Нефункциональный тест

— Послушай, я сожалею о том, как всё получилось. Наши с Алисией отношения были ошибкой. Я хочу, чтобы у нас с тобой всё получилось. Мы одинаковые, ты и я.

Она уставилась на рога на его голове, затем на его светящиеся красные глаза, заметив, что он не извинился за жестокие слова, сказанные им в его кабинете, а просто сожалеет о том, как всё получилось. Он не сожалеет о расставании, ему жаль, что его бросила Алисия. Он не скучал по Камрин, ему не хватало их рутины.

Она не знала, почему согласилась встретиться с Максвеллом, но одна её часть надеялась, что это было именно по этой причине. Часть её хотела вернуть то, что у неё когда-то было. Чтобы он признал свою ошибку и захотел её вернуть. Чтобы скучал по ней.

Но это ощущалось как пустая победа.

Ей на память пришли слова Троя. Как он умолял её, чтобы она полюбила кого-нибудь. Искренней, безумной, «без которой невозможно жить» любовью. И это был не Максвелл. Максвелл им никогда не был. И никогда не будет. Так она любила только одного человека, и он ушёл. Она всё упустила.

— Камрин, ты снова это делаешь. Витаешь где-то в ля-ля-лэнде и игнорируешь меня.

— Ты никогда не называешь меня Кэм.

Он прищурил глаза.

— Что?

— Ты никогда не зовёшь меня Кэм, — повторила она. Такая простая вещь в действительности. Прозвище, аббревиатура. Её семья часто его использовала. Как и Трой. До сих пор она никогда не замечала, но это ощущалось как проявление нежности. Они достаточно её любили, чтобы даже имя сделать личным.

— Твоё имя Камрин. С какой стати я должен называть тебя… Кэм? — Последнее было сказано с отвращением.

Она посмотрела на него, не чувствуя ничего, кроме жалости. В его жизни не было женщины, которая заботилась бы о нём, как Трой заботился о ней. Не было кого-то, чтобы показать ему жизнь, прежде чем станет слишком поздно. Ей хотелось сказать ему, что жизнь с ним была подобной тому, как застрять в двенадцатичасовом полете эконом-класса. А жизнь с Троем — это прыжок с парашютом, чтобы спастись. Ей хотелось озвучить злобные мысли, пришедшие на ум, как, например, рассказать ему, что он обладает всеми талантами картона, в то время как Трой заставляет её бесконечно смеяться, даже не стараясь.

Но сравнивать Максвелла с Троем было несправедливо. Камрин не хотела Максвелла, но она никогда не сможет быть с Троем. Опускаясь до уровня Максвелла, она ничего не решит, да и заставив его чувствовать себя так же плохо, как и она сама когда-то, ничего не исправит.

Кэм спрыгнула со стула и подтолкнула ключ через стойку.

— Камрин, будь разумной.

Она улыбнулась, не в состоянии сдержаться.

— Я достаточно долго была разумной, и это не принесло мне никакой пользы. — Она обошла его и подошла к двери.

— Ты делаешь ошибку.

Она обернулась.

— Я много их сделала. Но это не одна из них. — Кэм повернула ручку, и над головой раздался раскат грома. Она остановилась, вспоминая ощущения летнего дождя на лице, запах Троя, когда он её обнимал. — Максвелл, я надеюсь, что когда-нибудь ты научишься танцевать под дождём.

— Что? В этом костюме? Это самое нелепое, что я когда-либо слышал.

Её улыбка стала шире.

— Хорошо, тогда смейся до боли. Это ощущается странно освежающе. Прощай, Максвелл.

Камрин закончила заклеивать лентой последнюю коробку и плюхнулась на одну из них. Завтра прибудут грузчики, чтобы отвезти её вещи на хранение до тех пор, пока новая квартира в Милуоки не перейдёт в её распоряжение в следующем месяце. И завтра она наконец-то скажет «до свидания» этому ужасному, шумному городу и отправится домой. Попрощается со своей старой жизнью и начнёт новую.

Печально, поскольку её прежняя жизнь не была жизнью вовсе.

Она смотрела в окно на восходящее солнце, вспоминая рассвет в Колорадо. Каким тот был красивым. И каким обычным казался этот.

Трой хотел, чтобы она влюбилась. Поверила, говорил он.

