Итальянская свадьба

— Ну так почему бы тебе не уйти от него и не открыть свое дело? По-моему, сейчас самое подходящее время. И ты наверняка сможешь увести у него пару клиентов, чтобы было с чего начать, а?

Пьета рассказала сестре о платье с пионами и о сделанных ею набросках для собственной небольшой коллекции.

— Так чего же ты ждешь? Действуй, сестра! — подзадоривала ее Адолората. — Ступай завтра утром на работу и скажи ему, что увольняешься.

— Да, но что, если…

— Не думай о том, что может пойти не так. Тебе надо поверить в собственные силы. Ты сшила мне великолепное платье без всякой поддержки со стороны Николаса Роуза. Папа всегда говорил, что готов одолжить тебе немного денег для начала. Ты можешь найти подходящую мастерскую, разместить объявления в журналах для новобрачных, а это платье с пионами станет твоим первым заказом. Попробуй для разнообразия подумать об этом как о приключении, а не как о головной боли.

Пьета знала, что Адолората права. Ждать больше не имело никакого смысла. Она помогала сестре стаскивать платье, а сама уже думала о том, сколько перед ней открывается возможностей.

— Уходи от него прямо завтра, — подытожила Адолората, отправляясь к себе в комнату. — Обещай мне, что так и сделаешь.

— Погоди, — окликнула ее Пьета. — Что ты там говорила про свой план относительно свадьбы…

Но Адолората лишь заговорщически улыбнулась, на секунду обернувшись.

— Завтра, все завтра, — только и сказала она.

— Сегодня я ухожу от Николаса Роуза.

Пьете казалось, что, если она сообщит об этом достаточному количеству людей, тогда ей волей-неволей придется так поступить.

Мама подняла глаза от тарелки с хлопьями:

— Правда? И ты откроешь собственное дело? То-то папа обрадуется! Беппи, Беппи, сию же минуту иди в дом! У Пьеты для тебя потрясающая новость.

Отец ворвался на кухню, даже не отряхнув с рук землю. На нем были только полинявшие шорты.

— Какая новость? Что случилось?

— Сегодня я увольняюсь с работы и открываю свое дело, — сообщила Пьета.

Забыв о том, что у него грязные руки, Беппи схватил Пьету за плечи и звонко расцеловал в обе щеки.

— Ну наконец-то! Я так рад! — восторженно кричал он, пытаясь счистить черные пятна с белой блузки, но только еще больше размазывая грязь. — Это будет нелегкий труд, дочка, но я знаю, ты об этом не пожалеешь. — И он пустился рассуждать, каким образом сумеет ей помочь.

По дороге на работу Пьета заскочила в лавку Де Маттео, чтобы выпить кофе и купить что-нибудь на завтрак.

— Сегодня я увольняюсь с работы, — сообщила она Гаэтане, принимая из ее рук завернутое в бумажку пирожное. — И открываю свое дело. Буду шить свадебные платья.

— Поздравляю. Если я встречу девушку, собравшуюся замуж, порекомендую ей тебя.

Пьета хотела было спросить ее насчет невесты Микеле, но в лавочку вошел очередной покупатель, и Гаэтана отошла, чтобы обслужить его.

Но одно дело говорить об этом друзьям и знакомым и совсем другое — сообщить эту новость Николасу Роузу. Все утро Пьета провела в хлопотах. Ей следовало оставить дела в идеальном порядке, чтобы ее преемница без труда могла принять на себя ее обязанности. Она прибралась у себя на столе, сложила в свою объемистую сумку несколько личных вещей и переписала телефоны и адрес Элен Сиэли и ее размеры к себе в ежедневник. Как только Николас узнает, что Пьета станет его конкуренткой по бизнесу, он сам захочет, чтобы она немедленно ушла.

Она так нервничала, что ее трясло, но теперь, когда она всем раззвонила о своем уходе, отступать было поздно.

— Николас, у вас найдется свободная минутка? — с замиранием сердца спросила она.

Он посмотрел на часы:

— Да, но только одна минутка. У меня на обед назначена важная деловая встреча.

Пьета едва не задохнулась.

— Я решила… В общем, я увольняюсь… — с запинкой начала она.

— О, Пьета, Пьета, не сейчас, — покачал головой Николас, натягивая малиновый кафтан а-ля Джавахарлал Неру. — Если ты задумала выжать из меня прибавку к жалованью, не могли бы мы обсудить это немного позже, когда я вернусь с обеда, ладно?

