Просто не забывай дышать (ЛП)
Просто не забывай дышать (ЛП) читать книгу онлайн
Жизнь Алекс Томпсон распределена по сценарию. Являясь студенткой юридического факультета Колумбийского университета, она сосредотачивается на своих оценках, своей жизни и своём будущем. Последнее, что ей нужно — это снова связаться с парнем, который разбил ей сердце.
Дилан Пэриш вернулся домой из Афганистана после серьёзного ранения и знает, что единственная вещь, которую он не может себе позволить — это влечение к Алекс. Когда Алекс и Дилан вступают в одну программу исследований, они должны придумать новые правила, чтобы не убить друг друга.
Проблема в том, что они продолжают нарушать правила. Первое правило — никогда не говорить о том, как они влюбились.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
В любом случае, мне никогда не нравились морские пехотинцы.
Я следую за ней в кафе за углом от офиса Форрестера. Это хорошее местечко на открытом воздухе. Я немного смущаюсь, пока мы идем. Она взяла темп жителя Нью-Йорка, я перешёл на темп черепахи, благодаря трости.
Она замедляется, подстраиваясь под мой шаг. Половину пути спустя, она, наконец, что-то говорит мне.
— Так что случилось с твоей ногой?
Я пожимаю плечами, и даю короткий ответ:
— Хаджи думали, что мне лучше без нее. Придорожные бомбы.
Она вздыхает. — Прости.
— Всё не так уж и плохо. Мне нужно ходить в больницу и жить. Это делает меня счастливым, — чего я не договорил: …в отличие от Рейнольдса и Томпсона, ни один из них не выжил.
В кафе она произносит:
— Займи место. Я принесу нам кофе. Ты пьешь то же самое?
Я киваю и благодарю её, усаживаясь в кресло.
Пока я жду Алекс, я достаю телефон и просматриваю почту. Чёрт. Большинство — мусор. Письмо от мамы. Я отвечу позже. Она, конечно, беспокоится обо мне. Некоторые вещи никогда не меняются. Долгое время я был на неё сердит за то, что я ушёл из школы. Но сейчас я благодарен за это. Это дало мне возможность перенести тяжелые времена. Дало возможность держать голову высоко и узнать мои приоритеты, которые были непостоянными, пока я был молод.
Когда Алекс возвращается к столу с двумя огромными кружками кофе, я убираю телефон.
— Спасибо, — говорю я. Делаю глоток. Он действительно хорош.
Она улыбнулась, встретившись со мной взглядом, и быстро отвернулась. Короткий контакт, который не наполнен ненавистью, но я смотрю вниз.
— Хорошо, — говорю я. — Основные правила.
— Да, — говорит она.
Мы молчим. Она ожидает от меня первого шага?
Я качаю головой, затем говорю.
— Хорошо, начинай. Это была твоя идея.
— Справедливо, — она смотрит на меня, затем говорит. — Хорошо. Первое правило. Мы никогда не говорим об Израиле.
Я закрываю глаза и киваю. Разговор об этом сильно ранит.
— Согласен, — бормочу я.
Она облегченно вздыхает, и это каким-то образом снова разбивает мне сердце.
Я говорю:
— Мы никогда не будем говорить о том, что случилось. Ни когда я приехал к тебе в Сан-Франциско. Ни год назад. Ни через год.
— Особенно о том, что случилось через год, — её глаза блестят, когда она смотрит на стол.
Мы снова молчим. Это забавно.
— Не знаю, смогу ли я, — говорю я.
— Почему нет? — спрашивает она.
— Потому что, ну, иногда это тяжело, Алекс. Немного. Много. Господи.
Она отводит взгляд и, черт меня возьми, если ее глаза не были красивыми. Ее ресницы в милю длиной.
— Думаю, если мы хотим пережить этот год, нам нужно оставить всё в прошлом, — говорит она.
— Да.
— Будто мы незнакомы.
Я пожимаю плечами.
— Хорошо, — что может случиться.
— Мы начнем все сначала. Мы только что встретились. Ты какой-то парень, пришедший из армии, а я девушка из Сан-Франциско, собирающаяся в местный колледж. У нас нет ничего общего. Ни связей. Ни того, кем мы были. Мы не друзья.
Не друзья. Как, чёрт возьми, мы можем быть друзьями после того, как всё разрушили?
Я киваю, чувствуя себя несчастным. Дерьмо, у меня не так много друзей. Я потерял связь с людьми из Атланты, когда не мог справиться с тем, кем я стал. А те, кто был в Афганистане… за исключением Шермана и Робертса, я ни с кем близко не сходился. Робертс мёртв, Шерман еще в афганской глуши.
— Так или иначе, я не знаю, кем мы были. Ничего из этого никогда не имело смысла.
