Роковая любовь

— Это как?

— Ну, вот в чужую шкуру влезть сможешь?

— Конечно!

— То-то. В общем, что-нибудь придумаем.

— Спасибо, приду обязательно.

Так театр Бейбута обзавелся комиком редкой одаренности. Точнее — «одуренности», как непочтительно выразился Степка.

Форс никогда не нравился Бочарникову. Юристы, адвокаты — они, конечно, все скользкие. Но этот как-то особенно неприятен.

— Я по поводу дела Платоновой, — сказал Леонид Вячеславович, протягивая какие-то бумаги. — Посмотрите. У меня ходатайство.

— К сожалению, я не в силах изменить ни меру пресечения, ни условия содержания. Суммы исков к фирме, в которой она работала главным бухгалтером, слишком велики.

— Нет, Андрей Александрович, вы меня неправильно поняли. Я не об изменении условий содержания. Я ходатайствую о полном прекращении уголовного преследования.

Ничего себе! Смело…

— На каком основании?

— Так вы бумажку-то гляньте. Не побрезгуйте… Там все написано. Полное снятие претензий кредиторами. Читайте, читайте.

Следователь читал бумаги и глазам своим не верил. Этот Форс то ли гений, то ли волшебник, то ли бандит какой-то. А может, все вместе. Невероятно, как ему удалось сделать такие бумаги. Ну не подделал же он их!

— Все фирмы снимают свои претензии? Все до одной? Чудеса…

— Знаете, такая удача — просто сам удивляюсь. Там еще характеристика на Платонову и ходатайство трудового коллектива с просьбой взять ее на поруки.

— Не знаю, как вам это удалось, но Платонова должна сказать вам большое спасибо.

— Она девушка вежливая. И я уверен, что скажет. А большего мне и не нужно. Я ведь просто выполняю свою работу и не требую благодарности. Так каково будет ваше решение?

— Я подготовлю постановление. До прекращения дела достаточно будет подписки о невыезде.

— Как долго ждать процедурных формальностей?

— Это займет несколько дней.

Олеся должна была бы радоваться. Почему-то она была уверена, что Форс не нарушит свое обещание, а значит… свобода.

Вот только… свобода ли?

И тут Олеся вспомнила одно из гаданий Рубины.

«— Вижу, ни в чем ты не виновата… Вижу, как подписываешь ты документы, а бес твоей рукой водит. И потом к тебе притереться старается.

— Какой бес?

— Да вот такой. Вот этот… — Рубина достала карту из колоды. — Вот он. Злодей!

И показывала Олесе трефового короля!»

Кармелита ушам своим не поверила. Как Максим вообще мог это сказать?

— Нет, Максим, нет! Мой отец не имеет никакого отношения к покушению на тебя. Не такой он человек.

— Послушай, Кармелита! Я понимаю: ты уважаешь и любишь своего отца…

— Конечно, люблю. А ты — нет! Но чтобы выдвигать такие обвинения, нужно иметь хоть какое-то доказательство. Оно у тебя есть?

Максим ответил не сразу:

— Нет. Доказательств у меня нету. Но ты вспомни, как мы с ним поссорились!

— Да… Помню… Ну и что?

— Ты помнишь, как он угрожал?

— Да это… Понимаешь, мало ли кто кому что скажет сгоряча! Если бы все такие угрозы исполнялись, в Управске бы и народу уже не осталось… Да, папа может иногда разозлиться, и вспылить, и наказать, да все что угодно… Но исподтишка нападать никогда не станет!

— А я и не говорю, что это он нападал…

— Да, папа горячий. Но он скорее тебя на дуэль вызовет, чем из-за угла с ножом!

— Ты меня не слышишь, что ли? Я имею в виду, что это мог быть кто-то из его людей…

— Нет! Нет!

— Да хоть бы тот тарзан, красавец Миро, которого мы на озере встретили.

— Миро — мой хороший знакомый из табора, друг…

— Что-то не похож он на «так, знакомый из табора». Интересно, почему, когда речь заходит о нем, ты стараешься уйти от разговора?

— Все. Мне пора.

— Ну, вот опять, как обычно…

— Да нет. Мне на самом деле пора. Во-первых, я опаздываю, а во-вторых, я просто не понимаю, зачем ты все это спрашиваешь.

