Санта-Барбара 4

Тиммонс усмехнулся.

— А никто и не призывает тебя наступать из горле собственной песне. Просто нужно поступать соответственно обстоятельствам в которых оказываешься, вот и все.

Она отвернулась.

— Я не могу так поступать с Крузом.

Пользуясь тем, что Сантана не видит его лица, Тиммонс состроил на лице гримасу такого неудовольствия, казалось будто он выпил стакан слабительного. Затем он подошел к Сантане и, наклонившись над ее ухом, вкрадчиво сказал:

— А ты думала, как он поступает с тобой??

Она кусала губы.

— Я не знаю, что он делает, — напряженно сказала она, — может быть — ничего.

Тиммонс ухмыльнулся.

— По-моему, ты слишком оптимистично смотришь на жизнь. Уверяю тебя, нужно более реально смотреть вокруг себя.

Она на мгновение обернулась.

— Ты думаешь, что Круз изменяет мне?

Тиммонс пожал плечами.

— По-моему, ты сама ответила на свой вопрос.

Она снова отвернулась.

— Если бы даже это было и правдой, — неуверенно сказала она, — то почему я должна опускаться до его уровня

Ока стала беспокойно расхаживать по комнате.

— Кейт, ты задумывался над тем, чем я занимаюсь в последнее время?

Тиммонс пожал плечами.

— Мне кажется, что пытаешься устроить свою личную жизнь. Ну, разумеется, по мере сил. Возможно тебе что-нибудь не удается. А может быть я ошибаюсь.

Она снова нервно замахала руками»

— Я занимаюсь главным образом тем, что тайком убегаю и вечно лгу.

Она повернулась к Тиммонсу и истерично выкрикнула:

— А ради чего все это?

Тиммонс не нашелся что ответить и поэтому промолчал. Сантана потрясала перед ним зажатым в кулаке ключом от квартиры.

— Когда ты дал мне этот ключ, я думала это много что значит.

Она бросала эти слова в лицо Тиммонсу словно обвинительный приговор.

Тиммонс решил, что отмалчиваться больше нельзя. В своей истерике Сантана может дойти бог знает до чего.

— Успокойся, дорогая, — проникновенно сказал он, — это действительно многое значит. Ключ от квартиры есть только у тебя.

В глазах Сантаны сверкнула неистовая ярость.

— Ты лжешь мне, — закричала она, — я видела ее.

Тиммонс изобразил на лице гримасу недоумения.

— Не прикидывайся будто не понимаешь, что я имею в виду. Иден была здесь сегодня.

Тиммонс почувствовал, как помимо его воли, щеки заливаются румянцем — то ли от смущения, то ли от начавшего действовать спиртного. Он опустил голову.

— Ну, что же ты молчишь? Давай оправдывайся. Я хочу услышать твои оправдания.

Он решил, что в такой ситуации будет лучше всего не оправдываться, а поступать проще. Поэтому Тиммонс резко вскинул голову, смело посмотрел в глаза Сантане.

— У меня их нет.

Она ожидала от него именно того, чего он не стал делать. Сантана думала, что Тиммонс будет упрашивать ее поверить ему, начнет ей рассказывать о каких-нибудь служебных делах, связанных с обязательным присутствием Иден Кэпвелл в его доме и так далее. Однако случилось как раз наоборот. Поэтому, услышав последние слова Тиммонса Сантана настороженно замерла. Тиммонс вдруг ни с того ни с сего рассмеялся.

— Ты, конечно, не поверишь, Сантана, но у меня с ней ничего нет. Меня с Иден ничего не связывает.

В ответ Сантана отрицательно помотала головой.

— Я действительно тебе не верю, Кейт.

Он прошелся по комнате словно собираясь с мыслями.

— Сантана, она такая… любопытная, такая… настырная, совершенно не сексуальная. Она не может выдержать ни малейшего сравнения с тобой.

Сантана в напряженном ожидании слушала, что же Тиммонс скажет дальше.

— Если хочешь знать, то она буквально не отпускает меня. Она преследует меня по пятам, где бы я ни был, я терплю потому, что я вынужден считаться с властью ее семьи. Как-никак, а Кепвеллам принадлежит половина этого города. Как сама понимаешь, я как окружной прокурор не могу не принимать этого во внимание. Пойми, Сантана, я занимаюсь городской политикой и для меня весьма немаловажны отношения с одной из самых богатых семей в Южной Калифорнии. Если бы я был столь же богат, я никогда в жизни не стал бы обращать внимания на такую замухрышку, как Иден. Ну подумай сама, что она из себя представляет.

— …Но, — нерешительно сказала Сантана.

— Сантана, я хорошо ее знаю. Она способна на многое.

Тиммонс доверительно положил руку на плечо Сантаны и посмотрел ей в глаза. Она не выдержала его взгляда и смущенно отвернулась.

— Ты единственная в моей жизни, — проникновенно сказал он. — Мне не хотелось бы рисковать этим. Думаю тебе тоже.

Она почувствовала, что теряется, что рука поднималась от ее плеча к шее, за ухо, и теплый жар, охватывавший Сантану, обозначал ее продвижение.

— Я… Я… — забормотала она. — Я просто…

Тиммонс понял, что Сантана сдалась и очень уверенным тоном сказал:

— Ты просто хочешь любви.

Он обнимал ее уже обеими руками. Она в сладком изнеможении закрыла глаза и подалась навстречу его объятиям.

— Это нужно нам обоим, — перешел он на шепот. Откинув назад голову в ответ на его ласки, она в изнеможении прошептала:

— Сама не понимаю, почему я позволяю тебе делать это?

— Потому, что ты хочешь этого. Ты могла бы послать этот ключ мне по почте или перезвонить, но ты этого не сделала. Ты приехала сюда! Знаешь, что это означает? Тебе хочется любви и утешения. Я знаю тебя!

С этими словами он повернул ее голову к себе так, чтобы она не могла отвести от него взгляда. Сантана посмотрела на него словно кролик, завороженный взглядом питона. Не понимая, что делает, она сказала:

— Обними меня, и крепче.

Ее руки уже скользили по его шее, когда он жарко прошептал:

— Иди ко мне.

Когда София уехала домой, оставив СиСи в одиночестве, он некоторое время обеспокоенно ходил по гостиной, не находя себе места. Исчезновение Келли вызывало у него глубокое беспокойство. Разумеется» он знал, что жизнь в психиатрической клинике не сахар, но ведь она перенесла столько, что это было для нее единственный спасением. За непреднамеренное убийство Д ил а на Хартли ее должны были посадить в тюрьму. Однако СиСи предпринял все возможные усилия, чтобы добиться помещения Келли в психиатрическую клинику. Первое время после того как она оказалась в руках у доктора Роулингса, состояние Келли внушало опасения. Она никого не узнавала, ни о чем не говорила, целыми днями лежала, неподвижно глядя в одну точку. Но потом, похоже, дела пошли к лучшему. Доктор Роулингс сообщал о том, что Келли уже начала разговаривать. У нее появились увлечения — рисование, она стала общаться с другими пациентами клиники. СиСи уже немного успокоился, у него появилась уверенность в том, что дела Келли движутся к лучшему. Он думал, что пройдет еще некоторое время и он сможет навещать ее в клинике. А потом, возможно, в не таком уж далеком Ведущем, ему удастся забрать ее домой. Однако, разумеется, сейчас, когда прошло еще так немного времени, СиСи не надеялся на скорое выздоровление дочери.