Чужие браки

— Это мой карнавальный костюм, — растягивая гласные протянул Дарси.

Нине нравились мужчины, которым было небезразлично, что на них надето.

— Давно в Графтоне? — спросил Дарси.

Нина выпрямилась, почувствовав, что вот здесь, в ярком свете кухонных светильников, начнется сейчас мучительный для нее допрос.

Стараясь вложить в свои слова минимум эмоций, Нина объяснила, кто она и чем занимается. Дарси слушал, вертя в руках стакан, из которого он время от времени делал по большому глотку виски. Эта новая женщина казалась ему весьма и весьма интересной, хотя и довольно нервной особой. От нее, казалось, исходило какое-то эмоциональное напряжение. Пальцы ее все время двигались, как будто она пыталась что-то схватить. Дарси попытался представить себе, какова эта женщина в постели. Наверное, одна из этих малышек с горячей кожей и привычкой царапать спину и вскрикивать. Ничего общего с Ханной.

— Ваш муж тоже здесь? — спросил Дарси. Нина все еще носила обручальное кольцо.

— Он умер полгода назад. От приступа астмы. Он был в этот момент один в нашем загородном доме.

— Извините, — пробормотал Дарси. В голове его промелькнули обрывки воспоминаний, почему-то показавшихся неприятными, хотя Дарси не мог определить почему. Он попытался вспомнить точнее, от кого он уже слышал точно такую же трагическую историю. Но это не удавалось, и Дарси оставил попытки. Человек в принципе трудолюбивый, в каких-то вещах Дарси был ужасно ленив.

— А вы живете в Графтоне? — Нина решила, что теперь ее очередь задавать вопросы.

— За городом. Около трех миль в сторону Педлбери.

— Вы женаты?

Дарси поднял на Нину свои серые глаза и улыбнулся ее вопросу.

— Да. Мою жену зовут Ханна. Сегодня на ней серебристое платье с глубоким декольте.

Ну, конечно. Аппетитная блондинка с полуголой грудью. Про себя Нина невольно начала составлять из гостей пары.

— А девушка, которая разносит канапе, это Кэти, одна из моих дочек от первого брака. — Дарси вновь улыбнулся, продемонстрировав безукоризненно ровные зубы.

Нина подумала, что Дарси Клегг — мужчина безусловно очень привлекательный. Он наполнил стакан Нины, и они пустились обсуждать, как сильно изменился Графтон со времени детства Нины.

Гости продолжали перебираться на кухню, привлеченные запахами пищи, и Нина опять очутилась среди несмолкающего шума.

Гордон Рэнсом принес жене тарелку с едой и прибор, завернутый в салфетку. Вики сидела на низком стуле в углу комнаты, возле лампы, освещавшей ее сверху. На мгновение взгляд Гордона задержался на проборе жены и он поразился белизне ее кожи и тому, что волосы Вики растут точно также, как и на головках их двух дочурок. Волна нежности охватила его. Стул был слишком низким для Вики, и ей наверняка потребуется помощь, когда она захочет встать. Пышные складки белого платья подчеркивали ее живот. А когда Вики подняла голову, Гордон заметил, что черты ее лица заострились, а под глазами появились темные круги.

Вики взяла тарелку и, морщась от боли, выпрямилась на стуле. Она стала жадно есть, хотя знала, что уже после нескольких ложек почувствует изжогу. Фигура мужа, маячившая над ней, заставляла Вики чувствовать себя еще более неловко.

— Нам не стоит засиживаться, — сказала она. У Элис был насморк, а няньке, которую оставили за ней присматривать, самой было только пятнадцать лет.

— Я еще не хочу уходить, — не очень вежливо оборвал ее Гордон. — Только пришли.

С этими словами он направился в другой конец комнаты и тут же почувствовал жгучий стыд за эту вспышку плохого настроения. Но уж слишком часто в последнее время он чувствовал, что его беспомощная беременная жена и маленькие дочки были хотя и очень любимыми, но все-таки препятствиями, которые ему день за днем приходилось обходить, крадучись на цыпочках, чтобы кто-нибудь не проснулся и не заплакал. Он очень любил их всех, но уж слишком много заботы они требовали.

