Холодный суровый Кэш (ЛП)

– Нет? А когда это произойдет?

– Многое мне не ведомо, – произнес он, удивив меня искренностью.

– Например?

– Например, как тебя зовут?

– Эви.

– Ты не похожа на Эви.

– Эм, серьезно?

– Как твое полное имя? – не отставал он.

– Почему я должна говорить его, мистер Кэш Флоу?

– Тушé.

– Мое полное имя – Эванжелина, – мне хотелось быть с ним честной хотя бы в этом.

– Нежная Эванжелина, – тут же сказал он.

Я отступила на шаг, пристально посмотрев на него.

– Ты знаешь Лонгфелло ^[3]?

– Рэперы читают стихи.

Я смущенно пожала плечами, но была заинтригована. Хотела бы я придумать правильный вопрос, чтобы узнать у Кэша о стихах и словах, а еще о том, как этот мужчина с татуировками на костяшках пальцев так просвещен в области старой поэзии. Но я никогда не умела разговаривать на этом языке. Я говорила, используя клавиши и безмолвные фразы. Я не была мастером слова... но мне нравилось, что у Кэша явно не было с этим проблем.

Он осмотрелся вокруг. Тротуар был переполнен, люди куда-то спешили, а такси то и дело сновали мимо. Мы с Кэшем уставились друг на друга. Мне нравилось, что он не давил на меня, словно читал мои эмоции и знал, когда остановиться. А также что Кэш был прямолинеен, и я верила ему. Даже будучи уверенной, что он – не мой тип, и вовсе не то, в чем я нуждалась, но на данный момент Кэш был всем, чего я желала.

Он олицетворял приключение, побег от реальности. Средний палец моему отцу и тот порыв, которого я так жаждала.

Я заслужила день с Кэшем Флоу, черт возьми. Это моя жизнь, в конце концов.

– Ладно, Эванжелина, ты из этого района?

– Я выросла в Лос-Анджелесе, – произнесла я. – А ты?

– Да, но не в этих краях. Я из Ист-Хайтс, – он опустил взгляд на дорогу, когда говорил это, и я поняла: Кэш жил в другом мире, в буквальном смысле этого слова. – Не знаешь, где здесь можно поесть? Умираю с голоду.

Я не хотела упускать этот шанс, а наоборот – поддаться порыву и вырваться на свободу. Поэтому мне было нужно пойти ва-банк с этим скульптурным образцом сладкого парня, который был много лучше сахара. Кэш напоминал мне слоеный пирог. Да, это чертовски глупо и, вероятно, я была слишком подавлена, но не могла думать ни о чем, кроме желания слизать с него глазурь... Просто ничего не могла с собой поделать.

Мне хотелось чего-то безрассудного, декадентского.

Чего-то сладкого и не слишком безопасного для меня.

Какова была вероятность, что из всех дней, именно сегодня мне встретится Кэш и захочет сходить со мной куда-нибудь?

Я поджала губы, уже зная, чего хочу. Нечто, чего у меня никогда не было.

– Мой дом?

Кэш снова выгнул бровь, словно вовсе не ожидал от меня этого.

Как и я сама.

Я улыбнулась ему и тут же обрадовалась, что сделала это, поскольку он наградил меня еще одной улыбкой в ответ.

– Что? – поддразнила я его. – У меня есть бассейн, и мы могли бы поесть возле него.

Хотя глубоко внутри я сознавала, что желала вовсе не этого. Мне хотелось снять с него эту рубашку и провести руками по его груди... и я даже не знала, откуда пришла эта мысль. Я только поняла, что она у меня есть. Вполне реальная и принадлежала именно мне.

Кэш кивнул – медленно, словно запоминая мое волнение, улыбку – и я чувствовала себя так, словно он запечатлел это в своем сердце.

Я не знала, почему так подумала.

Впрочем, это тоже было ложью.

Я прекрасно знала причину.

Все потому, что я поступила также. 

ГЛАВА 5

Кассиас

Эванжелина не из моей лиги. Я оскорбляю Джину этими мыслями, но, клянусь, скоро перестану думать о своей бывшей. Однако Джина – больше, чем просто бывшая... Она – часть материи моей жизни. Я не отношусь к тем, кто запросто избавляется от подобного, даже если Джина сама виновата во всем до последней слезы.

