Нет тебя прекраснее

Все трое – и Джош и его родители – смотрели на Жасмин вытаращив глаза.

– Ты, правда, так думаешь? – спросил Джош. Жасмин казалось: она задыхается. Все в этой квартире пропиталось пылью и сомнением. Они не верят в собственного сына!

Она вскочила с дивана и подошла к окну.

– Вы все читаете книги, в которых пьеса разбирается на составные части. Там обсуждаются образы, метафоры, гиперболы и бог знает что еще. И вы поступаете так, как вас учили. Вас учили препарировать Шекспира. Но я уверена – не стоит разбирать Ромео на части. Джош, ведь ты и есть Ромео! Просто потому, что ты понимаешь любовь. Разве не в этом суть всех пьес Шекспира? В каждой из них есть люди, так или иначе одинокие, и все они ищут любовь.

Мама Джоша уронила вилку.

«Боже, что это меня так разобрало? Что я такое несу?» – подумала Жасмин. Она украдкой взглянула на мистера Тоби. Тот смотрел на нее как на чудо природы (ну, вроде двухголового младенца или говорящей Барби), но кивал.

Джош подошел к окну и стал рядом с ней. Жасмин хотелось его обнять, и она знала, что он тоже испытывает желание хотя бы прикоснуться к ней.

– Ты действительно так думаешь? – спросил он.

Жасмин кивнула. Она по-прежнему смотрела на реку, которая сияла в лучах заходящего солнца. Жасмин произнесла так тихо, чтобы лишь он мог услышать:

– Если только ты позволишь себе, стать Ромео, стать собой – ты будешь лучшим в этой роли. Я в этом уверена.

Они вернулись в гостиницу, в номер Джоша, и устроились на огромной кровати. Собаки были рады их видеть и теперь лакомились гостинцами. Миновала полночь, но ни Джош, ни Жасмин не чувствовали усталости. Это удивительно, поражалась Жасмин. Ведь после такого трудного вечера она должна буквально валиться с ног. Ужин у родителей Джоша выдался напряженным и очень смахивал на экзамен, который все длится и длится, и конца-краю ему не видно, и нет оценок, и думаешь уже – пусть двойка, только бы все кончилось. Но ничто не кончалось. Осуждение и неприятие родителями Джоша и его жизни были очевидны, и Жасмин искренне пожалела своего любимого. Она пыталась утешить его и даже призывала не обращать внимания на поведение родителей. Но она знала, что с этим ничего не поделаешь. Их мнение много значит для сына, и так будет и впредь.

Звонок телефона заставил их испуганно посмотреть друг на друга. Джош взглянул на дисплей.

– Это Мо. – Он взял трубку. – Да, я слушаю.

Жасмин увидела, как он побледнел. Джош выругался, извинился и отбросил телефон, словно ядовитую змею. Она ждала не спрашивая, и Джош, вздохнув, сказал:

– Твоя сестрица-экстрасенс…

– Эми? – Дурные предчувствия заставили сердце Жасмин сжаться.

– Да. Она назвала Клео имя ее единственного истинного возлюбленного. Черт! Теперь я вспомнил! Я видел ее чемодан в прихожей нашего дома в Лос-Анджелесе. Когда Эми жила у тебя, тот же коричневый чемодан все время попадался под ноги…

– Боже, почему ты не сообщил мне, что Клео отправилась к Эми?

– Я не думал, что это важно.

– Еще как! Все связанное с Эми грозит в любую минуту обернуться катастрофой!

Собаки, мирно задремавшие на покрывале, подняли головы, неприятно удивленные шумом. Лэсси так вообще плюхнулась на пол и куда-то спряталась.

– Но ты же сама говорила: сестра растеряла все свои экстрасенсорные способности. Я полагал, она объяснит Клео, что ничего не получится и… – Он взглянул на Жасмин и все понял. – Она солгала Клео?

– Конечно, солгала!

– И теперь это станет известно, и все поверят…

– Что сказала Эми? – Жасмин затаила дыхание, надеясь, что ее подозрения не оправдаются, что Эми не могла решиться на такое, что…

– Эми сказала Клео, что ее истинную любовь зовут Джош Тоби… и…

– И?

– И Клео поверила ей. Она заявила Мо, что не собирается сдаваться без борьбы и не хочет принять нашу версию разрыва. Она намерена рассказать свою историю людям. Завтра вечером она выступит по телевидению в ток-шоу Опры Уинфри.

