Игрушка для босса. Трилогия (СИ)

Когда приносят напитки, Заречный закрывает ноутбук, откладывает его в сторону, с носа снимает очки в тонкой оправе.

Делает небольшой глоток из граненого стакана, смотрит на меня задумчиво и молчит.

Во мне уже как минимум бокал игристого, чувствую себя легко, свободно.

Закидываю ногу на ногу и, подперев ладонью щеку, первой нарушаю затянувшееся молчание:

— А почему Ваша фирма разорилась? — без грамма смущения выстреливаю вопросом в лоб. Язык чуть-чуть заплетается: все-таки алкоголь на голодный желудок — это прикольно. Все барьеры сносит.

На лбу мужчины появляется небольшая складочка удивления. Он отводит взгляд в сторону, рука тянется к ноутбуку, но тут же замирает, так и не коснувшись.

— Ты выбрала себе одежду? — меняет тему, но не на ту напал. Отхлебываю еще один большой глоток шампанского, кручу ножку прозрачного бокала пальцами, открыто улыбаюсь:

— А каким бизнесом Вы занимались? Тоже сбыт российских товаров за кордон? — икнув, опять прилипаю губами к фужеру. В желудке медленной волной разливается тепло, а в глазах слегка мутнеет. Так тянет поболтать по душам, понять, чего он такой замкнутый и холодный, словно мамка в детстве недолюбила.

Заречного ситуация, похоже, развлекает, потому что он, откинувшись на спинку кресла, с надменной полуулыбкой пялится на меня сквозь стекло сосуда, потихоньку уничтожая содержимое.

— А что ты в Грановском нашла? — выдает мне в отместку, пытаясь смутить. Но я уже не в той кондиции, чтобы краснеть. Сморщив хорошенький маленький носик, фыркаю в ответ:

— А почему Вы до сих пор не женаты? Вроде красивый и умный. Да и четвертый десяток на подходе, а все в девках? — с возрастом я, конечно, загнула, мысли в голове путаются. Ай, да ладно, слово не воробей. Выпорхнуло — помаши ручкой.

Ой, что я несу!

— А тебе не страшно так надираться в компании малознакомого мужчины? Не боишься, что я воспользуюсь ситуацией, — открыто глумится надо мной.

— А почему Вы не хотите стать совладельцем компании Грановского, раз так любите фирму? Выкупите часть акций, вложите средства и будете полноправным партнером. Денег не хватает? — во я загнула! Пытаюсь сесть ровнее. Да…не в свое дело лезу. Надо бы как-то оправдаться, но язык, как неуправляемый, мелет все, что на ум приходит. Нервно покусываю нижнюю губу, снова подхватываю бокал и отхлебываю.

— Ты думаешь, все так просто? — ухмылка сползает с лица мужчины, он тоже отпивает из стакана. Видимо, задела за живое. — Не думаю, что Грановский поделится своей игрушкой, слишком скупой, — отворачивается к иллюминатору, пару минут смотрит на пушистые облака за окном. А я развиваю тему, не могу удержаться, выбалтываю все, что мозг рождает.

— А мне кажется, он был бы рад такому исходу, — предложения получаются несвязные, но меня это мало волнует, главное — смысл передать:

— Он сам наверняка напуган ситуацией. Только ведь МУЖИК! Разве кому сознается? Опыта в управлении компанией нет, необходимых знаний тоже. Весь руководящий состав против него, да еще и козни строит, вместо того чтобы помочь, — склонив голову набок, недвусмысленно намекаю: — Лучше б руку протянули, глядишь, и растаяло бы сердце ледяного монстра, жадина поделился бы. Всему вас учить, мужики, — вздохнув, деловито скрещиваю перед собой руки, строю лицо опытного человека.

— Да что ты в этом понимаешь? — с недовольством в голосе выплескивает Заречный. — И вообще, придержала бы язык, — огрызается.

Ух ты! По-моему, мне удалось достать страшного Каа. Вон как губы добела сжал и взглядом пытается во мне дырку проделать.

В это момент к нашему столику подходит стюардесса с подносом, выкладывает обед, который мы вместе с алкоголем заказали. Замолкаем на пару минут. Я взглядом облизываю вкусно пахнущие блюда, сглатываю волнами набегающую ворту слюну, а Заречный, скрестив руки на груди и сдвинув брови, о чем-то размышляет.

