Наследие Рипера (СИ)

Я не могла держать его в неизвестности, чтобы он всю ночь беспокоился о Ноа. В последний раз, когда я его видела, он назвал меня сукой, и, возможно, у него был повод, но я не была достаточной сукой, чтобы так его мучить. Я нажала на «обратный вызов».

— Он в порядке? — потребовал ответа Ругер, даже не соизволив поздороваться.

— Я забрала его, с ним все в порядке, — ответила я. — Я не слышала телефон на работе, но увидела его сообщение и приехала к нему через сорок пять минут. С ним все хорошо. Нам повезло, и ничего такого не случилось.

— Ты уверена, что этот урод его не тронул? — задал вопрос Ругер.

— Ноа сказал, что тот пытался пощекотать его и усадить к себе на колени, но он убежал. Они были совершенно укурены и пьяны. Не думаю, что они вообще заметили, когда он перелез через окно. Он прятался на пожарной лестнице.

— Бл*дь, — произнес он не очень счастливым тоном. — Как высоко он был?

— На четвертом этаже, — отозвалась я, закрыв глаза от стыда. — Чудо, что он не упал.

— Ладно, я еду. С тобой я поговорю позже. И, мать твою, не оставляй его снова одного, или будешь иметь дело со мной. Поняла?

— Да, — прошептала я.

Я положила трубку и вернула телефон на стол. В комнате было душно, и мне не хватало воздуха, поэтому я тихо пробралась к окну. Шершавая деревянная оконная рама со стоном заскользила вверх, и я высунулась из окна, смотря вниз на улицу, впитывая в себя прохладный воздух. Люди выходили из баров на улицу и смеялись, как будто все было хорошо и здорово.

Что было бы, если бы я не проверила голосовую почту? Посмотрел бы кто-нибудь из этих счастливых пьянчуг наверх и увидел бы маленького мальчика, цепляющегося за пожарную лестницу? А если бы он там уснул?

Ноа мог бы сейчас лежать мертвым на этой мостовой.

Я допила пиво и, прихватив еще одно, села на свой ветхий диван и начала вторую бутылку. Последний раз, когда я смотрела на часы, было три часа ночи.

Шум в предрассветной темноте разбудил меня.

Ноа?

Рука накрыла рот, в то время как на меня опустилось крупное тело, придавливая к дивану. Адреналин вспыхнул во мне слишком поздно, и уже не имело значения, как сильно я боролась, брыкаясь своим телом под его, напавший держал меня в ловушке. Все, о чем я могла думать, был Ноа, спящий в другом конце комнаты. Я должна драться и выжить ради сына, но я не могла пошевелиться и ничего не видела в проклятой темноте.

— Ты напугана? — грубый глубокий голос зашептал мне в ухо. — Гадаешь, сможешь ли пережить эту ночь? А что насчет твоего ребенка? Я мог бы изнасиловать и убить тебя, а затем продать его на утехи какому-нибудь педофилу. И ты ни черта не смогла бы сделать, чтобы остановить меня, ведь не смогла бы? Как ты собираешься защищать его, живя в подобном месте, Софи?

Черт. Я знала этот голос.

Ругер.

Он не причинит мне вреда.

«Придурок».

— Мне даже не пришлось взламывать чертов так называемый замок, который стоит в этой дыре, — продолжил он, накрыв мои бедра своими, демонстрируя тем самым, как мало я могла контролировать. — Твое окно открыто, окно в коридоре тоже. Я всего лишь вышел на пожарную лестницу и зашел в квартиру, что означает, что так смог бы сделать кто угодно. Включая и того больного мудака, с которым наш мальчик имел дело ранее. Этот ублюдок еще в здании? Он мне нужен, Софи. Кивни головой, если будешь тихой, и я позволю тебе говорить. Не пугай Ноа.

Я кивнула головой, как смогла, пытаясь унять скачущее сердце и разрываясь между остатками страха и возрастающим гневом.

Как он смеет судить меня?

— Если закричишь, ты заплатишь.

Я мотнула головой. Он убрал руку, и я сделала несколько глубоких вдохов, быстро моргая и пытаясь решить, будет ли хорошей идеей укусить его. Скорее всего, нет... Ругер был тяжелым, и он накрыл все мое тело, мои ноги были подмяты под его, а руки глубоко вжаты в диван. Я не могла вспомнить, чтобы он добровольно касался меня прежде — по крайней мере, не в последние четыре года. И это было хорошо, потому что все, что было связано с Ругером, заставляло мои мозги работать в совершенно не том направлении, а тело изнывать.

