У меня есть твой номер

— Да. Не хочу вам мешать. — Проходя мимо него, прячу глаза. — У меня есть кое-какие дела. Увидимся через час.

Нет у меня никаких дел. Мое будущее потерпело крах, и, знаю, я должна что-то предпринять, но пока у меня нет на это сил. Выйдя из офиса Сэма, добираюсь до собора Святого Павла. Сажусь на ступеньку, греюсь на солнышке и разглядываю туристов. У меня сейчас тоже отпуск — отдыхаю от собственной жизни. Провожу так часа два, потом медленно иду обратно. Когда я вхожу в кабинет Сэма, он разговаривает по телефону и жестом просит у меня извинения.

— Тук-тук, — заглядывает в кабинет Тед. — Все сделано. Втроем работали. — У него под мышкой огромная пачка листов формата А4. — Единственное неудобство заключалось в том, что мы распечатывали каждый текст на отдельной странице. Получилась прямо «Война и мир».

— Ничего себе! — Я не могла отправить столькописем и сообщений! Телефон был у меня всего несколько дней.

— Ну вот. — Тед кладет бумаги на стол тремя большими стопками. — Вот это письма и сообщения Сэма. Деловая переписка и тому подобное. Входящие, исходящие, черновики — все.

— Прекрасно, спасибо, — кивает Сэм.

— Мы распечатали и все приложения. Они должны быть в твоем компьютере, Сэм, но на всякий случай… А вот это все ваше, Поппи. — Он постукивает по второй стопке.

— Ага. Спасибо. — Я перебираю страницы.

— Но есть еще и третья часть. Мы не знали, что с ней делать. Это… ваши общие «документы».

— Как это? — не понимает Сэм.

— Ваша переписка. Сообщения и письма, которые вы посылали друг другу. В хронологическом порядке. — Тед пожимает плечами. — Не знаю, нужны они кому из вас или их можно просто выбросить… Это важно?

В недоумении гляжу на верхний листок. Это зернистая фотография моего отражения в зеркале, у меня в руке телефон, я отдаю скаутский салют. Я и забыла об этом. Беру другую страницу и вижу сообщение Сэма:

На следующей странице мой ответ:

Я очень, очень вам благодарна. Спсб

Кажется, все это происходило миллион лет назад. Тогда Сэм был для меня просто незнакомцем на другом конце телефонной линии. Я понятия не имела, какой он… Чувствую за спиной легкое движение. Это Сэм подошел взглянуть.

— Странно видеть все это напечатанным.

— Да, — киваю я.

Дохожу до фотографии гнилых зубов, и мы одновременно прыскаем.

— При чем здесь зубы? — с любопытством спрашивает Тед. — Поппи, вы стоматолог?

— Не совсем.

Перебираю листы. Здесь все, что мы отправляли друг другу. Словно страницы книги, написанной за последние несколько дней.

Дойдя до сообщений, отправленных вчера вечером, перестаю дышать. Я словно вернулась в то место и в то время.

Не осмеливаюсь взглянуть на Сэма, выдать свои чувства, поэтому спокойно перебираю листы, словно меня это совершенно не волнует.

И неожиданно в горле у меня встает ком. Довольно. Кладу листки обратно в стопку и весело улыбаюсь:

— А их много!

— Ну да, — отзывается Тед. — Мы не знали, как с ними поступить.

— Разберемся, — говорит Сэм. — Спасибо, Тед.

Лицо у него непроницаемое.

— Значит, мы можем делать с телефоном что угодно?

— Без проблем, — кивает Сэм. — Всего хорошего, Тед.

Тед уходит, а Сэм снова направляется к кофеварке.

— Наконец-то я напою вас кофе. Я понял, в чем тут дело.

— Это вовсе необязательно… — начинаю я, но тут пенообразователь неожиданно принимается с оглушительным шипением извергать молоко.

— Вот. — Сэм вручает мне чашку.

— Спасибо.

— Ну… вы хотите оставить это себе? — Он показывает на стопку бумаги.

Делаю глоток кофе, пытаясь сообразить, что ответить. Телефона у меня больше нет. И эта распечатка — единственная память об этих странных и удивительных днях. Конечно, я хочу забрать ее.

Но по какой-то причине не могу признаться в этом Сэму.

— Да они мне, если честно, не нужны… — Стараюсь выглядеть безразличной. — А вы хотите?

Сэм в ответ лишь пожимает плечами.

— Это все несущественно… — На его телефон приходит сообщение, и он достает его из кармана. Смотрит на экран и хмурится: — О господи. Дьявол. Только этого мне и не хватало.

— Что-то не так? — беспокоюсь я. — Что-то с теми голосовыми сообщениями?

— Нет, это другое. — Он смотрит на меня. — Что, черт побери, вы написали Уиллоу?

— Вы о чем?

— Она встала на тропу войны из-за какого-то вашего письма. Зачем вы вообще ей писали?

— Я ничего не писала! — недоумеваю я. — В жизни не стала бы этого делать! Я и видела-то ее лишь мельком!

— А это тогда что?

Он передает мне телефон, и я читаю:

Меня пронзает холод.

Ладно. Может, я и настучала что-то подобное, когда ехала в офис Сэма. Хотелось выпустить пар. Но я не отсылалаэто. Конечно, не отсылала.Ни за что не отправила бы…

О боже…

— Я… э… — Во рту у меня сухо. — Я могла написать такое только в шутку. И случайно нажать «отправить». Исключительно по ошибке, — добавляю я. — В жизни не сделала бы этого намеренно.

Снова смотрю на текст и представляю, как Уиллоу читает его. Она должна была рассвирепеть. Жаль, что я не видела ее лица. Не могу не захихикать, вообразив, как расширяются ее глаза, раздуваются ноздри, а изо рта вырывается пламя… ®

— Находите это забавным? — сухо осведомляется Сэм.

— Нет. — Меня удивляет его тон. — Мне действительно жаль. Очень жаль. Но это была просто ошибка…

— Какая разница, ошибка или нет? — Он вырывает у меня телефон. — Новая головная боль, а мне она совершенно ни к чему…

— Подождите! — Я поднимаю руку. — Я кое-чего не понимаю. Почему вы говорите «мне»? Почему это вашапроблема? Письмо послала я, а вы тут ни при чем.

— Поверьте, — продолжает злиться Сэм, — дело кончится тем, что проблема обязательно свалится на мою голову.

Почему мое письмо должно стать егопроблемой? И почему он так взбесился? Знаю, не нужно было отсылать это письмо, но и Уиллоу не должна была забрасывать Сэма девяносто пятью миллионами мерзких посланий. Почему он на ее стороне?