Жасмин прижала ладонь к губам. Джош схватился за телефон:

– Я постараюсь остановить ее.

– А я должна унять Эми. – И Жасмин бросилась искать свой мобильник.

Глава 32

Что значит имя?

Роза пахнет розой,

Хоть розой назови ее, хоть нет.

Ромео под любым названьем был бы

Тем верхом совершенств, какой он есть.

Зовись иначе как-нибудь, Ромео,

И всю меня бери тогда взамен!

Тишина наполнила сцену, как липкий туман. Кто-то негромко кашлянул.

– Джош? – В голосе мистера Макманна звучало нескрываемое раздражение.

– Да-да, я сейчас. – Джош стоял на сцене, вытянув руки по швам. – Э-э… как там…

– «О, по рукам! Теперь я твой избранник!» – прошипела Тильда, играющая Джульетту, и во взгляде, брошенном на Ромео, отразилась не любовь, а нечто весьма близкое к ненависти.

– Точно, спасибо!

О, по рукам!

Теперь я твой избранник!

Я новое крещение приму,

Чтоб только называться по-другому.

Джош принялся читать свою роль, и читал ее плохо.

Жасмин, прятавшаяся в темноте за занавесом, поморщилась и поежилась – настолько ужасно было слышать неправильные интонации и деревянный голос.

С каждым часом, проведенным на сцене, Джошу становилось все хуже. Его напряжение росло, и он совершенно откровенно нервничал. Собственно, к тому имелись все основания. Клео не отвечала на его звонки, Эми не отвечала на звонки Жасмин, а ток-шоу Опры должно выйти в эфир через двадцать пять минут. Мо по своим каналам пыталась раздобыть техническую запись программы, чтобы знать, к чему готовиться.

– Так, десятиминутный перерыв, а потом все сначала, – объявил мистер Макманн и со стуком захлопнул сценарий.

– Перерыв! – завопил Пагстер. – Всем быть на местах в три сорок семь!

Затаив дыхание, Жасмин наблюдала, как актеры сбрасывают с себя личины своих персонажей и опять становятся современными людьми. Они разбрелись кто куда, в основном выпить кофе и покурить. Многие прошли мимо Жасмин, не заметив тонкую фигурку, скрытую складками тяжелой ткани занавеса.

Джош тоже двинулся в ее направлении. Жасмин видела, что лицо его искажено гримасой растерянности и стыда. Он стукнул себя кулаком по лбу и пробормотал:

– Дурак, какой я дурак!

– Пс-ст!

Джош вздрогнул, но потом увидел Жасмин и смущенно улыбнулся.

– Ты давно там прячешься? – спросил он.

– Достаточно давно.

– Они все меня ненавидят. Когда эти люди смотрят на меня, у меня все болит, словно кинжалы вонзаются в тело…

– Твое поведение вполне объяснимо, поэтому не переживай. До начала шоу осталось двадцать две минуты.

Джош вздохнул. Они не увидят передачу вовремя, потому что слишком много работы, но Мо сделает запись, и они посмотрят ее позже. А заодно она должна подготовить подходящий к случаю пресс-релиз.

Жасмин смотрела на Джоша, и сердце ее наполнялось жалостью. Ему трудно, и он мучается от того, что не может правильно выстроить свою роль… Слишком много проблем для одного. «Вдруг я смогу ему помочь?» Ей самой стало неловко за свои мысли, и Жасмин смущенно хихикнула. Это будет ужасно… но смешно. И поможет Джошу, а он сейчас – самое главное. Можно расценивать это как профессиональный долг, она ведь заинтересована в успехе спектакля! Как говорится, шоу должно продолжаться. А еще можно просто честно признаться себе, что она хочет Джоша. Вот прямо здесь и сейчас. Жасмин оглянулась на техников, которые прилаживали какое-то оборудование над сценой, и, схватив Джоша за одежду, потянула глубже в тень.

– Иди ко мне. У нас есть десять минут.

– Для чего? О, ты хочешь?… Кто бы мог про вас такое подумать, мисс Бернс! – Его глаза вспыхнули, и впервые задень он напомнил настоящего Джоша.

– Я собираюсь вдохновить тебя перед следующим раундом. Ну, давай, быстро! – Она обвила руками его шею и поцеловала в губы, стараясь, чтобы поцелуй зажег мужчину, передавая пламя, уже горевшее внутри ее тела. «Я буду твоей Джульеттой», – думала она.