— Потому что, если это не твой отец приказал убить меня, то может быть, тогда этот Миро?

— Нет. Нет. Он не мог…

— Значит, еще кто-то из ваших! Я почти уверен, что меня пытались убить цыгане…

— Да-да, конечно, конечно, Максим! Потому что во всем плохом всегда виноваты только цыгане!

— Я так не говорил. Но почему-то до знакомства с тобой меня никто ножичком не тыркал.

— На тебя напали исподтишка… А цыгане таких вещей не делают.

— Знаешь, Кармелита, я почему-то и за тебя начал бояться. Будь, пожалуйста, поосторожней. Я очень боюсь тебя потерять…

— Пока!

— Кармелита, ты же зайдешь еще?

— Я зайду только тогда, когда сумею тебе доказать, что ты не прав! Я сама очень хотела бы разобраться в этой поножовщине…

Бывает так: говоришь, говоришь… Разговор течет спокойно, как ручеек. И естественный он, как воздух. Останавливаться не хочется. Так и Света с Антоном заболтались. Они, признаться, уже и забыли, зачем пришли сюда и как оказались в самом глухом уголке больничного скверика.

— Да, да, — настаивал Антон. — Ты мне правда гораздо больше нравишься, чем Кармелита. Что такое эта твоя подружка? Смазливое личико, и все… а ты совсем другое дело.

— Интересно, чем же я тебе вдруг так понравилась?

— Ты, ты непохожа на других… — Антон погладил Свету по волосам. — У тебя очень красивые глаза, как у ребенка, чистые… У тебя открытая улыбка. У тебя очень красивые руки…

— Ну что ты? Руки как руки…

— Нет! — настаивал Антон. — Талантливые руки!

И поцеловал ее тонкие пальцы.

— А Кармелита, если честно, это только предлог, чтобы поближе познакомиться с тобой…

На руке Антон не остановился, начал целовать шею, щеки. И вот добрался до губ.

Свете было очень хорошо. Она уже хотела нырнуть в эту теплую приятную волну. Но что-то взбунтовалось в ней:

— Ты что? Ты что-то не так понял! Если я с тобой разоткровенничалась, это еще ничего не значит.

— Мне показалось, что мы нравимся друг другу… Извини, если я тебя обидел… Я не хотел…

Света и сама не поняла, почему она так воспротивилась. Парень честно ухаживал, честно говорил комплименты.

— Ладно, Антон. Забудь…

— Ты еще сердишься?

— Нет. Я просто не знаю, почему ты решил, что если мы поговорили по душам, значит, все можно…

— Я действительно… Ты мне очень нравишься… Я подумал… что я тебе тоже, наверное, не безразличен… Ладно, пойду я.

— Ты куда?

Антон засмеялся.

— А ты хоть вспомни, зачем мы сюда пришли. К Максиму. Твоя Кармелита, небось, уже давно поговорила с ним и ушла. А он уже и выспаться успел. И ждет меня.

— Я с тобой.

— Нет, извини. У нас ним мужской разговор предстоит.

— Ну, тогда передавай привет.

— Обязательно.

Глава 31

Тамара договорилась о встрече с Форсом. Перед выходом поговорила с Астаховым — не передумал ли он брать горничную? Нет, не передумал. Более того, обязательно хочет поговорить с ней лично.

Черт! Значит, продолжит копать. Тем более нужно встретиться с Форсом. Расплатиться. Если, конечно, у него там все в порядке.

Деловое свидание назначили в VIP-кабинете «Волги». Форс задерживался. Тамара начала паниковать — что-то больно много накладок у нее в последнее время…

— Здравствуйте!

Тамара подскочила в мягком кресле. Форс, как всегда, вошел тихо, незаметно. Эффект внезапности — его любимый прием.

— Здравствуйте. А вам не кажется, Леонид, что заставлять женщину ждать — это дурной тон…

— Виноват… каюсь. Но меня задержали дела…

Тамара взяла себя в руки. В конце концов, от него сейчас слишком много зависит, чтобы так просто портить отношения.

— Надеюсь, среди своих дел… вы не забыли о моей просьбе…

— Как обещал, все в порядке.

— Вот как? Ну что ж. Это оправдывает ваше опоздание… Надеюсь, это прелестное создание уже знает, что ей нужно будет играть роль невесты Игоря?