Дарси Клегг подошел к Вики с шалью, которую накинул ей на плечи.

В одной из комнат начались танцы. Эндрю взял напрокат передвижную дискотеку с двумя проигрывателями, кучей колонок и светомузыкой, отбрасывающей цветные блики на стены и потолок. Молоденький диск-жокей приглашенный на вечеринку, быстро захватил внимание публики, предложив открыть вечер одной из модных рок-мелодий шестидесятых годов. Мешанина огней, музыки, танцующих пар неожиданно так живо напомнила Нине атмосферу студенческих вечеринок, что она радостно рассмеялась и тут же почувствовала непреодолимое желание кинуться в круг танцующих.

Гордон тоже наблюдал за танцами. Одновременно он пытался определить, чего же ему хочется после нескольких бокалов шампанского и нескольких порций виски, которые он проглотил второпях на кухне вместе с Джимми Роузом. Он разглядел в толпе танцующих Кэти Клегг в короткой юбке, плотно облегающей ягодицы. А вот Ханна, с пышной белой грудью и привычкой закусывать полную нижнюю губку. Женщины Дарси. Нет, ни одна из них не интересовала Гордона.

Он хотел женщину. Гордон вдруг ясно понял это. Он хотел женщину горячо, страстно, как это было с ним в молодости. С Вики ему приходилось теперь быть очень осторожным. Неспокойный сон, судороги, вечная усталость жены делали интимную близость почти невозможной.

Гордону нравилась Стелла [1] Роуз, жена Джимми, которую друзья называли Звездочка. Ему нравилось танцевать со Стеллой, разговаривать с ней. Она была женщиной умной и уже этим будто бросала вызов Гордону. Похожее ощущение вызывала у него и ее складная худощавая фигура. К тому же, выбрав Стеллу, он как бы мстил Джимми, который вечно шушукался и тискался по углам с чужими женами. Но сегодня Гордону не очень хотелось общаться со Стеллой. Она много пила, как это иногда бывало, и Гордон только что видел ее на кухне, где Стелла что-то бессвязно излагала Марсель. Под глазами Звездочки виднелись подтеки туши и выглядела она не лучшим образом.

Среди танцующих было еще несколько знакомых, но Гордон не остановился ни на ком из них. Вместо этого он стал приглядываться к женщине в элегантном зеленом платье, которую видел сегодня впервые. Их наскоро представили друг другу в начале вечеринки. Сейчас Гордону казалось, что с тех пор прошла вечность. Женщина была приветлива, но казалась слегка отчужденной. Гордон решил тогда, что она просто задирает нос, считая вечеринку у Фростов скучной, провинциальной. Чуть позже она промелькнула мимо Гордона в группе других гостей, коснувшись его краем платья.

Сейчас Гордон увидел, что женщина стоит одна в стороне и, как ему показалось, иронично улыбалась. Один из цветных бликов, голубой, скользнул по ее лицу, по рыжим волосам, окрасив их в ярко-медный цвет, как на витраже. Все это длилось ровно одну секунду, но Гордон почувствовал, как у него перехватило дыхание.

— Не хотите потанцевать? — предложил он.

Нина, вот как ее звали. Гордон вспомнил это, как только подошел ближе.

— С удовольствием, — ответила Нина, протягивая руку.

Гордон отвел свою партнершу в центр комнаты, и они начали свой танец. Он сразу обратил внимание на то, что Нина старается полностью раствориться в музыке, как будто ей хотелось хоть несколько минут отдохнуть от самой себя. Теперь на лице ее не было ни тени высокомерия, она была просто хорошенькой женщиной, и уже не казалась надменной и властной.

— Фросты часто устраивают такие вечеринки? — спросила Нина.

— Часто, и все точно такие же.

Гордон, очевидно, имел в виду царившую на этой вечеринке живую непосредственность, шампанское, студенческие мелодии, мешанину карнавальных костюмов и элегантных вечерних туалетов — все то, что показалось Нине таким очаровательным. Нина забыла имя человека, с которым танцевала сейчас. Она испытывала огромное удовольствие от того, что находилась в этом доме, веселилась и танцевала в кругу людей, которые ничего о ней не знали.