Инсценированный реванш (ЛП)

Наш сосед преследовал маму весь август, пока не всучил ей рекламный проспект Бартлетта. Она положила его на обеденный стол, и каждый раз, когда я проходила мимо, фиолетовая надпись выделялась все больше и больше. На память приходит прошлый учебный год и мое разоблачение. Может, мне и правда улететь подальше от своего прошлого?

– Это же только заявление. И мне, скорее всего, откажут.

– Думаю, у тебя хорошие шансы.

– И я должна хвататься за них. Ведь так?

В школе есть ребята, которые поступают в местный колледж только ради того, чтобы оставаться рядом друг с другом и на корню обрубают свое будущее, цепляясь за прошлое. Это так грустно.

Он завороженно смотрит на сияющие, счастливые и такие этнически разные лица, глядящие на него с проспекта. Его лицо превратилось в непроницаемую маску, и я не могу понять, о чем он думает. Это самое страшное из его выражений.

– Фред?

– Это далеко.

– Мы можем продолжать отношения и на расстоянии.

– Ты подала заявление раньше срока. Ты не можешь отказаться. Ты привязала себя к Чикаго. – Его лицо наливается кровью. Он так крепко сжимает буклет в кулаке, что тот сгибается.

– Я думала, ты нормально к этому относишься. Это очень хороший университет.

– Я знаю.

– Мы выпускники. И мы знали, что это произойдет.

– Я знаю.

– Тогда что не так?

– Я люблю тебя! Вот что не так.

Что?

Из меня будто вышел весь воздух, и я начинаю хватать его ртом, пытаясь хоть что-нибудь сказать.

Он гладит мои пальцы, а потом делает глубокий вдох и с серьезным видом смотрит на меня своими большими голубыми глазами. На секунду я таю. Ничего не могу с собой поделать, когда он так на меня смотрит. Я – единственная, кто удостаивается этого.

– Бекка, я люблю тебя.

Любовь? Это слово стучит в моей голове, звенит в моих ушах. Фред Теплицки, мой парень, любит меня. Теперь наши отношения перешли в русло любви. И когда это произошло? Я, наверное, все проспала.

– Я не хотел говорить об этом вот так. Но видеть эту брошюру и знать, что в следующем году ты можешь быть в тысячах милях от меня...

Прошло всего три месяца, а мы уже... здесь. Любовь. Высшая лига. Даже не знаю, нахожусь ли я в своей комнате или в волшебной коробке, которую вот-вот распилят на две части.

Теперь моя очередь что-то говорить. Девушка вынесла вердикт?

Я открываю рот, но оттуда не вылетает ни звука. Жаль, что у меня не оказалось времени на подготовку. Засада века.

– Я...

Люблю ли я Фреда? Да, он мне не безразличен, но мне кажется, что любовь – это что-то большее.

– Ты мне очень, очень нравишься, Фред. Просто я пока не готова.

Я краснею и сжимаю глаза. Я не знала, как еще ответить ему, а сейчас в ужасе ожидаю его реакции. Да и не могла я сказать иначе. В отличие от прошлого года, у меня теперь чуть больше уважения к любви.

Я приоткрываю один глаз. Удивительно, но Фред все еще здесь.

– Хорошо, – говорит он. Фред расстроен, но держится. – Бекка, все нормально. Я понимаю. Знаю, это слишком быстро, я огорошил тебя своими словами.

– Ты мне и правда очень нравишься. Просто я пока не готова.

– Хорошо. – Он крепко обнимает меня, но я вижу, что он огорчен. И в этом виновата я.

Чувствовать неловкость после того, как ваш парень признается вам в любви, – нормально. Это равноценно чувству боли, которую ты испытываешь, когда заканчиваются деньги на кредитке. По крайней мере, так мне говорили. Знаю, большинство девушек в моей ситуации обняли бы его и стояли так, пока он, склонив голову, не стал бы плакать. Но ведь это необязательная часть? Мне нравится быть с Фредом. Я люблю смотреть на него и чувствовать его запах. Но означает ли это, что я люблю его? Жаль, что у меня нет справочника.

Наверное, мне просто нужно время, чтобы все понять.

***

– Тебе стоит хоть иногда заезжать на техобслуживание.

