Спасенное сердце (ЛП)

За всю мою жизнь меня брал только брат Ной. Я не знала, каково это — заниматься любовью, получать удовольствие от развратных прикосновений... до Кая. Его ласки изменили меня, его любовь преобразила что-то во мне коренным образом.

Он показал мне, что это соитие... неправильное.

Я моргнула. Еще раз.

Соитие было неправильным! Все это место было неправильным!

Мои губы дрожали, и я помогла себе руками приподняться с матраса и переместить себя в сидячее положение. Незнакомая энергия наполнила меня. Прежде чем осознала свои действия, я поднялась на ноги, поправила свое испачканное кровью и семенем платье, и направилась к двери.

Прижав ухо к дереву, я ничего не услышала. Медленно открыв дверь, проверила, что коридор был пуст, и на цыпочках вышла.

Из комнаты в конце коридора доносились голоса. Я предполагала, что в ней жили охранники-последователи. До выхода нужно было пройти совсем немного, поэтому так быстро, как возможно, я направилась к нему и в ночной воздух.

Моя голова кружилась, пока я шла по тропинке, которая привела меня к краю леса. У меня не было ни одной сознательной мысли, меня просто вели ноги, когда увеличили скорость и начали бежать. И я побежала.

Я прорвалась через гущу деревьев и бежала, бежала так быстро, как мои ослабевшие ноги мне позволяли. Я понятие не имела, где я, или куда направляюсь, но мне было все равно, пока я представляла Кая в своей голове. Это придавало сил. Я должна уйти... Я не могла поверить, что я, Далила, благочестивая последовательница Пророка пыталась убежать во внешний мир.

Мое дыхание стало поверхностным. Я споткнулась об упавшую ветку. Я была истощена, мое тело нуждалось в отдыхе. Когда мои колени и ладони коснулись земли, я пыталась подняться, но не могла. Прижавшись щекой к сухим листьям, я услышала приближающиеся голоса, один голос был почти передо мной... голос брата Мики.

— Здесь! Она здесь! — закричал он, и через секунду последователи-охранники окружили меня.

Меня подхватили руки, ошеломленная, я посмотрела в глаза брату Мике. Его губы были поджаты, а во взгляде плескалась ярость.

— Ты пыталась сбежать, шлюха? Снова покинуть свой народ... своего Пророка?

Я ничего не ответила. Я знала последствия для беглецов, и сомневалась, что к моим словам прислушаются.

В глазах брата Мики загорелась месть, и он сказал:

— Мы отведем ее к Пророку. Эта созданная Сатаной шлюха не поддается спасению и искуплению. Она зло по своей мути. Пророк Каин не потерпит ее попыток вернуться к тем грешным людям.

Мне стало все равно. Я позволила им сделать то, чего они хотели. Я не могла жить так. Если моя душа не могла быть спасена, Кай никогда не полюбит меня по-настоящему. Я бы предпочла умереть, чем жить и знать, что его любовь вызвана моими чарами... и я бы предпочла умереть, чем жить под властью Пророка.

Эта община не то, что я считала священным. Секс был аморальным. Шрамы покрывали невольные души.

Я приветствовала его обвинение в побеге.

Впервые в жизни я приветствовала окончательное облегчение от зла, живущего во мне.

***

— Пророк, вы должны сделать из не пример. Она Окаянная, совершает неподобающие поступки. Мужчины, с которыми она проживала, развратили ее душу, подпитывали влияние ее дьявола.

Мои руки снова были связаны, я сидела на твердом полу покоев Пророка Каина. Он стоял передо мной, окруженный Иудой и советом старейшин. Брат Мика рассказывал, что произошло.

Пророк Каин наблюдал за мной, но в глубинах его глаз мелькала неуверенность. Сделав два шага вперед, он наклонился и сказал:

— Далила... я слышал о тебе много. — Я закатила глаза, чтобы встретиться с его, и была заворожена его красотой. — Расскажи мне, Далила, почему ты сбежала от наших людей?

Я не дала ответа, так как понимала, что все сказанное мной будет проигнорировано.

Пророк Каин вздохнул и тихо сказал:

— Далила, покайся, согласись искупить свои грехи Писаниями пророка Давида, и ты будешь спасена от суда.

Я опустила взгляд, и пророк Каин поднял мой подбородок.

— Смотри на меня, — приказал он. Я уставилась ему в глаза, и затем с чем-то похожим на беспокойство, он посмотрел на старейшин.