— Нет, вообще-то я серьезно. Дело не в прибавке к жалованью. Я ухожу и собираюсь открыть свое дело.

— Вряд ли это разумно. Оставить все, что ты здесь имеешь, и работать на свой страх и риск в какой-нибудь крохотной дорогущей студии, чтобы вскоре прогореть? Не стоит. Николас Роуз нужен тебе, и ты об этом знаешь.

Пьета сопротивлялась из последних сил.

— У меня есть кое-какие идеи, которые я хотела бы развить, а здесь у меня это не получится, — попыталась объяснить она. — И дело совсем не в том, что мне с вами плохо. Просто мне кажется, что пришло время двигаться дальше.

Николас указал ей на дверь:

— Если решила уходить, скатертью дорожка. Но я не думаю, что у тебя хватит на это смелости. Я отправляюсь на обед и практически уверен, что, вернувшись, найду тебя на прежнем месте. Тогда и поговорим о твоих идеях. Может, я для разнообразия доверю тебе подготовить небольшую коллекцию готовой одежды. По крайней мере, я сам смогу ее оценить. — Он преподнес это так, будто делал ей одолжение. Уже в дверях, сопровождаемый по пятам своим ассистентом, он беспечно бросил: — Увидимся.

Пьета чувствовала себя как выжатый лимон. Она присела на минутку за стол, ища хоть какие-нибудь следы беспорядка, чтобы занять себя. Сложить, например, журналы в аккуратную стопку или собрать в коробочку рассыпанные скрепки. Однако ничего не нашла.

Из мастерской выскочила Иветт:

— Что ты надумала? Уходишь?

— Ты слышала?

Она кивнула:

— Мы все слышали. Дверь была открыта.

— Не знаю. Утром, когда я пришла сюда, я ни в чем не сомневалась, но теперь… Возможно, он прав.

— И в чем же он, по-твоему, прав? — Иветт подошла поближе и присела рядом. — Скажи-ка.

— Начнем с того, что все будет непросто. Мне придется заниматься каждым платьем от начала до конца. И в моем распоряжении не будет мастериц, чтобы выполнять работы по шитью и вышиванию бисером.

— Но, насколько я помню, вышивание бисером — это твое любимое занятие, так?

— Да, но… Ведь у меня не будет ни поддержки, ни солидной клиентуры. Это очень рискованно. — Она перечислила основные причины, которые удерживали ее все это время от принятия решения. — А еще мне очень не хочется в разгар летнего сезона бросать вас на произвол судьбы.

— Пьета, нам тоже будет тебя не хватать, а вот ему — вряд ли, — резко бросила Иветт. — Мы и глазом моргнуть не успеем, а он уже обзаведется новой девчонкой на побегушках. Он вышколит ее, чтобы она мастерила платья в фирменном стиле Николаса Роуза, и станет понукать ею, как понукал тобой.

— Но он обещал включить мои модели в свою новую коллекцию готовой одежды…

Иветт пожала плечами:

— Если они ему понравятся, возможно, он так и поступит. Но сам и снимет все пенки. — Она протянула Пьете ее сумку. — Так что не вздумай сидеть здесь и дожидаться его возвращения. Загляни к нам попрощаться и немедленно проваливай.

Обнявшись на прощание с девушками из мастерской, Пьета немного всплакнула, а потом медленно зашагала к выходу через дизайнерскую комнату. Бросила на ходу прощальный взгляд туда, где она провела столько бесконечных часов. Великолепие и пышность гостиной еще раз напомнили ей о том, что она теряет. Николас говорил правду: она никогда в жизни не сможет позволить себе ничего подобного. Но, закрыв за собой тяжелые двери и спустившись вниз по лестнице, она почувствовала, как учащенно забилось сердце. Теперь она свободна.

Первым делом она отправилась в «Маленькую Италию» в надежде, что у Адолораты найдется свободная минутка, чтобы, выпив по бокалу шампанского, отпраздновать это знаменательное событие. Охлажденная бутылка уже поджидала ее на одном из уличных столиков.

— Ну, как успехи? — спросила сестра, присаживаясь к ней за столик.

Пьета подняла свой бокал:

— Не без посторонней помощи, но я все-таки это сделала. Так что прошу любить и жаловать: Пьета Мартинелли, свадебный дизайнер.