Дважды в одну реку (СИ)

— Здесь и, по-моему, испытывает от живительного средиземноморского воздуха еще меньше восторга, чем мой сын…

В правдивости этих слов Звениродцевой Даша с Юлей вскоре убедились сами — в сияющем хрустальными люстрами и галунами швейцаров холле отеля девушки столкнулись с мрачными и немного потрепанными Димой и Максимой, которые с полузакрытыми глазами лениво брели на звуки и запахи ресторана.

Откровенно говоря, Звенигородцев выглядел довольно помятым, ужасно недовольным и не ослеплял своим бьющим через край очарованием, но на Дашин взгляд, все равно был самым лучшим, самым симпатичным и обаятельным на целом свете.

— Юлька, ты! — прокричал Максим и бросился девушке, — вот это да! Димка, смотри, Юлька! — Дима продрал глаза, и парни довольно засмеялись.

— Отпусти меня, Макс! — жеманничала Юля, — Дима, привет!

— Ну мы теперь затусим тусовку! — не скрывал своей радости Максим. — Даша, ты здесь? — глупая ухмылка слетела с его лица, и даже заспанные глаза как будто стали больше. — Даша, вы вместе с Юлей, с родителями?

— Привет, Максим, — полуласково-полуукоризненно пропела Даша, — Мы с Юлей одни, у нас, знаешь ли, первый выход в свет!

— Здорово! — протянул Максим, — А мы с мамой, с мамами, вернее. — Ну я рад тебя видеть, рад, — он несмело коснулся кончиков дашиных пальцев и замолчал, не зная, что сказать, — А давай я тебя со своей мамой познакомлю, а?

— Мы с Дашей уже познакомились, — раздался голос Людмилы Львовны.

Две недели пролетели как один миг, казалось, сборы и ожидание были такими долгими, а сам отдых — мимолетным и даже не ускользающим, а уже ускользнувшим. Юля с Дашей улетали утренним рейсом, а Максим, Дима и их мамы вечерним в тот же день.

Даша складывала последние мелочи в чемодан и тихо грустила, нет-нет, все было здорово! Она очень рада, но слезы все равно наворачиваются на глаза — Юля убежала на пляж с Димой, полюбоваться рассветом, а вот Максим ее никуда не позвал. Вчера они вчетвером отправились на прогулку, небо над Ниццей взрывалось сотнями разноцветных огней — в самом разгаре был ежегодный праздник фейерверков, он был квитэссенцией всего происходящего на Лазурном берегу — все самое яркое и дорогое сливалось воедино, чтобы потом, вспыхнув в один миг, разлететься во все стороны, оставив после себя лишь яркие воспоминания и сомнения, было ли это на самом деле или только привиделось. Полюбовавшись фейерверком, они свернули сшумной рю Круазет и спустились к морю, Юля с Димой немного отстали и, когда Даша обернулась, то увидела, как парень целует ее подругу, а та жмурится от удовольствия. Максим не предпринимал никаких попыток ее поцеловать или просто прикоснуться, он шел, насупившись, и шагал так быстро, словно убегал от кого-то.

— Максим, давай не так быстро, — тихо сказала Даша и дотронулась до его руки, — Мы же гуляем.

— Да, да, хорошо, — пробормотал парень и немного сбавил шаг. Он смотрел прямо перед собой и даже не оборачивался на Дашу, ей было обидно, больно, но в то же время радостно хотя бы от того, что Максим рядом с ней, с ней, а не с очередной красоткой, вешающейся ему на шею.

— Через полторы недели в Универ, — Даша не могла придумать ничего умнее, чем заговорить об учебе, хотя знала, что Звенигородцев не относится к числу прилежных студентов.

— Да уж, совсем скоро, — нехотя протянул Максим.

— На какую специализацию ты пойдешь? — продолжила девушка, сама она давно решила, что выберет международные финансы.

— Не знаю, мама еще не решила, — без всякого интереса ответил Максим.

— Что мама не решила? — не поняла Даша.

— Мама не решила, какую специализацию мне выбрать, — как о чем-то само собой разумеющемся сказал Звенигородцев.

— А, — только и нашла, что сказать девушка — сама она никогда не перекладывала принятие решений на маму, тем более тех, что касались ее самой.

Разговор иссяк, Максим никогда не был уж слишком разговорчив, а в этот вечер из него и вовсе невозможно было вытянуть ни слова. Даша с Максимом тихо брели дальше, с одной стороны нежно плескалось море, с другой шумел город, где-то вдалеке горели огни проходящих кораблей, казалось, на пляже остались только они вдвоем. Сегодня вечером, едва выйдя из своего номера в отеле, Даша сняла очки и сунула их в карман — обычно девушка носила линзы, но утром, надевая их, уронила одну и как ни искала, не смогла найти, поэтому и пришлось идти в очках, но так не хотелось, чтобы Максим видел ее в них. Поэтому сейчас окружающий мир казался Даше нечетким и словно размытым. Откуда-то издалека доносился смех и голоса — кто-то радуется сегодня, не то, что я, — подумала Даша, обиженная на весь мир.