— Оставьте нас, — приказал Пророк своему совету, и мгновенно они встали. Все, кроме брата Иуды. Пророк повернулся к нему. — Ты тоже, Иуда. Мне нужно поговорить с ней наедине.

Выражение лица Иуды помрачнело, когда он встал и направился на выход из комнаты. Хоть их лица и были идентичными, черты лица Иуды были резче. В глазах всегда оценивающий взгляд, будто он считал всех врагами. Взгляд пророка Каина иногда был добрым, иногда смущенным. Мэй рассказывала, что когда-то считала его другом. Иногда мне казалось, что я понимала, почему.

Когда все покинули комнату, пророк Каин подошел ко мне и сел на колени.

— Далила или Лила? Когда Мэй рассказывала о тебе, то всегда называла тебя Лилой.

Я не сводила глаз с плиточного пола, не произнося ни слова. Слишком онемевшая, чтобы ответить.

Пророк Каин сел на пол и обернул руки вокруг коленей, уставившись в окно. Его каштановые волосы спускались по спине, а борода отросла с последнего раза, когда я видела его месяцы назад, после того как он вернул Мэй пророку Давиду.

— Как она? — спросил Пророк через несколько минут, отчего я удивленно моргнула.

Я не ответила, поэтому он повернулся и посмотрел на меня.

— Она счастлива? Она... говорит обо мне когда-нибудь?

Печаль исказила его лицо, и он повесил голову, вздохнув, как будто пожалел о сказанном.

Уставившись на дверь позади нас, Пророк повернулся ко мне и сказал:

— Ты должна покаяться, Лила. Если не сделаешь этого, я не смогу тебя спасти. За каждым моим действием следят, каждое молитвенное собрание судят, и я пытаюсь сделать эту общину процветающей, ради наших людей. Люди должны верить в меня, чтобы я привел их к величию. Я все еще верю в послание Господа, в послание Пророка Давида. Я все еще хочу спасения для нас. Для этого нам нужна Мэй, нам необходимо вернуть всех Окаянных в Новый Сион. Пророчество должно быть исполнено!

Мои руки задрожали, когда я услышала правду, оправдание в его словах. Я тоже хотела, чтобы Окаянные были спасены, но затем в моей голове возникло изображение счастливой и улыбающейся Мэй со Стиксом, и я знала, что не могу покаяться. Когда я думала о тихой Мэдди, которая с удовлетворением смотрела в окно, я понимала, что не могу покаяться. И когда я думала том, как Кай заботился обо мне, как нежно занимался любовью со мной, я понимала, что не могу покаяться.

Их необходимо защитить.

Пророк Каин наклонился вперед и приподнял мой подбородок своими пальцами.

— Я никогда не причиню ей боль. Она будет моей единственной женой. Я люблю ее. И поэтому она должна освободиться от этого дьявола Стикса. Вы все. Вы все должны быть здесь. И потому что я люблю ее, и я знаю, что она любит тебя, мне нужно твое покаяние. В противном случае я не смогу остановить твое наказание. Я избавлю тебя от суда, если ты признаешься в своих искушениях. Потому что, Далила, ты не захочешь пройти через суд.

Я открыла рот заговорить и, казалось, Пророк вздохнул от облегчения, что я согласилась. Не прошло много времени, прежде чем я крепко поджала губы.

Порок стиснул челюсти и, выпрямляясь, злобно сказал:

— Так они завладели и тобой? Палачи испортили еще одну Окаянную душу? Ты отказываешься от спасения своего народа, чтобы их защитить? Почему? Ты тоже влюбилась в одного из них? — он рассмеялся, не веря. — Это правда, не так ли? — В его прежнем добром взгляде появилась горечь. — Значит, они просто приговорили тебя к вечности в Аду.

Дверь в комнату внезапно распахнулась, и брат Иуда вошел вместе с моим отцом и братом Лукой.

— Ну? — спросил Иуда, и я ощущала взгляд Пророка Каина на себе, который умолял меня признаться. Я сохраняла молчание. Мне было все равно, что они со мной сделают. Суд или не суд, я покончила со всем этим, с красотой, которая привлекала таких людей, как Иуда, насиловать меня. Теперь я понимала, что то, что они маскировали под «Данью Господней» было изнасилованием. Теперь я понимала, что такое изнасилование.