Это Брок – механик, который кричит на мою сестру Диану за то, что она никогда не меняла масло.

Я решила поехать с ней, чтобы развеяться в этот солнечный субботний день. Советы, которые дает Диана, не всегда сочувственные и приятные, но, по крайней мере, они искренние.

– Я не виновата, – отвечает Диана. – У меня никогда не загоралась лампочка.

Мы проходим за кассу мимо смотрового окошка и попадаем прямо в сердце автомастерской, где с поднятым капотом стоит машина Дианы.

– Менять масло. Каждые три тысячи миль. Не нужно ждать, когда загорится лампочка.

– Хорошо, запомню.

Несмотря на ужасный серый комбинезон, Брок не так уж плохо выглядит. От шеи и ниже он – сама грубая красота. Его руки говорят о том, что он много работает. A лицо – это лицо мальчишки, особенно с этими буйными кудрями. Его я тоже нахожу симпатичным. Брок показывает на какие-то черные детали под капотом машины.

– Посмотри на свой мотор, – говорит он Диане. – Видишь, какой он сухой и в царапинах? Вот из-за чего твой автомобиль издает странные звуки. А все потому, что ты не меняла масло. Понятно?

Диана кивает.

– Подожди. А что из этого мотор?

Брок откидывает голову назад. Его смех эхом отдается в помещении.

– Боже, Диана ты что, пропустила это в старшей школе?

– Подожди. Ты учился в Ашлэнде?

– Мы учились в одном классе. Тогда мои волосы, да и я сам, были гораздо короче.

Ее глаза вспыхивают узнаванием.

– Подожди! Брок Лендерс! Не может быть! – Они начинают болтать о жизни, старых учителях и o тех, кого арестовали за употребление наркотиков. Сестра рассказывает ему о своей фантастической работе в рекламном агентстве в Нью-Йорке, которое планирует многомиллионные кампании, упуская при этом то, что ее оставили у алтаря, и после этого она погрузилась в депрессию длинною в год. Это ведь уже в прошлом!

– Так что мне теперь делать? – спрашивает его Диана.

Он делает какие-то заметки на планшете.

– Подожди.

– Что еще теперь?

– Ничего. Я имел в виду, «подожди, машина будет отремонтирована где-то через час».

Мы с Дианой убиваем время в «Панере» – в противоположном конце торгового центра. Она одновременно слушает о моей драме с Фредом и проверяет потенциальных партнеров в мобильном приложении.

– Он мне и правда нравится. Но любовь? Я не знаю.

– А я говорю, что все нормально. Люди влюбляются друг в друга в разное время, – отвечает Диана. – Я сказала Санкрешу, что люблю его первой, а он ответил, что пока не готов к этому. А потом, несколько недель спустя, тоже признался мне в любви. Это случается куда чаще, чем ты думаешь.

Я так хотела, чтобы слова Дианы подняли мне настроение. Но то, что ее собственные отношения с Санкрешем закончились, скажем, плохо, не вселяет в меня уверенности. И она это тоже чувствует.

В таких случаях мне хочется быть глупенькой и легкомысленной, и думать, что любовь – это совсем не сложно.

– Это не соревнование, – говорит Диана, перебирая мои волосы пальцами. Это всегда производит на меня успокаивающий эффект. – Тебе нравится быть с Фредом?

– Да. Все просто замечательно. Я никогда не чувствовала необходимости оценивать наши отношения до того, как он ошарашил меня своей любовью.

Я ожидаю, что она что-нибудь скажет, но Диана слишком увлеклась телефоном.

– На этом сайте столько странных и уродливых парней. Почему ни один из них еще не послал мне какое-нибудь идиотское сообщение?

Я заглядываю через ее плечо.

– «Гигабайты любви».

– Это новый крупный сайт знакомств, – говорит она, пытаясь приглушить свое излишнее воодушевление. Ее глаза блестят, завороженно рассматривая фотографии профилей. – Его создали хипстеры из Остина. Отсюда и название. О, он такой симпатичный.

Я рада, что Диана, наконец, становится сама собой. Тем не менее, она заслуживает большего, чем список желаний.

– Может, уже передохнешь, – говорю я. – Судя по всему, ты изучила всех доступных парней на севере Нового Джерси.