Она пожимает плечами и скрещивает руки на груди, и я чувствую себя дерьмово за то, что сказал.
— Прости, — говорю я.
— Почему? — спрашивает она, глядя в сторону, на улицу. Её нижняя губа дрожит, и я хочу ударить себя по голове острым предметом.
— Это правда, не так ли? В нас никогда не было смысла.
— О, Боже. Давай не будем об этом. Пожалуйста.
— Хорошо, — её лицо дёргается, очевидно, она сдерживает слёзы.
— Послушай, — говорю я. — Это отстойно. Но всё будет в порядке, да? В любом случае, это всего лишь несколько часов в неделю. То, кем мы были… Это был другой мир. Мы были в другой стране, подвергая себя всевозможным удивительным вещам. Мы не были собой, реальными нами. Это была фантазия. Красивая фантазия, но всё же фантазия, верно?
Она кивает, быстро вытирая глаза кулаком и размазывая тушь.
— Как бы то ни было, я сожалею.
— Мы уже нарушили правила, — говорит она.
— Нет. Мы больше не будем говорить о прошлом, начиная с этого момента. Мы говорим о настоящем. Ты совершенно права. Ещё правила?
— Я не знаю.
Я хмурюсь, затем говорю:
— Хорошо. Что ты думаешь о докторе Форрестере?
Она качает головой.
— Он большая подделка.
Я поднимаю брови.
— Правда?
— Да. Только посмотри на него. Твидовый пиджак. Он один роман писал пятнадцать лет, выиграл национальную книжную премию, и с тех пор ничего.
Я улыбаюсь.
— Это чертовски… гм…
Вот дерьмо, не сейчас. Я не могу думать. Иногда такое случается. Я забываю слова, фразы. Я закрываю глаза, концентрируясь. Представляю себе пишущую машинку, руководствуясь интуицией, и произношу:
— Колонка автора.
Она хихикает. Расстроена, но смена темы помогает. Приятно видеть румянец на её щеках.
— Ты ещё пишешь? — спрашивает она.
Я киваю. — Конечно.
— О чём?
Я пожимаю плечами.
— На данный момент о войне. Это всё поток сознания, думаю. Не упорядоченный поток, во всяком случае. Просто пытаюсь излить свои мысли. Мой терапевт в Атланте говорит, что это поможет.
Она поворачивается и смотрит на меня, я думаю, действительно смотрит с тех пор, как мы столкнулись друг с другом три дня назад.
— Твой терапевт?
Я пожимаю плечами. — Вместе с ногой, у меня диагноз «Посттравматическое стрессовое расстройство». Технически. И черепно-мозговая травма. Но это просто ярлыки.
— Что ты имеешь в виду?
Я хмурюсь.
— Я просто… Я не совсем тот парень, которого ты знала, Алекс. Некоторые вещи здесь… Они не кажутся реальными. Как было до этого. Может быть, я стал адреналиновым наркоманом. Просто реальность недостаточно красочная.
Она вздыхает.
— Я чувствовала себя так долгое время после возвращения из Израиля.
— Ты снова нарушаешь свои правила.
— О, точно.
Она делает паузу и снова говорит:
— Но это так. Это было настолько быстро, интересно и красочно. Затем всё стало мирским и серым — просыпаться, идти в школу, делать домашнее задание и, казалось, это уже не имело значения.
— Да, — отвечаю я. — Во всяком случае, работа с доктором Форрестером будет интересной. Я был уверен, что моя работа в исследованиях будет заключаться в том, чтобы прибирать посуду и мыть её же.
— Да, это намного лучше, — отвечает она. — И подумай только, ты увидишь настоящего писателя в действии, — когда она говорит «писатель», то поднимает руки и изображает в воздухе кавычки.
— Хорошо, ты права. Давай посмотрим, выпустит ли он в этом году что-нибудь. По крайней мере, мы можем быть уверены насчёт исследований.
Она усмехается. — Мы должны сделать на это ставку.
Я поднял брови.
— Чувствую легкую конкуренцию.
— Я говорю, что он ничего не выпустит. Двадцать долларов.
— Справедливо. Какой предел? Пятьдесят страниц? Сотня? Две?
— Он должен хотя бы закончить первый проект.
— Идёт, — я тянусь для рукопожатия. Она берёт меня за руку и это ощущается очень естественно, слишком естественно. Встряхнув её руку, я быстро отдергиваю свою, словно обжегся. Касаться её слишком для меня.
Мы оба снова молчим. Неловко. Как. Ад.
— Мне нужно идти, — говорю я, как раз в тот момент, когда она говорит: — Ну, у меня есть дела.
Мы оба смотрим друг на друга и начинаем смеяться.
— Хорошо, — говорю я. — Неловко. Неужели мы в состоянии сделать это?
Она пожимает плечами и улыбается фальшивой улыбкой.