Черный Дождь (ЛП)

Блейк поднялся и подошел к окну, проведя рукой по своим взлохмаченным волосам. Он выглядел обеспокоенным.

— Я пойду в душ. Давай поговорим об этом позже.

— Хочешь приготовить что-нибудь? — спросила я.

— Что? Приготовить что-нибудь?

— Да, моя мама всегда так делала. Она старалась привлечь меня к готовке, когда я была расстроена. Она говорила, что это удержит меня от наркотиков. Я не употребляю наркотики, хотя я и не Сьюзи Домохозяйка, — сказала я, пытаясь разрядить обстановку, — Могу приготовить макароны.

— Дженни обычно говорила мне это. Я так сильно злился на нее, потому что она могла приготовить полноценный обед в три часа ночи. "Готовка или наркотики?" говорила она, когда я начинал жаловаться.

— Моя мама так говорила, — улыбнулась я. Я знала, что Дженни научилась этому у моей мамы. По какой-то причине мне стало легче, когда я узнала, что моя мама оставила после себя эту маленькую глупую традицию. Что она, так или иначе, оказала воздействие.

— А почему ты был рядом с ней в три часа ночи?

— Она была моей женой.

Блейк опустил голову вниз и вышел. Не знаю, что я ожидала услышать, но точно не это. Думаю, я представляла Дженни семилетней девочкой, как описывала ее мне моя мама. А не взрослой замужней женщиной на кухне. Моя сестра была замужем за Блейком. Вот это да. А что насчет Пи? Я повернулась к ней, в тот момент, когда она выбиралась из ванны, и задумалась, как же Блейк блин умудрился променять ту, которая помнила что ей семилетней, говорила моя мама, и заделать ребёнка с Фаррой Брайтон. Была ли жена Блейка такой же? Была ли Дженни такой же стервой, как Фарра? Могу это только предположить, учитывая то, что она росла в богатстве, и по тем людям, которых я встретила в Нью-Йорке.

Глава двадцать шестая

— Фарра Брайтон, — сказала я вслух в тишине комнаты. Я посмотрела на художества на моей руке и задумалась, а что если. Я не знала, что собиралась делать, но любой способ был лучше, чем ничего. К тому же это все, что у меня было.

Я швырнула пластиковую коробку от риса в металлическую корзину для мусора, и посмотрела на часы. Я откинула одеяло и, уткнувшись носом в подушку, прорычала. Я ненавидела гостиницы, особенно такие, как эта, где постельное белье может быть чистым, а может и не быть. Я не разделась. Я не собиралась рисковать.

Лежа на боку, я наблюдала за вывеской «открыто», моргающей за окном. Она начиналась с буквы О и переходила к букве К, так как буква Т перегорела. Я вспомнила о Пи и прошептала, что люблю ее. Я должна была продолжать думать о том, что привело меня сюда, чтобы не задумываться, спит ли она. Мне была ненавистна мысль о том, что она плачет по мне. Это разбивало мне сердце, и ничего хорошего для нас обеих не вышло бы, если бы я лежала и думала о худшем. Вместо этого, я решила вспомнить о пирожных брауни, которые мы вместе пекли.

***

Пи была достаточно маленькой, поэтому мы с Блейком не переживали, что разговариваем при ней. Она была слишком занята смешиванием ингредиентов и наведением беспорядка.

— Черт. Я забыла о Райане, — сообщила я, глядя в свой телефон, — Он должен заехать за мной в восемь.

— Почему ты ходишь на свидания с Райаном? Райану наплевать на тебя. Он что-то задумал.

— Я боялась отказать ему.

— Почему? Что это значит?

— Думаю, он знает, кем является Холден для меня, но еще не сказал об этом. Он просто ни с того ни с сего заинтересовался мной.

— Ты ему неинтересна. Тут что-то другое.

— Что, например?

— Я не знаю, но что-то есть. Райан не запал на тебя. Я его знаю.

— Как ты познакомился с Райаном? — спросила я, не давая Пи слизать яичный желток с вилки.

— Райан знал Дженни. Они учились в одном колледже.

— А как ты познакомился с Дженни?

