Врушечка

— Рад вас видеть, — сказал он мрачно. — Думал, все будет гораздо хуже.

— Еще хуже? — удивилась Настя.

— Я все ждал, что дверь распахнется, и платье вместе с пакетом вылетит из туалета. Вы показались мне достаточно безрассудной, чтобы продемонстрировать характер.

— Так это были вы?!

— Что значит — был я? — бородатый посмотрел на нее изумленно.

— То есть платье — от вас?

— Рядом — вход в отель, на первом этаже есть магазин, где торгуют женской одеждой.

— Бутик, — подсказала Настя, боясь даже думать о том, какие там цены. — Знаете, мне ваше платье не по карману.

— Я что, просил у вас денег? — сердито спросил бородатый и неожиданно потребовал: — Дайте мне ваш мобильный телефон.

— Зачем это? — с подозрением спросила Настя. В ее голове мгновенно всплыли рассказы об аферистах, обманывающих молодых доверчивых женщин.

— Господи, я его не съем. Давайте.

Он смотрел на нее пристально и не отводил взгляда. Если бы они встретились при других обстоятельствах, Настя непременно обратила бы на него внимание. Ей нравились артистичные мужчины с хорошей фигурой и умными глазами.

Она достала из сумочки телефон и молча протянула ему. Он раскрыл аппарат и быстро набрал цифры — одну за другой. Тотчас ожил сотовый, находившийся, судя по всему, в его собственном кармане.

— Отлично, мы обменялись номерами телефонов, — сказал бородатый, оборвав звонок. — Знакомясь друг с другом, люди обычно так и делают. Кстати, меня зовут Игорь. Если полностью, то Игорь Шелестов. А вас?

— Настасья, — неохотно ответила та, забирая у него телефон. — Если полностью, то Настасья Лаврентьева. И что мне теперь прикажете делать?

— А что вас смущает, Настасья Лаврентьева? — спросил тот с серьезностью доктора, к которому на прием явился мнительный пациент.

— Платье. Вы наверняка отдали за него целую кучу денег. И все только потому, что уронили на пол чайную ложку. Было глупо на вас набрасываться. Простите меня.

— Вы в самом деле просите у меня прощения? — недоверчиво переспросил Шелестов и похлопал длинными черными ресницами. В ресницах прятались стальные глаза.

— Я вела себя, как дура. Слушайте, его, наверное, можно будет завтра сдать. Только я до дома доберусь, вы не против?

— Не говорите глупостей, госпожа Лаврентьева. Я хорошо зарабатываю и могу позволить себе помочь красивой женщине, попавшей в беду.

— Ненавижу благотворительность, — проворчала «госпожа», окончательно уверившись в том, что платье останется у нее, и испытав преступную радость по этому поводу.

— Ну, ладно-ладно, — Шелестов, сдавшись, поднял руки вверх. — Скажу иначе. Я могу позволить себе помочь понравившейся мне женщине. Так лучше?

«Гораздо лучше», — подумала Настя, а вслух брякнула:

— Что вы еще можете?

Прозвучало это неожиданно кокетливо, и Шелестов мгновенно попытался, что называется, оттяпать руку, хотя ему протянули только палец.

— Могу отвезти вас домой. Если, конечно, этот ваш бурный приятель не объявит вендетту и меня не подстрелят, как гуся, завтра утром, когда я отправлюсь на работу.

— А кем вы работаете? — не удержалась и спросила Настя, которой разговор возле туалета начинал нравиться. Черт побери, это похоже на романтическое знакомство. Такой роскоши в ее жизни не было уже очень давно.

— Я занимаюсь компьютерами, — коротко ответил Шелестов, не пускаясь в подробные объяснения.

— Ремонтируете ноутбуки?

— Вроде того. Мне ждать, пока вы догуляете, или поедем сразу?

— Сразу. А вы на машине?

— Нет, но какая разница? По городу носятся сотни автомобилей с «шашечками».

Без всяких церемоний он схватил ее за руку и довольно энергично потащил по проходу. Замелькали лица людей, сидевших за столиками. На скорости беглецы проскочили мимо начальников Матвеева и немецких гостей, которые издали показались Насте удивительно краснолицыми. Никто из них не обратил на нее внимания. Витька вообще растворился в мировом пространстве. Странно, что его гипертрофированное чувство долга так быстро отказало. Интересно, это веснушчатая девица виновата или избыток алкоголя?

