Running (СИ)

- Том, – тихонечко зову его я. Он замирает и поднимает на меня свои завораживающие глаза.

- Да?

- Спасибо...

- Да не за что, Мэри. Из меня медбрат так себе, но вроде все обработал. Надо будет поменя... – но я не даю ему закончить.

- Я не только об этом, – киваю на разорванный бинт и раскрытый тюбик. – В целом спасибо тебе. Что был со мной эти три дня. Одна бы я не справилась. Ты очень здорово помог мне, – перебинтованной рукой глажу его по тыльной стороне ладони.

- За такой спасибо не говорят, – Том гладит меня по щеке. – Мне правда очень жаль, – вновь этот взгляд, как у кота из Шрека. Но сейчас я уже понимаю. Меня есть за что пожалеть.

- И тем не менее, спасибо. Но... – я собираюсь с мыслями, чтобы придумать, как ему сказать помягче то, что крутится в моей голове вот уже третий день. – но больше не надо, Том. Ты можешь ехать домой, дальше я разберусь сама. – его ладонь соскальзывает с моей щеки, а в глазах плескается недоумение. – Я оценила твою заботу. Том, я правда очень тебе благодарна, но теперь мне нужно побыть одной.

- О чем ты? Тебе нельзя оставаться одной. Я уехал на пятнадцать минут, а нашел тебя в таком состоянии, – парень окидывает взглядом полуразрушенный зал паба.

- Это был единичный случай. Могу поклясться, такого больше не повторится, – мне стыдно за то, что я устроила, но эта вспышка мне была необходима. –Том, езжай к своей семье. Проведи время с родными. У тебя отпуск, ты их очень давно не видел. Не надо быть моей нянькой. Я справлюсь сама, честное слово, – все не так. Не те! Не те слова, я совсем не это имею ввиду. Звучу, как неблагодарная скотина. Прокашливаюсь и продолжаю: – Я не хочу, чтобы ты целыми днями наблюдал, как я справляюсь с... этим. Чтобы погружался во всю эту атмосферу. Тебе это совсем не нужно. Побудь с братьями, с родителями. Вы хотели съездить покататься на лыжах. Пожалуйста, не меняй своих планов из-за меня. Я не хочу становится обузой.

- Да о чем ты вообще говоришь? Какая обуза, Мэри? Это жизнь, и в жизни такое случается. Не всегда все радужно и прекрасно. Но для этого и нужны... ты не должна через это проходить в одиночку! Я хочу быть рядом и помочь тебе, – Том поднимает меня за подбородок и смотрит так, будто хочет до меня достучаться. Но это бесполезно. Я приняла решение.

- Так будет лучше, Том. Для нас. Ты видишь, как меня мотает. Я еле сдерживаюсь, чтобы не наговорить тебе лишнего и все не испортить. Я не хочу потом жалеть. Не хочу, чтобы ты смотрел на меня и думал об этой развалюхе. Не хочу, чтобы все то светлое, что мы с тобой пережили, перекрылось этим мраком, что навис надо мной сейчас. Мне нужно время.

- Этого не случится, я тебе обещаю.

- Нет, Том. Случится. Дай мне время, прошу тебя. Мне нужно зализать раны. Одной. Так я справлюсь с этим быстрее, – я касаюсь губами его щеки и пытаюсь поймать его взгляд. – Это ничего не меняет. Я люблю тебя, но пережить мне это нужно одной. Прости...

- Я ничего не понимаю. Зачем ты так? Зачем закрываешься от меня? Я ведь хочу этого. Хочу помочь.

- Я знаю. Знаю. И ты можешь это сделать, если поедешь домой. Ради меня, пожалуйста, езжай домой. Обними маму, поговори с братьями. Ну, прошу тебя, Том, – слезы снова наворачиваются на моих глазах, и я запрокидываю голову. – Дай мне побыть одной! – последнюю фразу я уже кричу ему в лицо. Зря. Ой зря...

- Хорошо. Я уйду. Если это то, что тебе нужно. Только пообещай мне, пожалуйста, что с тобой ничего не случится. Иначе... – он прерывается на полуслове и притягивает меня к себе, и на секунду, я вновь чувствую разряд тока между нами. Напряжение. Влечение. Даже бабочку? Кажется, одна вспорхнула крыльями где-то глубоко-глубоко внутри. Он накрывает мои губы своими и очень медленно и нежно целует. А я пытаюсь запомнить вкус этих губ и запах его одеколона. Нет, мы вроде как не расстаемся. Но если что-то произойдет, если между нами все изменится, это будет на моей совести. – Я тоже тебя люблю, – выдыхает он мне в губы. – И ты всегда можешь мне позвонить. В любое время. Я приеду. Хорошо?