И Камрин влюбилась. В него.

В её груди вспыхнула боль, как это происходило каждую секунду с тех пор, как они вернулись домой. Боль настолько глубокая, что её ничто не унимало. Не-могу-без-него-жить нужда.

Он пытался что-то сказать ей тогда в Колорадо, прежде чем Фишер их прервал. Её разум продолжал проигрывать в голове этот разговор снова и снова. На одну секунду маленькая девочка внутри неё понадеялась, что его охватят чувства, и он признается в своей вечной любви. Звучало так, как будто он к этому вёл.

Но вместо какой-то глупой сказки перед ней стоял мужчина, всего лишь пытающийся рационализировать нечто нелогичное между ними. Она гадала, что в его сердце. Любит ли он её в ответ. Она до сих пор с трудом верила в себя и в искренность его возможных чувств. Как долго они бы продержались в реальном мире, если бы она ответила на то, что он сказал?

Она боялась, что связь, которую ощущал с ней Трой, была лишь из-за их семьи. А страсть, которую они разделили, — иллюзией. Было ли это для него чем-то большим? Потому что ей это казалось чем-то гораздо большим. За исключением тех моментов, когда Камрин оставалась одна, и ничто её не отвлекало, она невольно размышляла над каждой оговоркой в его словах, и ей пришлось столкнуться со своими истинными чувствами.

Она любила его больше всего на свете.

Тут зазвонил телефон, встряхивая её. Поднявшись, она подошла к стойке и проверила номер звонящего. Фишер. Её настроение тут же ухудшилось, не то чтобы оно должно было. Трой так ни разу и не попытался позвонить ей за четыре дня, что они находились здесь.

— Привет, — поздоровался её брат. — Звонила Хизер из Канкуна. Они возвращаются в пятницу. Мама хочет устроить семейный ужин.

Она села на кухонный стул.

— Хорошо, я буду.

— Я слышал, ты устроилась на работу. Поздравляю.

Она улыбнулась. По крайней мере, ей есть чем заняться.

— Спасибо. Думаю, мне там понравится.

— Кэм… — Он откашлялся. — Будет здорово снова видеть тебя дома.

Оу. Фишер был по-настоящему милым.

— Я тоже тебя люблю.

Пауза.

— Хизер рассказала мне о Максвелле и почему вы с Троем… — Он тяжело вздохнул. Она выжидала. — Ты встретилась с тем парнем? Если вы снова вместе, возможно, ты можешь привезти его на ужин…

— Мы не вместе.

— О. Хорошо.

Слава богу, Фишер женился на Анне, ибо его разговорные навыки не улучшились со времён детского сада.

— Я его не любила, — произнесла она, снова глядя в окно. Солнце светило сквозь занавески, создавая маленькие узоры на ковре. Максвелл не заставлял её сердце биться сильнее, а смех становиться легкомысленным. Мысль потерять его не заставляла ощущать себя мёртвой внутри. — Я люблю кое-кого другого, — прошептала она.

Она прикусила язык и встала, надеясь, что Фишер не услышал.

Трой придёт на семейный ужин в пятницу. Она воспользуется этой возможностью, чтобы увести его в сторонку и поговорить с ним наедине. Возможно, Кэм попросит его закончить свою мысль, которую он начал в Колорадо, и это поможет ей понять, что же она чувствует, и подарит ей ясность. Эти боль и одиночество были так новы и болезненны.

На заднем фоне послышался визг Эмили. Последовал громкий приглушённый звук. Фишер, скорее всего, не расслышал. Маленькое чудо.

— Скажи ей, папа!

— Хорошо-хорошо, — ответил он, держа трубку на расстоянии — Кэм, прости за то, как я тогда себя повёл.

Она улыбнулась, представляя, как её племянница силой заставляет Фишера извиниться.

— Всё нормально. Я тебя прощаю. В любом случае, всё сложилось наилучшим образом.

Становилось пугающе от того, насколько она привыкла лгать.

Глава 22

Трой заехал на своём грузовике на подъездную дорожку и заглушил двигатель. Фишер сидел на крыльце, сложив руки на бёдрах и выглядя так, словно спал он так же мало, как и сам Трой на этой неделе. Открыв дверь автомобиля, Трой вышел во влажный воздух и прошёл к центральной дорожке. Фишер тут же поднялся.