Шелестов тем временем вывел Настю на улицу и продел ее руку в свой согнутый локоть.

— Держитесь за меня, — велел он. — А то что-то вас покачивает. Наверное, вы много выпили.

— Я?! — возмутилась Настя. — Да я вообще почти не пила.

После душного ресторана дышалось как-то весело, а легкие сделались огромными и вмещали в себя литры свежего воздуха. Город темнел, впитывая сумерки, словно воду, которая тянула его вниз, на дно. Здесь, на дне, все казалось тускло-коричневым.

— А что конкретно включает в себя ваше «почти не пила»? — Шелестов повлек Настю к пешеходному переходу. Длинные полосы, белевшие на асфальте, напоминали ребра скелета. Пересчитывая эти ребра, они перебежали дорогу, оказавшись на бульваре.

— Бокал шампанского, и только.

Насте было смешно, что он ее тащит, но она старалась не улыбаться. Потому что если она будет улыбаться во весь рот, что он о ней подумает? Что она дурочка, радующаяся неожиданному кавалеру. Но она действительно радовалась!

— Может быть, хотите еще бокал? — спросил Шелестов небрежным тоном. Впрочем, в небрежности слышалось скрытое напряжение. — Рядом есть спокойное местечко, где можно посидеть и поболтать.

— Опять ресторан?!

Они остановились под липами и уставились друг на друга.

— Разве у вас нет желания выгулять новое платье? — Он окинул ее быстрым взглядом. Вероятно, проверял, как там оно, платье? Удобно ли сидит?

— Похоже на шантаж, — усмехнулась Настя и почувствовала, что сердце забилось в два раза быстрее.

Он не хочет с ней расставаться, это ясно. И он смотрит на нее с волнением. Давно с ней не приключалось ничего подобного… Да нет же, с ней никогда ничего такого не приключалось! Ни до замужества, ни после. Подруги постоянно рассказывали какие-то байки о том, как потрясающие мужчины знакомились с ними в магазинах, автобусах и в парках. А еще в аэропорту, в поезде и возле камеры хранения на вокзале. Ну и, само собой разумеется, на пляже где-нибудь в Турции или в Тунисе. Слушая их, Настя чувствовала себя падчерицей среди любимых дочек. Не то чтобы у нее имелись какие-то недостатки, нет. Но ей почему-то не везло с романами. Наверное, потому, что она всегда была чем-то озабочена. Кроме того, как ни крути, а муж у нее все-таки имелся, и совсем сбрасывать его со счетов она не могла.

Однако сегодня все изменилось. Шелестов явно положил на нее глаз и теперь настойчиво тянул за собой. Однако его настойчивость ее лишь забавляла — в конце концов, если мужчины перестанут быть настойчивыми, жизнь станет серой, как промокашка.

Через пятнадцать минут они уже сидели в небольшом ресторанчике на другой стороне бульвара и пили шампанское. Настя наблюдала за тем, как бегут пузырьки со дна, и, сделав глоток, поднимала бокал и любовалась ими. Как-то так получилось, что почти час они болтали просто так, ни о чем, и темы находились безо всякого напряжения, и на душе было легко, как будто наступил праздник.

Насте нравилось, что Шелестов ни разу не попытался взять ее за руку и не пересел на ее диванчик, чтобы оказаться ближе к телу. Она всегда предпочитала отношения связям, ненавидела быстрые романы и, если мужчина казался ей сальным, мгновенно умывала руки. До сих пор ее новый знакомый был на высоте. Конечно, он ей понравился, чего греха таить. Правда, немного смущало подаренное им платье. Это был словно задаток, который ей выдали в счет будущих отношений. И просто отшить дарителя было теперь неловко. Впрочем, зачем его отшивать? Он ухаживает за ней, это ясно. И он очень обаятельный, и вообще…

«И вообще» означало, что Настя давно страдает от одиночества. Работа съедала ее без остатка, а отсутствие денег выматывало и угнетало. Конечно, ей хотелось, чтобы за ней ухаживали, чтобы у нее появился настоящий поклонник, но на это не было ни времени, ни сил. Но самое главное — не было достойных претендентов. До сегодняшнего дня.