— Даша, не смотри туда! — резко сказал Максим и, взяв ее за плечи, потащил куда-то в сторону.

— Максим, что такое? — не поняла девушка, а сама замерла от удовольствия, которое ей дарило прикосновение его руки к ее обнаженным плечам, в этот вечер на девушке было длинное платье без лямок, которое придавало ей совсем взрослый и даже немного искушенный вид.

— Неважно, тебе не нужно туда смотреть и все! — бросил парень и развернул ее лицом к морю, Даша была немного удивлена — такой напор был совсем не в духе Звенигородцева. Он погладил ее по спине, и девушку пронзила сладкая дрожь.

— Максим, объясни мне, в чем дело, — настаивала Даша, она вытащила очки из кармана и, надев их, окинула взглядом пляж, который оказался не таким уж пустынным.

— Даша, я не хочу, чтобы ты смотрела туда, — тихо сказал парень, прижимая ее к себе, от него пахло морем, солнцем и немного кремом для загара — Звенигородцев легко обгорал и очень этого смущался.

— Максим, — почти прошептала Даша, она тонула в теплых волнах восторга, он держал ее в руках, как она когда-то мечтала, самый завидный парень Университета и она — тихая отличница. Девушка откинула голову и провела щекой по футболке Максима, он обнял ее сильнее, почти спуская платье с груди, и тут Даша увидела, что совсем неподалеку от них в шезлонге замерла парочка в отнюдь недвусмысленной позе, ей стало смешно — вот от чего хотел оградить ее Звенигородцев! от того, чем она сама мечтала заняться с ним.

— Даша, ты слишком правильная и нежная, тебе не стоит видеть это, — растерянно проговорил Максим, увидев, на что в таком удивлении уставилась Даша. Девушку это задело — она не хотела быть нежной и правильной, она мечтала о том, чтобы Максим делал с ней все те вещи, которым с восторгом предавалась не скованная приличиями парочка.

— А вот и мы! — прокричала покрасневшая от удовольствия Юля, подбегая к ним. Максим отпрянул от Даши, натянув на нее сарафан, который еще несколько минут с удовольствием опускал все ниже и ниже.

Дальше все получилось как-то скомканно, что даже не хотелось об этом вспоминать, они еще немного побродили вчетвером, Максим был скован, Юля капризничала, Дима болтал без умолку, а Даша пыталась хоть как-то поддерживать разговор, заставляя себя казаться веселее и довольнее, чем она была на самом деле.

Даша положила последнюю вещь в чемодан и закрыла его. Конечно, не стоит грустить — это были ее первые самостоятельные каникулы и не где-нибудь, а на Лазурном берегу. Она чудесно провела время, отдохнула, загорела, посмотрела достопримечательности, сделала отличные покупки и, хотя не покорила Звенигородцева, но бесповоротно очаровала его маму. Людмила Львовна была настоящим деспотом в отношении сына и самой приветливой особой, какую только можно представить, в беседах с Дашей и Юлей. Она пристрастно допросила Дашу о ее родителях, планах на жизнь, увлечениях и, оставшись довольна услышанным, заявила: «Дашенька, ты так похожа на меня! Мне бы очень хотелось, чтобы мой сын встречался с такой девушкой, как ты». Мне бы тоже этого хотелось, — подумала Даша, но благоразумно промолчала.

Вот уже три месяца, как Даша с Юлей вернулись из Ниццы — в отношениях с Максимом ничего не изменилось, они были даже не друзьями, скорее — приятелями, которые целовали друг друга в щечку при встрече и бежали каждый в свою сторону. Почти каждый вечер Даша встречала в фитнес-клубе Людмилу Львовну, которая благосклонно ей улыбалась и расспрашивала об Университете, иногда мимо кометой проносился Максим, увиваясь за очередной девицей, — его мама сердито поджимала губы, а Даша хмурила идеально выщипанные брови. Девушка никак не могла забыть тот вечер на берегу Средиземного моря, когда руки Максима касались ее тела, а его теплое дыхание щекотало волосы на ее виске. Даша готова была проклинать свой образ хорошей правильной девочки, но ничего, абсолютно ничего не могла с ним поделать. Иногда Максим просил списать у нее задачки, конечно, Даша не соглашалась сразу — она же не хотела сделать вид, что бегает за ним, но, поломавшись немного, отдавала парню свои конспекты, а в ответ удостаивалась мимолетной улыбки и фразы: «Дашка, ты — мегамозг!». Она не хотела быть мегамозгом, она была девушкой и страстно желала, чтобы и Максим это понимал, хотя вряд ли ему было понятно слово «страстно».