- Хорошо, – я смотрю, как он натягивает куртку, и оглянувшись в мою сторону напоследок, покидает паб, а затем едва волоча ноги поднимаюсь в свою комнату и падаю на кровать. «Может быть это всего лишь один из моих кошмаров?» – проносится в моей голове прежде, чем я погружаюсь в долгий и беспокойный сон.

====== Глава 28 ======

Как приятно находиться в этой темноте. В этой пустоте. В этой тишине. Раньше бездна, в которую меня засосало, меня бы напугала. Но сейчас я наслаждалась этим спокойствием. Сейчас я находила утешение и убежище в этом мраке. Занавески плотно задернуты. Поверх моей головы накинуто одеяло. Я балансирую на грани сна и реальности, то погружаясь в бессознательное состояние, то открывая глаза. Я поднимаю веки лишь для того, чтобы сделать глоток воды. Голод меня не беспокоит. А вот жажда... мне постоянно хочется пить. Скорее всего организм обезвожен из-за десятков литров слез, что я выплакала после ухода Тома. Я засыпала с мыслью, что все это лишь один из моих кошмаров, но просыпаясь и видя, что реальность не менялась, начинала плакать с ещё большей силой. Прежде чем вновь провалиться в сон я просила Бога “Пожалуйста, пусть он будет жив, пусть все будет как раньше”, обещала, что впредь буду поступать правильно, буду помогать людям, буду чистить зубы в конце концов, лишь бы это все оказалось сном, но Господь меня не слышал и мой торг с ним был тщетен. Постепенно я смирилась с этой мыслью. Осознание того, что Трэв не вернется, обрушилось на меня внезапно. Оно зажглось на задворках моего сознания, как лампочка у мультперсонажей, а затем опустилось во все тело, придавив его отчаянием, а затем медленно потащило на дно, погружая меня в депрессию. Возможно теория о пяти стадиях переживания утраты и горя не такой уж и бред. Все шло как по расписанию: отрицание, злость, торг, депрессия. Венцом этой цепочки должно было стать смирение, и я его очень ждала. Проскочив все этапы слишком быстро, я застряла на четвёртом и вот уже который день не вылезала из кровати. Сон давал мне возможность убежать от реальности, забыть о том, что всего за неделю я потеряла близкого человека. Даже двух. Правда второго я оттолкнула сама. Мне не хотелось думать о том, что я все разрушила с Томом. Но и заставлять его проходить через это со мной я не могла. В один момент все стало ясным, как день. Том – популярный актёр. У него легкая, светлая и насыщенная жизнь. Образ весёлого и беззаботного парня никак не взялся у меня с картинкой, где он наблюдает за моей истерикой, держит за руку, утирает слезы. Зачем ему это? У него в жизни все хорошо, и я не собираюсь её портить. Я не думала, что ему все равно, или что я не достойна его сочувствия. Нет, напротив, я убедилась насколько этот парень искренне за меня переживает, что я действительно ему небезразлична, и в свою очередь, полюбив его, не хотела, чтобы он страдал вместе со мной. В его сумасшедшем графике и жизни и так хватает проблем, а семья и отношения должны приносить положительные эмоции, наполнять его, а не высасывать последнюю энергию. Я не хотела, чтобы ему было некомфортно и больно из-за того, что я переживаю. Я всегда справлялась со всем сама, и этот раз не станет исключением. Делаю глоток воды, а затем тянусь к таблеткам у тумбочки. В эти дни я как никогда прежде была благодарна медицине. Если бы не успокоительное и снотворное, я не знаю, что бы со мной было. Лекарства позволяли мне набраться сил. Простых физических. От стресса и простуды мой организм был настолько ослаблен, что лишь поднятие руки и век стоило мне титанических усилий. Когда я первый раз уснула после похорон, в мою жизнь вернулись кошмары. Те самые яркие и реальные. Просыпаясь каждые полчаса в холодном поту, я решила, что если уж помощь живых людей мне не нужна, то от таблеток я не откажусь. Благодаря им мне больше не снились никакие сны, ни приятные, ни плохие. Просто мрак и тишина. Запиваю спасительное средство, и поворачиваюсь на другой бок, укрываясь одеялом с головой. Тело расслабляется, что-то тяжелое тянет меня на дно, дурманит разум, мои веки слипаются. Но прежде чем я успеваю провалиться в сон, где-то рядом раздаётся звонок мобильного. Игнорирую. Всех, кто живет на британских островах я попросила меня не беспокоить. Если это Холли или Дарья они поймут, что я не хочу разговаривать. Делаю глубокий вдох и устраиваюсь поудобнее. Телефон замолкает, а затем снова начинает трещать. Господи, да оставьте меня в покое! Затыкаю уши подушкой, но противная мелодия продолжает бить по перепонкам и не даёт мне провалиться в столь желанную темноту.