— Дженни проводила каждое лето в Конли. Мой отец учил ее игре на фортепиано. Она была прирожденной пианисткой, я думаю, она учила его столько же, сколько и он ее. Я знал Дженни с двенадцати лет. Она настояла на том, чтобы приезжать туда каждое лето. Эта девочка веревки вила из Барри Холдена, что было совсем несмешно.

— Ты влюбился в нее в двенадцать лет?

Блейк улыбнулся счастливому воспоминанию.

— Да. Мы были Блейк и Дженни. Каждое лето я проводил, играя с Дженни на фортепиано, пока мой отец не умер. Мой отец всегда говорил ей, что не мог научить меня ни единой ноте, пока она не появилась из ниоткуда.

— Хорошо, все сделано, — сообщила Пи, размазывая шоколад по своей чистой кофте.

— Нет, нам нужно их испечь. Иди, возьми чистую кофту, — сказала я, стянув грязную через ее голову и быстро вытерев полотенцем шоколад с ее лица, когда она попыталась отвернуться.

Когда Пи умчалась выполнять задание, я начала убирать беспорядок на кухне.

— Ты ведешь себя с ней именно так, как я представлял Дженни, будет это делать. Она бы тоже звала ее Пи.

— Тогда какого хрена у тебя ребенок от Фарры Брайтон?

— Это совсем другая история, — заверил меня Блейк, сделав один длинный шаг ко мне. Я не ожидала, что он прикоснется ко мне. Он застал меня врасплох.

— Я люблю сестру Дженни, — произнес Блейк тихо, словно только что понял это. Он передвинул руки и прижал меня к кухонному островку.

— Правда?

— Да. Правда. — и это был наш первый поцелуй. Губы Блейка прошлись по моим губам, сначала легонько. Мои руки застыли на месте, во рту пересохло, а в животе запорхали бабочки. Когда он наклонил голову, мои губы разомкнулись, и наши языки страстно переплелись. Я прижалась к Блейку и застонала ему в рот. Между ног у меня возникли необъяснимые ощущения и разлились по всему телу.

— Эй, это моя Микки, — пожаловалась Пи, протискиваясь между нами. Мы смогли разорвать поцелуй только с третьего раза. Блейк трижды отрывался от моих губ, прежде чем мы окончательно поняли, что трехлетняя малышка тянула нас за ноги.

— Я должен поговорить с Зазеном о тебе.

— Чувствую, что все станет только хуже. Я не хочу, чтобы пострадала его жена, но хочу, чтобы Барри Холден умирал долго и мучительно. Как моя мама.

— Нет, ты этого не хочешь. Ты видела, как это происходило, ты не можешь пожелать такого никому.

Я вздохнула и усадила ревнующую Пи себе на бедро.

— Нет, но он все равно ужасный, ужасный человек. Что случилось с твоей женой? Что произошло с Дженни?

— Дженни умерла от рака в субботу 5-го января 2010 года. Знаешь, чем знаменательна эта дата? — спросил Блейк.

— Чем, Блейк? — спросила я, направляясь с Пи к дивану. Я включила телевизор, она скользнула на журнальный столик и, устроившись на животе, стала смотреть мультик про Дору. Я помню тот день. Я его никогда не забуду. Мне пришлось вернуться и рассказать своей маме, что Барри Холден сказал мне никогда больше с ним не связываться. — Почему эта дата так важна для тебя?

— Потому что в тот день ты сказала Холдену, что он твой отец. Дженни отлично справлялась. Она ела, у нее был хороший цвет лица, и она хотела, чтобы мы поехали. Она хотела, чтобы ее мать, отец и я поехали в Чикаго на торжественную церемонию открытия. Мы так долго наблюдали за ее болезнью. Она хотела, чтобы мы отдохнули от этого. Мы все отнекивались, но она настаивала, а доктор заверил нас, что ей не станет хуже, что состояние у нее хорошее. У нее случился, — Блейк откашлялся, постучав кулаком по груди. Он был очень подавлен. Для него это было очень трудно. — У Дженни произошло кровоизлияние в мозг, и они не смогли остановить его.

— Она умерла в тот день, когда я пришла к Холдену?