Корейский для начинающих (СИ)

— Ага, такое чувство, будто мы сделали что-то плохое, а нас ещё и подарками заваливают. Но пора, кажется, привыкнуть к корейскому гостеприимству.

— Пора уже отвыкать, — не согласилась она со мной, вспомнив о завтрашнем отъезде и тяжело вздохнув.

В первой коробке оказалась флэшка на четыре гигабайта — сувенир из офтальмологической клиники, где нам в качестве знакомства с Кореей, полностью обследовали зрение. Помню, что была в шоке от обстановки клиники, где на ресепшне тусовалась стайка симпатичных кореянок в стильных форменных костюмах, а аппаратура была настолько совершенной, что напомнила мне суперсовременные примочки железного человека из одноимённого фильма. В следующей коробке от той же клиники обнаружилась синяя кожаная визитница, явно мужская, которую я решила подарить брату. Развернув самую большую коробку, я нашла там маленький металлический футляр, вскрыв который, ахнула, увидев кучу инструментов для маникюра. Светка вместе со мной вскрыла последнюю коробку, где также была USB флэшка, но уже на шестнадцать гигов, с символикой университета искусств.

— Ну ничего себе подарочки! — восхитилась Даша, глядя в мой открытый маникюрный набор. — Ребят, мы хоть чего-то из этого достойны? — хохотнула она как-то горько. — За что нам это?..

Слов не нашлось больше ни у кого, только все скомкано, но счастливо благодарили старшую Ан сонсеним и профессора Хонга, устроивших нам такой чудесный отдых. Кстати, в сертификате, который мы получили на выпускном, было шуточное послание от профессора, что он обязуется принять нас на следующий год, и были даже его личный и школьный штампы.

— Ань, у тебя телефон звонит, — услышала Даша, пока я пыталась прийти в чувство от такого внимания к нашим персонам.

Я едва не выронила мобилу, увидев на экранчике высветившееся имя…

— Ёбосейо, — как-то резко и нервно сказала я в трубку.

— Привет, ты сейчас где? — тут же спросил Юн Сон.

— В Пусанской школе, — сообщила я, чувствуя, как по телу разливается тепло от одного только звука его голоса.

— Выйдешь на секундочку минут через десять? — попросил он вкрадчиво, заставив меня задуматься.

— На секундочку? — немного уныло отозвалась я и грустно добавила: — Конечно…

Ничего не понимая, я только пожала плечами на вопросительный взгляд Гюнай и едва поднялась с места, как Чон Мин сказала:

— Онни, Нам Юн хочет с тобой поговорить, — она протянула мне телефон с включенным Какао током.

— Скажи, что я отошла, — отстранённо сказала я, чувствуя, что подкашиваются ноги.

На секундочку… Господи, почему только на секундочку? Мне завтра уезжать… Какая к чёрту секундочка? Я чувствовала обиду и опустошение от прозрения, что встреча будет короткой, а значит, возможно, мы с Юн Соном больше не увидимся. С трудом передвигая ноги, я вышла из столовой и спустилась на лифте, где меня ждали уличные сумерки, равнодушие прохожих и одиночество… Его ещё не было, я вышла слишком рано, даже не вспомнив, что он сказал, что приедет через десять минут. Прислонившись к стене здания, я вытащила из пачки парламента мятую сигарету и выронила зажигалку, не в силах справиться с трясущимися руками. Кажется, начинался мелкий дождик, а мне хотелось взвыть от досады, отчего я только резче вдыхала дым, совершенно не чувствуя насыщения.

Я не смотрела по сторонам, копаясь в своих печальных мыслях и глядя на свой облупившийся педикюр, а Юн Сон образовался передо мной как-то внезапно, просто вырос из-ниоткуда. По моим щекам потекли слёзы, стоило поднять на него взгляд. Наверное, я сейчас была похожа на одинокого воробушка, покинутая всеми, а главное, надеждой. Не в силах выдержать грусти и в его взгляде, я снова склонила голову.

— Ты приехал, чтобы сказать мне, что мы больше не увидимся… — безысходно, но как-то равнодушно прошептала я, и тогда на мои плечи легли его ладони.

Только я попробовала затянуться сигаретным дымом, как Юн Сон выхватил мою сигарету и не глядя отбросил в сторону.

— Ты не куришь передо мной, забыла?

