами.

– Иди сюда, сладкая девочка, – шепчет Миллер, нетерпеливо подтягивая меня к себе.

– Не могу пошевелиться, – выдыхаю, обмякнув.

– Для меня ты можешь, – он не оставляет меня в покое, вместо этого становясь более нетерпеливым, так что я поднимаю свое измученное тело и поворачиваюсь к нему, позволяю поднять себя и сажусь на него верхом. Он едва заметно наклоняет голову набок, пробегаясь глазами по моему торсу, руки медленно скользят верх и вниз по моим бокам. – Мне отчаянно хотелось прикоснуться к тебе всю ночь.

– Ты мог бы почувствовать меня.

– Нет, – качает головой. – Ты не понимаешь.

– Как это? – не упускаю возможности прикоснуться к его волосам, зажимая локон между пальцами.

– Прикоснуться к тебе - не чувствовать тебя, – он смотрит на меня, и я хмурюсь, не совсем понимая разницу. – Ощущение тебя дарит мне неописуемое наслаждение, Ливи. – Наклоняясь, Миллер целует ложбинку между груди. – Но прикосновение к тебе, прикосновение к твоей душе. Это за гранью наслаждения. – Он медленно моргает, возвращаясь к моему взгляду, и именно в этот момент я понимаю, что он делает все это не специально. Неспешные движения – часть его натуры под маской джентльмена. Это он. – Как будто что-то важное происходит, – шепчет он. – И наслаждение от занятий с тобой любовью – это только маленький бонус.

– Я все еще напугана, – признаюсь я ему. Даже больше с каждым, полным надежды словом, которое он мне говорит.

– Я тоже тебя немного боюсь, – он кладет руку между нашими телами и рисует вокруг соска невесомые круги.

Опустив взгляд, слежу за его движениями.

– Я не тебя боюсь. Боюсь того, что ты можешь со мной сделать.

– Могу заставить тебя чувствовать то, что не сможет никто другой, так же, как и ты можешь заставить меня, – шепчет он. – Забрать тебя в полные наслаждений места, за гранью твоего представления, места, куда ты ведешь меня, – наклонив голову, зубами прихватывает мой сосок и посасывает его, от чего я запрокидываю голову, в легких нет воздуха. – Вот, что я могу сделать с тобой, Оливия Тейлор. И это ты делаешь со мной.

– Ты уже сделал, – мой голос неузнаваем, полон страсти, желания.

Он резко перемещается, опрокидывая меня на спину и полностью надо мной нависая, руками держусь за его плечи. Смотрю на него, взглядом выискивая черту, чтобы остановиться – влажные волосы, падающие на лицо, темная щетина на скулах, но именно блеск его глаз пленит меня. Когда бы он ни привлек мое внимание этим взглядом, я загипнотизирована…беспомощна. Я его.

– Хорошо смотришься в моей постели, – заявляет он тихо. – Беспорядочно, но хорошо.

– Я выгляжу беспорядочно? – спрашиваю, задетая и с мыслями, что ему следовало отпустить меня в душ, как я и хотела.

– Нет, ты не понимаешь, – он хмурится, явно расстроенный моей неправильной интерпретацией его слов, но я очень даже хорошо слышала его слова. – Постель в беспорядке. Ты же восхитительна.

Уголки моих губ начинают приподниматься в улыбке, когда я осознаю его намерения. Готова поклясться, он спит смертельно тихо, простыни лежат осторожно под ним, в то время как я верчусь во сне: знаю об этом по состоянию собственной постели по утрам – немного похоже на постель Миллера прямо сейчас.

– Хочешь, я заправлю твою постель? – спрашиваю серьезно, надеясь на отрицательный ответ, потому что, честно говоря, сама мысль меня пугает. Я уже видела аккуратность дорогих подушек и шелкового покрывала по центру. Наверное, он хранит линейку в ящике прикроватного столика для измерения точного расстояния от подголовника до простыней и от подушек до покрывала.

Он знает, что я шучу, несмотря на успешную имитацию серьезного лица и даже голоса. Его задумчивый взгляд тому подтверждение.

– Как пожелаешь, – он целует мое ошарашенное лицо и, оттолкнувшись от постели, встает и снимает презерватив, после чего идет в ванную, чтоб его выбросить.

Надо было держать рот на замке. Мои попытки заправить постель никогда не увенчаются успехом. Перекатившись на край постели, встаю и тупо пялюсь на груду простыней, задаваясь вопросом, с чего начать. Подушки. Нужно начать с подушек. Схватив один из четырех взбитых прямоугольников, осторожно привожу его в порядок, потом кладу другой сбоку, прежде чем расположить оставшиеся два к изголовью, провожу рукой по поверхности, разглаживая хлопок. Радуясь результату, берусь за два края одеяла и встряхиваю, руками развивая его в идеальный квадрат, который аккуратно опускается на постель. Я собой довольна, все выглядит аккуратно, но знаю, что недостаточно, поэтому обхожу кровать, подтягивая одеяло и ладонями разглаживая складки. Потом открываю крышку огромного комода и начинаю раскладывать подушки, усиленно пытаясь припомнить, как именно они были расположены, когда я была здесь в последний раз. Удовлетворенная результатом, я раскладываю по центру шелковое покрывало и подтягиваю края.