Но прямо сейчас Джина была с Чадом на восьмидесятом этаже, а я в бледно-синем кабриолете «мини купера» с девушкой по имени Эванжелина, чьи глаза напоминали мне о шторме, а слова были слишком мягкими для моих ушей. Девушкой, которая так удерживала мою ладонь посреди оживленной улицы, словно от этого зависела ее жизнь.

А может, наши жизни.

– Значит, ты выросла здесь, но сейчас живешь где-то в другом месте? – спросил я, когда она повернула по автостраде в сторону Малибу. Шикарное дерьмо.

– Да, я хожу в колледж в Нью-Йорке, но я, похоже, дома на весь семестр. Мой отец все еще живет здесь.

Я старался не быть неуверенной задницей, но мне уже было известно, что эта девушка была слишком сладкой, слишком богатой, слишком, черт возьми, горячей, чтобы везти меня к ней домой. А теперь я узнал, что она учится в колледже. Все это заставляло меня чертовски сильно жалеть, что я не имел бόльшего, чем простой аттестат о школьном образовании, а еще о том, что провел год в тюрьме. Жалеть, что я не стал кем-то большим, чем простым поваром.

И даже это место я получил несколько месяцев назад в качестве повышения. До этого я два года мыл посуду.

Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить: я больше не работал поваром. Теперь я – рэпер с контрактом на запись альбома, а также выделенным мне временем в студии на следующей неделе. И международным туром.

– И куда ты поступила? – спросил я, всеми силами стараясь выглядеть непринужденно.

– Ох, Джульярд? – произнесла она мелодичным голосом, закончив вопросом, словно я мог никогда не слышать об этой школе.

– Дерьмо, – медленно выдохнул я, потому что... Черт. – И на чем ты там специализируешься, Эванжелина?

– Играю на пианино. Вроде как.

Похоже, она пыталась приуменьшить свой талант. Я закатил глаза, качнул головой и усмехнулся.

– Вижу. Значит, ты одна из тех студентов, которые попадают туда не будучи горячими талантами? Не знал, что такие существуют.

– Я не скромничаю, просто знала там одного парня.

Теперь я по-настоящему рассмеялся.

– Девочка, когда ты так говоришь, создается впечатление, что ты дружишь с боссом мафии. Словно у вас с ним связь.

Она включила поворотник, бросив на меня косой взгляд.

– Я итальянка.

– Дерьмо, ты разыгрываешь меня.

– Да, это так. Но я действительно знаю там одного парня. Он – брат моего отца и, по совместительству, сидит в приемной комиссии. Я даже не участвовала в прослушивании, – она поджала губы, перейдя на шепот. – Поверить не могу, что рассказала тебе об этом. Я никогда никому не говорила. На самом деле, это мой самый страшный секрет.

– Ты счастливица, Эви.

– Почему? Из-за того, что мне не пришлось пытаться произвести фальшивое впечатление на полную критиков комнату, где каждый знал, что я владею инструментом на уровне чуть выше среднего?

– Нет, потому что если это твой самый страшный секрет, тебе повезло.

– О, да? – она свернула с автострады, и мы стали спускаться по улице, по обе стороны от которой росли пальмы, а дома невозможно было разглядеть, поскольку они скрывались далеко за массивными воротами. – А какая у тебя самая неловкая правда, Кэш Флоу? Ну, я имею в виду, кроме твоего рэперского имени.

– Тебе не нравится мое сценическое имя? – я рассмеялся, оценив ее честность, поскольку сам его ненавидел.

– Ты уходишь от темы, – недовольно отметила она. – Вернемся к неловким вещам.

– Девочка, у меня так много тупого дерьма, что не стоит и начинать.

– Попробуй.

– О, однажды меня арестовали за кражу «Сларпис ^[4]» в «7-11 ^[5]».

– Я тебе не верю.

– Я знаю, ладно? Я настоящий гангстер.

– Так это правда? – спросила она, набирая код на панели рядом с железными воротами.

– Да, это было в девятом классе. Тогда я впервые надел наручники.