Вопрос любви

Я нажала кнопку «Стоп». Затем приняла душ и оделась. Сегодня Первое мая. Очаровательный день. А вот я чувствую себя разочарованной, подумала я. А потом надела туфли на плоской подошве и вышла на улицу.

Я пошла по Портобелло, где несколько торговцев уже готовились к открытию своих палаток, затем прогулялась по Кенсингтон-парк-роуд, прошла мимо «Е&О», испытав болезненные ощущения при вспоминании о том, как Люк сражался с Магдой по телефону в наше первое свидание; затем прошла Лэдброук-сквер и пошла вдоль Холланд-парк-авеню, мимо станции метро, и теперь уже была на Кларендон-роуд. Я остановилась на углу. Отсюда мне был виден дом Хоуп и что шторы на окнах были задернуты. Я позвонила в дверь. Ответа не было.

— Привет, Лора, — сказала она мне по мобильному несколько мгновений спустя.

— Ты там? — спросила я.

— Нет, — отозвалась она, хихикая. — Мы тут.

— Где — «тут»?

— В «Бабингтон-хаус». Сегодня у Майка день рождения.

— И правда. Извини — я совсем забыла.

— Не беспокойся. Я решила вытащить его на выходные. Это просто рай — мы только что искупались. А ты как?

— Да я… в порядке. — Мне не хотелось портить ее чудесное настроение. — Позвони, когда вы вернетесь.

Я позвонила Флисс.

— Алло? — хрипло проговорила она. Она казалась уставшей. Должно быть, ребенок утомил ее за ночь.

— Флисс, можно я зайду к тебе? Я тут пережила такой шок, что…

— Ты пережила шок? — перебила она. — Ты не единственная! Я пережила кошмар — у нас с Хью произошла ужасная сцена.

— Почему?

— Потому что вчера вечером сломался мой компьютер, я залезла в его ноутбук — я знаю пароль — и нашла письма. От нее!

— От кого?

— От Шанталь! Ты была права, Лора. Я тебе не верила, дура, я считала, что это всего лишь бизнес, но ты оказалась абсолютно права. Он писал, что ждет не дождется их встречи, что ему хочется увезти ее куда-нибудь на уик-энд, а… — Она всхлипнула. — А она в своем письме пишет, что хочет увидеться… Как он мог? Как мог Хью так поступить? Какой же он ублюдок! А ведь у нас семимесячный ребенок — о-о, прости, не могу говорить: Неплачьдеточкамамочкаужеидет…

Она бросила трубку. Я почувствовала облегчение — ничего не могла с собой поделать, — что не у меня одной проблемы. Я перешла дорогу и отправилась в Холланд-парк, поднялась по холму в прохладу рощи, где пестрели на солнце прошлогодние высохшие листья на дороге, уплотненные ногами.

«Я запретил Магде брать трубку. Я сказал ей…»

Значит, если бы Магда послушалась его, я бы так и осталась в неведении. Но разве дело только в этом? Еще хуже, что он втягивал в свой обман Джессику — а как же иначе, потому что знал, что она может случайно мне проговориться или показать фотографии Магды на отдыхе. Я припомнила, когда он при мне просил ее молчать.

«Будет лучше, если мы ничего не скажем маме о том, что ты сегодня виделась с Лорой».

Я помню, как она обмякла.

Я так разозлилась, что едва понимала, куда несут меня ноги; механическими движениями я пересекла парк, почти не замечая сочных красок колокольчиков, раскинувшихся ковром, цветущих вишен в японском саду, глициний, струящихся по стенам, бельведера, утопающего в сирени, кричащих павлинов на лужайке. Потом обогнула поле для крикета и вышла из парка. Я шла вверх по Кенсингтон-хай-стрит, где некоторые магазины уже открылись для воскресной торговли, а затем — вдоль Кенсингтон-гор мимо Кенсингтонского дворца, пришла к мемориалу принца Альберта, со сверкавшим на ярком солнце Альбертом под готическим навесом, и свернула. Я шла по Гайд-парку, лавируя между зачехленными мотоциклистами и рассеянными роллерами, отцами, толкающими детские коляски, бегающими и играющими собаками и, что хуже всего, счастливыми парами, гуляющими рука об руку под дубами и платанами или просто сидящими на сочной траве.