— Прости, — я дёрнула плечами, точно в попытке безмолвных оправданий. — У тебя проблемы?

— Мне нужно ехать в Сеул, — тяжело вздохнул он и с промедлением добавил: — Сейчас… Вечером у меня неотложная встреча по поводу проекта в Москве, а завтра я встречаюсь с семейным адвокатом.

Это был приговор моему сердцу, я чувствовала, как оно сжимается в груди, точно в предсмертной агонии; очки Юн Сона облепила мелкая морось, не давая мне как следует разглядеть чувства в его глазах.

— Понимаю, — отозвалась я с тяжестью и на автомате достала пачку парламента из кармана, но Юн Сон остановил мою руку и просто засунул сигареты обратно.

Меня трясло так сильно, что он похоже и сам испугался.

— Я скоро прилечу в Москву, и именно из-за этого мне нужно сейчас уехать. Нельзя терять шанс, иначе потом я вряд ли смогу вырваться, — пояснил он, осторожно коснувшись пальцами моего лица, по которому текли беспомощные слезы. — Не плачь, прошу тебя.

Он собрался было убрать руку, но я не позволила, доверчиво ткнувшись щекой в тёплую ладонь.

— Прости, это слишком внезапно, мне трудно поверить, что я тебя больше не увижу…

— Не драматизируй, скоро увидимся, пара месяцев всего… — ободряюще напомнил он, привлекая меня в объятия.

— Ты надолго приедешь? — с надеждой спросила я, чувствуя, что не в силах справиться с разочарованием и веду себя как маленькая влюбленная дурочка.

— От двух месяцев до четырех, может, и на полгода. Перед приездом я постараюсь решить все бракоразводные нюансы, но это не должно занять много времени. Перед свадьбой мы подписывали брачный контракт, это ускорит процесс, — сообщил он. — Поверь, мне тоже тяжело, особенно после твоего сообщения.

— Какого сообщения? — удивлённо заморгала я, но получила такой же удивленный ответный взгляд.

Сунув руку в карман плаща, я достала телефон и взглянула исходящие сообщения, совершенно дезориентированная подобной новостью. Неужели я была такой пьяной? Точно, обнаружилось сообщение, адресованное Юн Сону.

— Noreul saranghaneun got kat`ayo, — интересно, и как я могла сообразить по-корейски на латинице в таком состоянии, ведь моя нокиа не воспринимала хангыль, подумала я, прежде чем до меня дошел смысл написанного. — О, Господи! — тут же взвизгнула я, прикрыв ладошкой рот.

— Ты что, не помнишь, как написала это? — возмущенно спросил Юн Сон, пока я пыталась осознать тот факт, что призналась ему в любви.

— Я… Да я…

— Ты пьяная была?— с подозрением спросил он, чуть отстраняясь, но по моим глазам он понял, что догадка оказалась верна. — Совсем ничего не помнишь?

— С трудом… Юн Сон, извини, я обычно такого не пишу…

— Значит, то было лишь пьяным порывом… — разочарованно протянул он, в то время как я и не знала, что ответить в своё оправдание.

— Юн Сон, я…

Но Юн Сон, кажется, так сильно обиделся, что в глазах стали проскакивать искры гнева, и он засобирался было к машине, но я поймала его, схватив за руку, и тут же обняла за талию.

— Не уходи, пожалуйста, — я разрыдалась, чувствуя, что он не обнимает меня в ответ. — Прости меня, я подумала, что тебе было не слишком приятно это сообщение. Я постоянно боюсь сделать что-то неправильно, да, я вчера наклюкалась… Я просто не ожидала от себя такого.

И даже после этих слов складывалось впечатление, что я обнимаю бездушный столб. Юн Сон не на шутку расстроился и, кажется, был в ярости, даже не желая просто смотреть в мою сторону.

— Ульчжи ма, — попросил он меня не плакать, невольно навеяв ассоциации с дорамами, где подобные реплики использовались довольно часто и высмеивались в юмористических передачах.

Однако голос его был холоден как лёд, Юн Сон, видимо, решил, что я послала это совершенно неадекватное сообщение в порыве пьяного глумления, но отнюдь не искренне. Я слишком долго собиралась с мыслями, пытаясь принять для себя факт чувств, и в итоге, собравшись, сказала то, что никогда ещё никому не говорила: