Романтика любви

— Чарльз и Дина пригласили меня на уик-энд, — объяснил Клиффорд. Он заметил реакцию Кэролайн, но не мог понять, чем это сумел ее обидеть.

Кэролайн пыталась сохранить приятное выражение на лице. В конце концов, Клиффорд Хэмлин был гостем Тамары. Но ведь он работал на ее бывшего свекра, руководил его компанией, он остановился на вилле Годдардов в Палм-Бич. Кэролайн сказала себе, что перед ней враг. От этого человека следует держаться подальше. Пока они смотрели друг на друга, чувствуя неловкость и любопытство, Джек соскользнул с рук герцогини. Он уловил имя «Годдард».

— Мама, кто такой Чарльз Годдард? — спросил Джек.

— Это отец твоего папы, — быстро ответила Кэролайн, ероша ему волосы и надеясь, что ответ удовлетворит его.

Джек задумчиво смотрел на нее. Он переваривал информацию.

— Значит, он мой дедушка? — через минуту спросил он. Джек знал, что родители Кэролайн, которых он видел почти каждый месяц, были его бабушка и дедушка. Мэри — бабушка, а Эл — дедушка.

Кэролайн замялась.

— Да, — неохотно произнесла она, потому что ее загнали в угол и отступать было некуда.

— Тогда почему этот дядя сказал, что Чарльз Годдард пригласил его в Палм-Бич? — не отступал Джек, показывая на Клиффорда. — Ты ведь говорила, что мои дедушка и бабушка Годдарды живут далеко. Так далеко, что не могут навестить нас.

У Кэролайн сжалось сердце. Она знала, что этот день когда-нибудь наступит и ее сын узнает, что у его дедушки с бабушкой Годдардов есть дом в Палм-Бич, знала, что Джеку придется лицом к лицу столкнуться с фактом, что родители его отца не знают о существовании родного внука, потому что не хотят этого знать. Кэролайн не находила слов, она растерялась, не зная, что ответить ребенку, которого она так хотела защитить от разочарований.

— Знаешь, дорогой, может быть, мистер Хэмлин имел в виду... — начала Кэролайн.

Клиффорд взглянул на нее и увидел, в какой она растерянности. Догадавшись, что он сказал сыну Кэролайн Годдард что-то такое, что ему не следовало знать, он решил исправить положение.

— Да, твоя мама права. Твой дедушка живет в Нью-Йорке, — сказал он мальчику, вдруг поняв, что Джек не знает Годдардов и, что самое удивительное, Годдарды, скорее всего, не знают о его существовании. Клиффорд не понимал, как такое вообще возможно. Это было очень странно, очень необычно. Хэмлин обратил внимание и на то, что Тамару и Кэролайн связывают очень теплые дружеские отношения, и подумал, что, может быть, эта красивая женщина, которая сейчас стоит перед ним, как раз и есть та, «кого я очень люблю», и одновременно тот человек, которого Годдард, судя по словам герцогини, «чуть не уничтожил».

— Но ты сказал, что он пригласил тебя в Палм-Бич. Я ведь слышал! — запротестовал Джек, глядя на Клиффорда. — Ты сказал, что приехал сюда, чтобы навестить его.

— Здесь я для того, чтобы навестить Тамару, — сказал Клиффорд, в голове которого вихрем носились мысли и догадки относительно тайны этого внука и наследника Годдарда. — Она одна из тех людей, кого я люблю больше всех на свете.

— Это я люблю ее больше всех на свете, — сказал Джек, отвлекшись от любопытной темы и успокоившись после объяснений Клиффорда. — А я ее самый любимый человек на свете, ведь правда, тетя Тамара?

— Ну конечно, — ответила герцогиня, пылко прижимая к себе крестника. — Хочешь поплавать? Соумс присмотрит за тобой, пока ты плаваешь в бассейне.

Джек обнял крестную, помахал Кэролайн и Клиффорду Хэмлину и помчался к дому, чтобы найти Соумса.

— Соумс! — кричал он по дороге. — Ты ведешь меня плавать!

* * *

Кэролайн вздохнула, глядя вслед Джеку. Она знала его характер, знала, что его вопросы не исчерпаны, и что в один прекрасный день он снова заговорит о Чарльзе Годдарде. Он прекрасно запомнил, что сказал Клиффорд Хэмлин, и захочет узнать о дедушке, который почему-то приехал в Палм-Бич. Она думала над тем, что теперь скажет сыну. Что можетсказать ему. Ей не хотелось обманывать его, но не хотелось и причинять ему боль.

Голос Клиффорда Хэмлина прервал ее мысли как раз тогда, когда Джек и Соумс вышли из дома и направились к бассейну.

— Простите меня. Мне было невдомек, что Джек ничего не знает, — извиняющимся тоном сказал Клиффорд. Он встал и подвинул стул для Кэролайн.

Она села, но ничего не стала говорить. Просто не могла. Кэролайн была уверена, что каждое ее слово снова свернет беседу на Чарльза Годдарда, а ей этого не хотелось. Если бы Клиффорд Хэмлин не разрушил эту хрупкую защитную оболочку, которой она с таким трудом окружила своего сына! Он был ей неприятен из-за этого и еще из-за того, что был связан с Чарльзом Годдардом, человеком, который прогнал ее, презирал ее и приговорил к одиночеству и трудной беременности, что едва не стоило жизни ее ребенку. Его извинение звучало искренне, а выражение его лица было сочувствующим. Но неважно, каким понимающим и сочувствующим он может казаться, — Кэролайн не могла не учитывать, что не знает, как далеко простирается преданность этого человека своему начальнику. Не исключено, что он придет к Чарльзу и расскажет ему о Джеке. Кэролайн вздрогнула, попытавшись представить себе реакцию Чарльза на сообщение, что у него есть наследник. Может быть, он будет в ярости оттого, что ему не сказали о Джеке? Или просто пожмет плечами, выслушав новость, предавая забвению и презирая собственного внука, как он презирал Кэролайн?

— Ты должен кое-что узнать, Клиф, — сказала герцогиня, пока Кэролайн и Клиффорд настороженно поглядывали друг на друга. — Чарльз Годдард не имеет ни малейшего представления, что у него есть внук.

— Я уже понял, что он не знает об этом, — ответил Хэмлин, вспомнив, что Чарльз назначил его исполнительным директором «Годдард-Стивенс» только потому, что у него не было наследника, который занял бы его место. — Единственное, что мне непонятно, — почему он этого не знает. Это самое странное из всего, что я до сих пор слышал.

Кэролайн кивнула. Да, это и вправду странно, но, как говаривал Джеймс, Годдарды, несмотря на их внешний лоск и порядочность, действительно были странными людьми.

— Когда Джеймс умер, — начала она, решив, что ему лучше выслушать ее, прежде чем он пойдет к Годдардам и услышит их версию, — его родители ясно дали понять, что не желают иметь со мной ничего общего. Они совершенно определенно заявили, что не желают, чтобы я имела хоть какое-то отношение к их жизни, к их семье. Ни я, ни что другое, связанное со мной. Они боялись, что я стану претендовать на их деньги.

— А вы претендовали? — спросил Клиффорд, который теперь по крайней мере мог себе представить, почему Чарльз и Дина не хотели общаться со своей невесткой. Брак Джеймса был очень коротким, и Клиффорд на мгновение допустил, что, может быть, Кэролайн Шоу действительно «золотоискательница», красивая молодая женщина, воспользовавшаяся своей привлекательностью, чтобы попасть в нужную постель, и добившаяся того, чтобы ей одели на палец колечко и она могла рассчитывать на привилегии богатой семьи.

Кэролайн покачала головой.

— Нет, никогда, — резко сказала она. — Мы с Джеймсом жили скромно. Нам не нужны были ничьи деньги. — Ее глаза наполнились слезами, когда она вспомнила кошмарную сцену, происшедшую на похоронах Джеймса в Кэмдене пять лет назад. Обида все еще жила в ней, как ни старалась Кэролайн делать вид, что все забыто.

— Что же дало основание Годдардам считать, что у вас меркантильные интересы? — спросил Клиффорд.

— Как говорил Джеймс, это проявление их обычного недоверия к человеку со стороны, следствие того, что они видят все сквозь призму денег. Они ясно дали понять, что ненавидят меня. Дина Годдард обвинила меня в смерти Джеймса. Чарльз Годдард был уверен, что меня интересуют только деньги. Когда я попыталась сказать ему, что беременна, он отказался слушать и предупредил, чтобы я никогда в жизни не приходила к нему с протянутой рукой. Я написала им письмо, но оно вернулось нераспечатанным. После того как родился Джек, я позвонила Эмили, но она была в Европе. Я оставила сообщение, но она так и не перезвонила. Тогда я написала Годдардам второе письмо, в котором сообщала о рождении внука. Это письмо также вернулось нераспечатанным. Все было совершенно ясно, и я решила, что если Годдарды не хотят иметь ничего общего ни со мной, ни с Джеком, то так тому и быть. Я поклялась никогда больше не унижаться и, конечно, не допускать, чтобы Джек ощутил на себе их презрение. Поэтому я и пытаюсь держать сына подальше от них. Хотя это было совсем нетрудно, учитывая их абсолютное равнодушие...