«Магда?» Фонтанируя яростью, я шла по восточной части парка и вдруг поняла, что очутилась в «уголке ораторов» [62], где какие-то сумасшедшие выкрикивали столь же сумасбродные суждения:

— ВНЕЗЕМНОЕ ВТОРЖЕНИЕ НЕИЗБЕЖНО…

— ОНИ ОТРАВЛЯЮТ ВОДОПРОВОД…

— ВЕРНЕМ ЖЕ ВЕЛИКОЙ БРИТАНИИ ЕЕ ВЕЛИКОЕ ПРОШЛОЕ…

— ПРИНЦЕССА ДИАНА ЖИВА!..

Я протолкнулась сквозь толпу зевак, наблюдавших за выступлениями с интересом, скукой, озадаченностью или изумлением. Мне самой хотелось пробраться к импровизированной трибуне и изрыгнуть безумный поток мыслей, которые терзали меня вот уже полтора часа.

Теперь я срезала дорогу и обогнула озеро Серпентайн, где утки и куропатки подпрыгивали на илистой воде, а потом прошла мимо «Лидо» и кафе, где люди сидели на улице и пили кофе, подставляя свои лица солнцу. Я пошла быстрее, и мое левое бедро заныло от того, что я слишком утомилась.

— Лора! — донеслось до меня. Я остановилась — и внутренне застонала. Только этого мне не хватало. — Если хочешь мое мнение, тебе надо отдохнуть.

— Нэрис.

— Как приятно видеть тебя! — Она улыбалась мне с неподдельной радостью. Я почувствовала угрызения совести из-за того, что не слишком любезно вела себя с ней на работе.

— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась я. — Извини, я хотела сказать, что удивилась, увидев тебя.

— Я живу недалеко — в Паддингтоне.

— Ах да. Я и забыла. — Сегодня ее волосы были цвета тикового дерева.

— Я прихожу сюда каждое воскресенье — в любую погоду. Наблюдаю, как вертится мир. — Она жестом указала на другую сторону озера: — Смотрю, как люди плавают на лодках. Другого такого места не найти, — с восторгом заключила она.

— Здесь красиво, — сказала я. Ее лицо расплылось из-за того, что в моих глазах показались слезы.

Она призывно похлопала по скамье:

— На твоем месте я бы обязательно передохнула.

— Да, наверное, не повредит.

Я устроилась рядом с Нэрис, вдруг обрадовавшись ее компании. Перед нами у кромки воды пререкались из-за хлебных крошек лысухи. Я попыталась припомнить собирательное существительное для их обозначения. Как же там? У меня их столько скопилось в памяти, но сейчас все будто вылетело из головы. Это точно не «стая», «выводок» или «косяк»… «Группа» — точно, разве нет? «Группа» лысух?

— У тебя все в порядке, Лора? — спросила Нэрис; хоть она и смотрела искоса, но каким-то пронизывающим взглядом.

Я сглотнула.

— Да, спасибо, Нэрис. Все в норме.

— Ты уверена? — вежливо спросила она. И тут меня прорвало. Только теперь я наконец-то разрыдалась…

— Я была так шокирована, — выла я.

Нэрис покачала головой.

— Весь день коту под хвост — Боже мой, Боже мой! — причитала она. Для такого нарцисса, как она, Нэрис была сегодня особенно сочувственным слушателем. — Значит, трубку взяла его бывшая. Не огорчайся, Лора. — Она подала мне салфетку. — Но он не должен был делать этого — ему в самом деле нельзя было так поступать.

— Мне и в голову не приходило, что он мог.

— Но судя по тому, что ты рассказала, он проводит с ней довольно много времени.

— Да, — сиплым голосом подтвердила я. Я приложила салфетку к глазам. — Потому что хочет быть рядом со своим ребенком. Ему приходится платить такую цену.

— Нет, Лора, — покачала она головой. — Это тебе приходится платить такую цену. — Я не ответила. — Дети или не дети, — поспешно добавила она, — он не имел права ехать куда-то со своей бывшей, если у него есть ты. Так не делается, правильно? Он должен был отложить поездку, если хочешь знать мое мнение.

Я улыбнулась. Впервые за все время нашего знакомства меня действительно интересовало ее мнение.

— Он не хотел огорчать свою дочку. — Я оглядела озеро. Солнце блестело на водной глади.

«Джессика — все для меня. Мне ее не хватает».

«Иногда я просто сижу на ее кровати и плачу».

«Она тяжело переживает наш разрыв».

«…просто смотрю, как она спит…»

«Ты соединяешься с ними через сердце, вот здесь».

— Он души в ней не чает, — продолжала я. — Его любовь к ней перекрывает все остальное, поэтому мне приходится довольствоваться вторым местом. Меня это… пугало, Нэрис. Мы были вместе три месяца, но я проводила с ним только воскресенья. Такое ощущение, что я до сих пор жду, когда же наши отношения наконец начнутся.