Поворот налево

– Тетушке Олив восемьдесят три года, и воспитали ее в суровые годы. У нее есть оправдание.

– Хорошо, я никому, кроме вас, не буду говорить про психушку.

– Идет. – Она хотела уже отвернуться, но передумала. – Джо, Бивертон – очень необычное место. Едва ли существует еще один такой город. Люди здесь помогают друг другу и по большей части живут счастливо в гармонии с миром и окружающими. Мы знаем соседей по именам и стараемся ладить.

– Так вы хотите сказать, что весь город населен сумасшедшими?

– Конечно, нет. И что за противное слово! Я просто хочу сказать, что некоторые горожане немного эксцентричны.

Он прищурился.

– Что вы вкладываете в слово «эксцентричный»?

– Я лишь советую вам смотреть на вещи шире.

– Кроме вас, единственной нормальной женщиной мне показалась француженка.

– Хм. Мадам Диор?

– Да, темненькая дама с парижским акцентом, которая пришла вместе с клептоманкой.

– Настоящее имя мадам Диор – Дороти Вудроу, и ее французский – это то, чего она понахваталась из фильмов и песен Эдит Пиаф. Дороти увидела Катрин Денев в рекламе Дома Диор и вообразила себя француженкой.

Джо тихонько стукнулся лбом о стену.

– Да ладно вам, не так все плохо. До этого она воображала Эву Габор. – Эмили хмыкнула при воспоминаниях. – Тогда ее акцент очень быстро всем надоел.

– Хорошо, – сказал он. – Скажите мне самое худшее. Какой ген безумия течет в ваших венах?

Она слегка покраснела.

– Я прошу вас подбирать слова.

– Не увиливайте. Попробую угадать. – Джо взял яблоко и впился в него зубами. Он проголодался, так как затратил больше калорий, когда жевал крохотные бутерброды, чем получил от них в итоге. – Ваш дед думал, что он Наполеон, а ваша бабушка решила, что она – Франция и сдалась на милость императора.

Эмили закатила глаза и вернулась к уборке.

– А нет, я понял! Она была его сиделкой. Или он был медбратом. Я стараюсь подбирать слова, – сказал Джо, когда она посмотрела на него так, словно готова была ударить поварешкой. – И… и… – Он не мог думать, ведь она смотрела на него так, как, должно быть, смотрела Ева на Адама. И от нее так же сильно пахло корицей и еще бастром [4]. Эмили была соблазнительным сочетанием сексуальности и домашнего уюта. – Они решила поиграть в ясли?

– Не угадали.

– Но ведь теплее? Наконец она сдалась.

– Моя бабушка была здесь управляющей.

Он перестал жевать и удивленно посмотрел на нее.

– А вы не знали, что здесь раньше был бордель? Это есть в рекламном проспекте и на веб-сайте.

– Моя секретарша только сказала, что это единственный отель в городе. Рекламного проспекта я никогда не видел. Так ваша бабушка была…

– Я ее обожала. Она меня многому научила. Неужели? И чему же, интересно? Хотел бы он выяснить это на практике.

– Я уехала, когда поступила в колледж, но потом вернулась и помогала ей вести дела.

– Вы управляли борделем? – Может, она все-таки чокнутая?

Эмили посмотрела на него таким взглядом, что Джо понял, что в очередной раз сказал глупость.

– К тому времени это был уже отель и кафе. Доктор Бивер закрыл практику, и «интимных целительниц» больше никто не вызывал.

– А жаль!

Эмили неожиданно лукаво улыбнулась:

– Наверху на чердаке полно старых нарядов и, хм, прочих штучек.

– Может, вы мне как-нибудь покажете? Улыбка слегка преобразилась, девушка бросила на него провокационный взгляд из-под опущенных ресниц. Вот и не верь после этого старику Мердемо! Коварная штука – наследственность.

Наступила пауза. Джо доел яблоко и хотел выкинуть огрызок в мусор, но Эмили остановила его и указала на маленькую пластмассовую корзину с надписью «компост», выведенную забавными буквами.

– Что ж, – сказала она. – Спасибо за помощь.

– Вы уже подумали насчет ресторанов? – спросил Джо, не желая лишаться ее компании.