Последний раз, когда мое тело изнывало, я залетела.

Я никогда не жалела, что родила сына, но это вовсе не означает, что я должна позволить своему либидо вновь думать за меня. Когда мы с Заком наконец окончательно расстались, я встречалась только с надежными, очень скучными мужчинами. За всю свою жизнь я переспала всего с тремя мужчинами, и номера два и три были милыми и спокойными. Мне совершенно не были нужны такие сложности, как дядя-байкер моего сына... Но я уловила его знакомый запах — машинное масло, перемешанное с легким ароматом мужского пота, — что тут же ожидаемо отозвалось внизу живота.

Даже злясь, я хотела Ругера.

На самом деле, я всегда хотела его гораздо больше, когда злилась. И как назло у него был просто дар выбешивать меня. Жизнь была бы гораздо проще, если бы я могла его ненавидеть. Парень был настоящим придурком. И так случилось, что он был тем придурком, который чертовски любил моего сына.

А сейчас он лежал на мне, и мне хотелось ударить его по голове или сделать что-то еще, но я также чувствовала нарастающее тепло между ног. Он был большим, твердым, и прямо там, и я понятия не имела, как с этим справиться. Ругер всегда держал со мной дистанцию. Я ожидала, что теперь он позволит мне встать, что выскажет свои претензии, возможно, как-то конструктивно, но этого не произошло. Вместо этого он вновь зашевелился, оперся локтями по обе стороны от меня, удерживая в ловушке.

Его ноги задвигались, и одна легла между моих ног. Слишком интимно. Я попыталась свести колени, но он прищурил глаза и скользнул бедрами по моему тазу.

Это было неправильно. Так неправильно... К тому же, нечестно, потому что сжимать его между ног не способствовало лучшей работе моего мозга. Я начала извиваться, стараясь быть как можно дальше от него. Немедленно. И все же, я не могла не думать о том, смогла бы я проскользнуть рукой между нами и расстегнуть его ширинку.

Этот мужчина был как героин — соблазнял, привязывал к себе и не отпускал до самой смерти.

— Лежи спокойно, — прошептал он натянуто. — То, что мой член сейчас там, где ему нравится, возможно, спасает тебе жизнь. Поверь мне, я всерьез задумываюсь над тем, чтобы придушить тебя, Софи. Поэтому мысли о том, чтобы трахнуть тебя, помогают отвлечься.

Я похолодела.

Я не могла поверить, что он только что это сказал. У нас было соглашение. Мы никогда его не обсуждали, но оба тщательно ему следовали. И несмотря на это, он снова прижал свои бедра к моим, и я ощутила его увеличивающуюся длину у своего живота. Мои внутренние мышцы сжались, посылая волны желания по телу. Но это были обманные ощущения. У моей страсти лишь один выход: я буду желать его, он меня — игнорировать, а мы оба — притворяться, что ничего этого никогда между нами не было.

Я облизнула губы, и его глаза уловили это легкое движение, едва различимое в приглушенном свете, пробивающемся из окон.

— Ты не это имел в виду, — прошептала я.

Он сузил глаза, изучая меня, будто лев, выслеживающий самую медленную газель. Стойте, а львы едят газелей? И это действительно происходит?

«Думай».

— Это не ты, Ругер, — сказала я. — Только подумай о том, что ты только что сказал. Дай мне встать, и мы поговорим.

— Я, мать твою, сказал именно то, что хотел, — ответил он жестко и зло. — Я узнал, что мой ребенок в опасности, а его мать неизвестно где. Я провел несколько часов в дороге между штатами, до чертиков напуганный тем, что кто-то может обидеть или убить нашего мальчика, и когда я наконец-то доехал, я нахожу вас в какой-то дыре, где сломан замок у входной двери внизу и можно спокойно войти в квартиру через открытое окно. Я проникаю в квартиру и вижу тебя, вырубившуюся на диване, практически голую и воняющую пивом.

Он наклонил голову и вдохнул мой запах, а его бедра встретились с моими. Дерьмо, это было хорошо. У меня все ныло между ног, но это было хорошо.