— Де-ву-шка, — окрикиваю я удаляющуюся обслугу. Показываю ей свой пустой бокал, намекая, что надо б обновить. Та натянуто улыбается мне в ответ и просит подождать минуту. Быстро возвращается с новым фужером белого вина.

Я не знаю, почему так нагло веду себя с Заречным, указываю ему, что делать, как жить. Но бывают такие люди, которых на неком подсознательном уровне воспринимаешь как своих. Словно в прошлой жизни вы близко общались, а в этой души узнали друг друга. И то, что он позволяет мне с собой так разговаривать, подтверждает догадку, что не у меня одной подобное ощущение.

Уплетаю рыбку, от удовольствия жмурюсь… Вкуууусно! Прямо как в ресторане, не то что в эконом-классе — размазня в кровавом соусе.

— Насть, — вытягивает меня из процесса поглощения пищи Заречный. Смотрит серьезно и доверительно. — Ты можешь невзначай тему партнерства с Германом обсудить? Узнать, что он по этому поводу думает. У тебя на него влияния больше, — удивленно приподнимаю бровь, неужто достучалась до питона?!

Уверена: произнесенные слова Заречному дались с трудом. Видно, как ему сложно просить об одолжении. Но что я могу обещать? Мы с Грановским теперь чужие люди.

— Я б с радостью, но мы расстались, — пожимаю плечами. Горький ком подкатывает к горлу, перекрывая кислород. Как же больно произносить это вслух! И хотя мы встречались всего ничего, Грановский глубоко проник и в мое сердце, и в мою душу.

На пару секунд в воздухе повисает пауза. Я отвожу глаза, опять принимаюсь за еду, чтобы чем-то занять руки, но аппетит пропал окончательно. Снова больно, с нова бездна засасывает, не могу ни кусочка проглотить. Откладываю вилку в сторону, хватаюсь за полупустой бокал и залпом допиваю содержимое.

— Так… — Заречный недовольно сводит брови к переносице, пьешь…? — постукивает пальцами по столешнице.

И поэтому ты…

— Поэтому пью, — морщусь от резкого вкуса алкоголя, упираюсь взглядом в тарелку.

Врать нет смысла — у меня на лбу все написано. Но мусолить свои проблемы с ним я не намерена — его мои отношения с Грановским не касаются.

— Значит, из-за этого Герман так неожиданно улетел в Штаты… — размышляет вслух, потирает подбородок. — Что случилось? — опирается на подлокотник кресла, смотрит на меня внимательно. А я, глубоко вздохнув, пытаюсь перевести тему. С ним эти вещи обсуждать бессмысленно — неизвестно, на чьей он стороне: скажет ли правду или вывернет информацию наизнанку.

— На встрече какова моя роль? Вам нужен переводчик или секретарь? Я должна ознакомиться с документами? — Заречный прищуривает глаза цвета капучино, пару секунд сверлит меня взглядом.

— Не хочешь говорить? Правильно… Без проблем, — разводит руки в стороны. — Доедай, и поработаем, есть некоторые моменты, в курсе которых ты должна быть, — принимает мои правила игры и больше личных вопросов не задает.

Благодарна мужчине за тактичное поведение, и за то, что все понял без слов и не стал давить, настаивать.

Заречный неторопливо достает из кожаной папки кипу бумаг, просматривает.

Поскольку есть я больше не хочу, то жестом зову стюардессу, прошу убрать со стола. Как только поверхность приводят в порядок, принимаемся за дела.

Громкий женский голос, льющийся из динамиков, просит пассажиров вернуть кресла в вертикальное положение и пристегнуть ремни, так как самолет идет на посадку. Выполняем требования, готовимся к приземлению.

К моему огромному удивлению, из железной птицы выпархиваем не мы одни. В прохладном зале аэропорта замечаю двух знакомых парней из отдела продаж и девушку из экономического.

Все же Заречный не обманул: делегация в сборе, только Полины и Глеба нет. Но вот комфортом обласкана была лишь я одна, остальные ребята такой чести не удостоились. Любопытно! — Рассаживаемся по машинам, поданным заранее: мы с Заречным — в черный «Мерседес», остальные — в микроавтобус.

— Насть, ты с вещами не определилась? — мужчина бросает взгляд на золотые часы на запястье. Не дожидаясь моего ответа, продолжает: — Тогда в течение дня купим. Заодно поможешь мне подарки сестре и матери выбрать, а то съедят с потрохами, если чего-нибудь не привезу. — Открываю глаза от изучаемого документа, киваю в знак согласия.