– Даже и не знаю…

– У меня есть идея. Хороший вечер – почему бы нам не прогуляться до центра, где вы покажете мне лучшие заведения? – Он подошел ближе. – Более того, почему бы вам не поужинать со мной?

Эмили отступила и уперлась в разделочный стол. Ее пальцы теребили узелок на переднике.

– Поужинать? С вами?

Джо не смог сдержать улыбку.

– Да.

– Как будто у нас свидание?

– Именно так. – Не то чтобы он действительно думал об этом старомодном времяпрепровождении.

– Но почему? – Эмили посмотрела на него своими большими голубыми глазами.

– Потому что вы прекрасная женщина, а я один в этом городе, и в вашем отеле не подают ужин.

На щеках девушки появились крохотные ямочки, когда она улыбнулась.

– Хорошо.

Ее наверняка часто приглашали, но что-то подсказывало Джо, что далеко не всегда она соглашалась. Эмили интриговала его все больше с каждой минутой.

Глава 3

– Вы, наверное, сильно проголодались, – сказала Эмили, вышагивая рядом с Монткрифом по направлению к центру города. Она слегка запыхалась.

– Да не то чтобы очень.

– А вы всегда так быстро ходите?

Джо посмотрел на нее и заметил, что она почти бежит, чтобы поспеть за ним. Он напомнил себе, что находится в захолустье штата Айдахо воскресным вечером.

– Извините, – сказал он, с трудом замедляя шаг.

– Да ничего! Гулять с вами – все равно что с личным тренером заниматься, а мне упражнения не помешают. – Они продолжили путь, и Джо старался не отрываться от нее, хотя это было непросто.

– Ну вот мы и на Мэйн-стрит, – сказала Эмили чуть позже.

– А это еще что такое? – спросил Джо, уставившись на статую, напоминавшую крысу на задних лапах. Она была вырезана из дерева и возвышалась над бульваром на добрых двенадцать футов. Тварь стояла, оскалив зубы, сделанные из более светлого дерева. От ее вида аппетит пропадал напрочь.

– Это талисман нашего города. Бобр. Джо растерянно моргнул.

– Странно, что они не назвали эту улицу Бобровый бульвар.

– Эммет Бивер [5] отклонил предложение, думаю, из скромности. Впрочем, Бобровый бульвар есть в нашем единственном пригороде.

– Однако скромность не помешала ему поставить двенадцатифутовый монумент бобра в центре города?

– Видимо, нет, – усмехнулась Эмили.

Монткриф еще раз посмотрел на самого внушительного в мире бобра и покачал головой, поскольку знал, что ничего умного по этому поводу сказать не может.

– И где же ресторан?

– «Домашняя выпечка Белл» в двух кварталах вниз по улице и затем налево.

Джо давно понял, в какое попал захолустье, но последующие слова Эмили все же удивили его.

– С тех пор как дети Белл подросли и разъехались, она так скучает по ним, что каждый день готовит большой семейный ужин, так что все желающие подкрепиться приходят к ней домой.

– А что в меню?

Улица была пустынна, так что он без труда слушал ее, шагая рядом по Мэйн-стрит.

– Да все, что ей заблагорассудится приготовить. Какое-то время после того, как ее младшенький уехал в колледж, она продолжала готовить то, что привыкла подавать к столу на протяжении десятилетий. Жаркое в воскресенье на ужин, в понедельник – то, что осталось от воскресенья, во вторник – свиные котлеты в грибном соусе. В четверг были… кажется, спагетти. Нет, может быть, курица с картофельным пюре. Но спустя пару лет люди начали жаловаться, и она немного расширила ассортимент. Но не буду вас обманывать – это простая домашняя еда.

– То есть Белл подает на стол все, что ей вздумается, и люди приходят и съедают это.

– Да, так и есть. Она чудесно готовит! Белл накрывает большой стол в столовой, и еще у нее есть лавка на кухне. Кому-то больше нравится есть там, потому что так они могут поболтать с Белл, пока та готовит. Она счастлива, поскольку не так сильно скучает по детям, а те, кому неохота готовить самим, могут прийти и отведать ее стряпню.