Нет Адама в раю

Когда Этьен сообщил это жене, Анжелика бросилась на него точно дикая кошка.

- Она не сумасшедшая, - кричала Анжелика. - У нее так проходит менопауза. Это пройдет. Она не более сумасшедшая, чем ты или я. И, кстати, не более сумасшедшая, чем твоя мать. Пусть Симона занимается своими делами. Она что, воображает себя врачом?

Однажды Этьен, вернувшись с работы домой, услышал, как Моника разговаривает с Аланой и Лесли.

- Вы должны понять, - говорила Моника, - что на самом деле я его не убивала. Я только давала ему немного выпить, чтобы снять боль, но это не значит убить кого-то.

- О чем, черт побери, вы тут говорите? - заорал Этьен.

- Бабушка рассказывает нам историю, - сказала Алана.

Но Лесли не сказала ничего. Ее маленькое личико было бледным, нижняя губка дрожала.

Этьен был взбешен.

- Что за чертовы истории вы им теперь рассказываете - воскликнул он. - Кого это вы не убивали?

- Дедушку, - спокойно ответила Алана. - Маминого папу. Его звали Арман.

Этьен отвел дочерей в комнату. Алана стояла рядом с его стулом, но он посадил на колени Лесли. Ребенок весь дрожал.

- Теперь послушайте меня обе, - сказал он. - Ваш дедушка был очень больным человеком. Он болел долго-долго, а затем пришел Бог и взял его на Небеса. Вот что произошло. Никто не убивал и не пытался убить его. Понятно?

- Но бабушка говорила... - начала Лесли.

- Никогда не обращай внимания на то, что говорит бабушка, - сказал Этьен. - Бабушка... - он почти сказал, что бабушка сумасшедшая, но вовремя удержался, - бабушка только сочиняет истории.

Когда Анжелика вернулась, он был еще в бешенстве.

- Ты бы лучше сделала что-нибудь со своей матерью, - сказал он жене. - Ты знаешь, какую историю она рассказывала сегодня детям?

Анжелика внимательно выслушала Этьена, а когда он кончил, отвернулась от него.

- Я поговорю с ней, - сказала она, наконец. - Нельзя допустить, чтобы она такое говорила при девочках.

- Она сумасшедшая, - повторил Этьен. - Говорю тебе, Анжелика, она совсем сумасшедшая.

- Нет, Этьен. Мама - она как я. У нее слишком много воображения и иногда оно выплескивается наружу. Вот и все. Я поговорю с ней об этом.

Этьен де Монтиньи от природы не имел привычки подслушивать, но в эту ночь он заставил себя стоять у двери спальни Моники, где проходило объяснение между дочерью и матерью.

Голос Анжелики был низким от злости и, хотя Этьен не мог расслышать каждое слово, ему было достаточно того, что он услышал.

- Что это с тобой? - скаазла Анжелика. - Ты хочешь, чтобы на наши головы свалилась полиция?

- Моника захныкала.

- В тюрьму захотела? - спросила Анжелика. - Или в сумасшедший дом?

Моника только твердила "нет".

- Тогда лучше заткни свой рот по поводу папы, понимаешь? Не смей никому и слова говорить про него. Ни детям, ни Этьену, ни твоей сестре, ни одной живой душе. Понимаешь?

Ответа не было, не было слышно вообще никаких звуков, кроме плача, а затем Этьен услышал звук сильной пощечины.

- Ты меня понимаешь?! - заорала Анжелика, и ее голос зазвенел.

Опять наступило молчание, другая пощечина, а затем повторяемое "да".

Этьен отошел от двери. Желудок его болезненно сжался. Он пошел в ванную, уверенный, что его вырвет, но ничего не получилось. Он сел на край ванны, онемевший и весь в поту.

После этого Этьен ст

ал наблюдать за Моникой еще пристальней, но она больше не рассказывала историй Алане и Лесли. Она продолжала бормотать себе под нос что-то бессвязное и лишенное смысла. Каждую неделю Анжелика водила мать к доктору, были таблетки и инъекции, и еще больше таблеток, так что временами она становилась спокойной и вполне разумной. Но часто по ночам Этьен слышал, как она рыдает в своей комнате, и Анжелике приходилось бежать к ней, чтобы она очнулась от очередного ночного кошмара.

В конце концов, Этьен, волнуясь за детей, пошел сам проконсультироваться с врачом. Его звали Майлс Гордон, Этьену он никогда не нравился. Доктор Гордон принимал Алану и Лесли и третьего ребенка тоже, их сына, который умер вскоре после рождения. Нет, Этьену совсем не нравился Майлс Гордон, и когда Анжелика спросила почему, Этьен смог назвать только одну причину, в которой был уверен:

- Он еврей, но пытается это скрыть.

- А какое это имеет отношение к чему бы то ни было? - спросила Анжелика.

- Если человек еврей, он должен вести себя соответственно. Ничего хорошего, если человек стыдится своей религии.

- Боже мой, - сказала Анжелика, с трудом сдерживаясь. - Посмотрите-ка на этого философа.

- Все равно, - ответил Этьен упрямо. - Это нехорошо, если еврей посещает протестантскую церковь, ест свинину и все прочее. Это вроде того, как если бы мы ели мясо по пятницам и не ходили к мессе.

- Ты говоришь в точности как твоя мать, - огрызнулась Анжелика.

- По крайней мере моя мать не стыдится себя.

На следующий день во время обеда Этьен пошел в кабинет доктора Гордона.

Майлс Гордон знал, что Этьен терпеть его не может, но из-за Анжелики был с ним всегда безукоризненно вежлив. Доктору Гордону нравилась Анжелика. Очень нравилась.

- Поверьте мне, мистер де Монтиньи, - сказал доктор Гордон, когда Этьен сел у его стола, - у вас абсолютно нет никаких оснований волноваться по поводу вашей тещи.

- Но она все время разговаривает сама с собой, - возразил Этьен. - Вы скажете, что это обычное явление для женщины?

- Нет, конечно, нет, - успокаивающе сказал доктор, - но беспокоиться здесь не о чем. У миссис Бержерон тяжело проходит менопауза. Но на самом деле она умственно так же здорова, как любой из нас.

Доктор продолжал уверенно улыбаться Этьену, вспоминая, что ему сказала Анжелика.

- Только попробуй упрятать куда-нибудь мою мать, - коротко сказала ему Анжелика, когда впервые привела ее. - Я вырву у тебя сердце.

- Но, мое дорогое дитя, - сказал доктор, - ее надо поместить в специальную клинику. Я не утверждаю, что она совсем нездорова, но ее нужно периодически помещать в санаторий, пока ей не стало совсем плохо.

- А теперь послушай меня, Майлс, - ответила Анжелика. - Ливингстон не такой большой город, где люди ни о чем не знают. Если ты думаешь, я допущу, чтобы мои друзья говорили, что у меня мать помешалась, то ты еще более сумасшедший, чем она. Никогда, пока ты жив, дорогой. Подумай об этом. Подумай серьезно и как следует.