Хозяйка ночи

Девочка поняла, что допустила ошибку, и посмотрела на отца, моля его о помощи.

Молли скрутила ее ухо, и Бриони выкрикнула:

– Он сказал, что я нравлюсь ему, что я смогу занять место Эйлин, потому что она не хочет быть там. Что я смогу заработать больше денег, потому что я более живая.

Молли отшвырнула ее от себя, и Бриони упала на грязный пол. Она молча лежала, глядя на свою мать. Что бы ни случилось, но она пойдет сегодня к мистеру Дамасу.

– Бог мой, ты сама хочешь пойти туда? Ты действительно хочешь пойти? Ты точно знаешь, что тебе придется там делать, и ты все равно хочешь туда пойти?! – Молли не могла в это поверить.

Бриони встала. Глядя в лицо матери, она закричала:

– А как же Эйлин? Она-то пошла туда, хотя и не хотела этого, а ты до сих пор получаешь по два фунта каждую неделю! Я хочу пойти. Я жду не дождусь, когда пойду туда. Там у меня будет красивая одежда, вкусная еда и настоящая шикарная спальня. И я, черт побери, сделаю все, чтобы понравиться мистеру Дамасу, и что бы он ни сделал со мной, нет ничего хуже, чем быть голодной, замерзшей, грязной и бедной!

В комнате стояла гробовая тишина, и Бриони испугалась собственного крика. Но мать не сможет помешать ей пойти в тот дом. Она уже все решила. Ей хотелось получить все то, что обещал мистер Дамас. Хотелось хорошо есть и мягко спать, и если для этого потребуется, чтобы мистер Дамас прикасался к ней, а она прикасалась к нему, – пожалуйста, лично она ничего не имеет против.

– Если ребенок хочет, пусть идет, – проворчал Пэдди.

– О да, Пэт, твое воспитание! Ей только десять лет, но она всегда была не по годам развита. Да у нас здесь выросла шлюха! Полагаю, скоро она окажется у Нелли Дикинс.

– Но почему Эйлин пошла туда, хоть и не хотела этого, а я хочу пойти, причем за большие деньги, и не могу? Ты можешь мне объяснить, мама?

– Тебе этого не понять, Бриони, потому что ты такая же, как и твой отец. Ты продашь душу дьяволу, лишь бы получить то, что хочешь. Хорошо, иди, девочка, но я предупреждаю тебя: если уйдешь, домой можешь не возвращаться!

Бриони долго смотрела на мать и на притихших сестер, сидевших вокруг стола.

– Знаешь, мама, забавно получается: я буду платить за дом, в который не смогу прийти. От трех фунтов ты все равно не откажешься, правильно?

Поцеловав по очереди сестер, она надела пальто, натянула сапоги и, кивнув отцу, вышла из комнаты. Усевшись на ступеньки подвальной лестницы, Бриони стала поджидать отца. Ей было очень больно. Она хотела помочь, а в ответ получила оскорбления. Ничего, три фунта скоро смягчат сердце матери.

В любом случае она сделала свой выбор и теперь пыталась приободриться, думая о горячей ванне, о своих волосах без единой вши и о красивой мягкой ночной рубашке, которую ей непременно дадут. Об остальном она старалась не думать.

Пэдди стоял в прихожей мистера Дамаса, чувствуя себя не в своей тарелке. В этом доме было так чистенько, уютно и тихо, что он постепенно начинал злиться. Здесь он казался сам себе грязным и неуклюжим и оттого делался страшно неловким. Собственная стеснительность бесила его. До сих пор его мучила совесть из-за Эйлин, а теперь вдруг Бриони, единственная из всех его дочерей обладавшая живостью ума и характера, сама захотела прийти в этот дом. Просто дождаться не могла, чтобы прийти! Она всю дорогу только об этом и трещала. И хотя Пэдди было неприятно ее слушать, в глубине души он не винил ребенка.

Бриони всегда отличалась от своих сестер. Она была очень сообразительной, не по годам разумной. Пэдди мог понять стремление дочери улучшить свою жизнь. Молли никогда не уделяла Бриони особого внимания, она видела в ней лишь незаменимую помощницу и няньку для Розали. Только Бриони удавалось уложить Розали спать или успокоить, когда та впадала в истерику, а такое случалось нередко. Молли была вся поглощена Эйлин и Керри. Керри она считала золотым ребенком, одаренной девочкой, именно из-за нее она и хотела переехать Окслоу-Лейн. Керри следовало расти в нормальных условиях, в хорошем доме, а остальные не слишком интересовали Молли. Самой странной из пятерых дочерей была Бернадетт. Обычно она вела себя спокойно, но иногда в ней просыпался дьявол. Берни всегда казалась какой-то потерянной, не от мира сего. Даже бабушка однажды сказала, что ребенок не доживет до старости, и хотя девочка никогда не болела по-настоящему, в ней чувствовалось безразличие к жизни, и временами это пугало Пэдди.

Он засунул руки в карманы и уставился на свои старые сапоги. Казалось, он стоит здесь уже целую вечность, у него даже пересохло в горле. Сейчас было бы неплохо пропустить стаканчик виски, а еще лучше – несколько стаканчиков.

Вдруг Пэдди услышал на лестнице шаги. К нему во весь дух неслась раскрасневшаяся Бриони.

– О, папа, я буду жить в комнате Эйлин! Она уже почти собралась. Мистер Дамас сказал, что она может забрать все свои вещи и одежду, очень любезно с его стороны, да?

Пэдди облизнул губы.

– Ага, очень любезно. Скажи Эйлин, чтобы она поторопилась, я не могу ждать ее здесь всю ночь.

Вслед за Бриони в прихожей появился мистер Дамас. Он подошел к Пэдди и протянул ему три фунта.

– Эйлин уже скоро выйдет. Не желаете выпить виски, пока ждете дочь?

Пэдди просиял:

– Да, сэр, спасибо.

Дамас отметил в его голосе почтительность и улыбнулся про себя.

Впервые Пэдди разрешили войти в спальню, и то, что он увидел там, потрясло его до глубины души. В изразцовом камине ярко горел огонь. Стены были покрыты темно-голубыми гобеленами, там и сям высились невиданные растения в расписных кадках. Длинный кожаный диван и два кресла лоснились в свете камина. На маленьких столиках теснилась масса удивительных безделушек. На полу лежал узорчатый ковер, и Пэдди даже сквозь подметки сапог ощущал его мягкость, словно у него под ногами росла трава. Он присел на краешек одного из кресел и взял предложенный стакан виски.

Нет, он не осуждал Бриони. Она видела все это. Ей позволили одним глазком взглянуть на жизнь богатых людей, и она захотела стать частью этой жизни. Кто, находясь в здравом уме, посмел бы осудить ее? Даже будучи десятилетней девочкой, Бриони точно знала, чего хочет. Потягивая виски, Пэдди размышлял о будущем.

С теми мозгами, которые ей дал Господь, Бриони использует это место как стартовую позицию. Вкусив однажды все радости богатого дома, его дочь захочет большего. И Пэдди Каванаг, залпом осушив стакан, мысленно пожелал ей удачи.

– Эйлин, заверни одежду как следует, а то пока ты приедешь домой, от нее останутся одни лохмотья! – с раздражением сказала Бриони.

Эйлин так спешила поскорее убраться восвояси, что просто побросала одежду в кожаный чемодан, любезно предоставленный мистером Дамасом.

– Бриони, она и так скоро превратится в лохмотья. Днем раньше, днем позже, какая разница? Помоги мне собраться и побыстрее свалить из этого дома.

Кисси увидела, что Бриони уже раскрыла рот, приготовившись отчитать сестру.

– Сходи на кухню, Эйлин, – поспешила сказать Кисси. – Миссис Хорлок что-то тебе приготовила.

Эйлин выскочила из комнаты.

– Она раздражает меня, Кисси, – фыркнула Бриони. – Неблагодарная маленькая сучка, вот она кто! Ты только посмотри, сколько вещей!

Кисси начала упаковывать вещи и ответила вполголоса:

– Не надо ее судить так сурово. Она ненавидела это место. Не все же такие, как мы с тобой. Мы сможем извлечь выгоду из любой ситуации, в которой окажемся. Не все же такие сильные, есть и слабые люди. А теперь помоги мне с вещами. Как только мы отправим ее домой, ты сможешь принять ванну. Миссис Хорлок уже подогрела воду.

Бриони считала Эйлин не то что слабой, а просто ничтожеством. Девочка восторженно обвела глазами спальню. Как здесь красиво! Да и весь дом очень красивый. Скоро ее как следует отскребут в медной ванне в судомойне, а уже завтра она сможет мыться в огромной ванной комнате рядом со спальней. Ох, она упадет в обморок от счастья! Бриони нежно погладила роскошное дорогое покрывало. Все это теперь принадлежало ей, и, в отличие от размазни сестры, она собиралась задержаться здесь на очень долгое время.