Лучшие друзья (СИ)

Анна всегда была своевольна, своенравна и абсолютно независима от чужого мнения, однако Йо совершенно не ожидал, что все эти качества, за которые он её и уважал, и даже малость боялся, в один прекрасный день перешагнут границу дозволенного, наступив острым каблуком жестокости на самое сердце.

Размышления Асакуры по поводу мотивов и поступков медиума прервались самым неожиданным образом, содрогнувшим его тело. Звук разбившейся вдребезги кружки заставил Йо очень часто заморгать и найти причину звука прямо перед собой и, в частности, перед Лайсергом.

Молодая девушка, как и раньше, погружённая в бумаги, которых, кажется, ещё больше прибавилось, перемещалась с лицом робота между рабочими местами служащих, а в её руках так и был вот уже несколько месяцев не находящий своего владельца невкусный кофе. Она всегда была занята – настолько, что лишь изредка отрывала взгляд от своих дел, зафиксированных в папке. Однако сейчас двадцатипятилетняя девушка-секретарь, подняв глаза, не смогла продолжить свою работу, как раньше, ведь её дыхание куда-то исчезло, глаза расширились от потрясения и ужаса, а неумело сваренный кофе разлился на керамической плитке пола, на котором теперь сверкали осколки чашки.

– Ого, – тихонько изумился Лайсерг тому, что эта девушка впервые на его памяти так прямо на него смотрела, не считая его предметом интерьера. – Видимо, стоит умереть для того, чтобы тебя заметили, – понять данную фразу в полной мере смогли только сам Дител, Тао и девушка Люси, провожающая взглядом детектива, поздоровавшегося и прошедшего вместе с друзьями дальше.

Казалось, даже телефоны стихли. В офисе воцарилась гробовая тишина, а люди, работающие здесь, застыли на местах так, как будто время остановилось. Лишь их взгляды были подвижны и вздрагивали в тот момент, когда Лайсерг Дител – лучший детектив их агентства, казалось, погибший на задании – теперь здоровался с ними и был живее всех живых.

Атмосфера была явно некомфортной даже для друзей даузера. Они шли по узкому коридору и чувствовали, как не только в Дитела, но в них впиваются взгляды людей, из-за чего возникало чувство, будто они интересные экспонаты в музее.

Дойдя до конца и повернув направо, перед ребятами предстал ещё один узкий, но сравнительно небольшой коридор, в конце которого была лишь одна дверь. На ней была табличка с именем человека, который являлся законным обитателем этого кабинета, однако стоило Лайсергу её прочитать, как его шаг замедлился, и он встал напротив неё с нерешительным и виноватым видом.

«Стэн Коуз» – гласила надпись, и не было больше никаких приписок, никаких должностей, что говорило уже о многом. Дител почувствовал, как необдуманно-принятым решением он испортил жизнь не только себе и Йо, но и оставил в одиночестве своего друга, который в какие-то моменты был ближе всех на свете и заменял ему чем-то отца, а в какие-то – надоедал настолько, что хотелось просто взять и убежать. Но несмотря на возрастную разницу и своеобразные тараканы в голове никогда раньше не унимающегося сорокалетнего мужчины, – главы детективного агентства, тесно взаимодействующего не только со Скотланд ярдом, но и даже с Интерполом, – Лайсерг всегда благодарил его за то, что когда-то он заметил его, хотя не сделать этого было бы сложно, и предложил работу, которая кардинально изменила детектива.

Не решаясь постучать в дверь, за которой уже был слышен знакомый голос, – видимо, мужчина говорил по телефону – англичанин закусил нижнюю губу, продумывая хотя бы первые слова, которые он скажет, когда встретится со своим другом и начальником. Однако Тао «так благородно» не дал ему даже секунды на обдумывание и вместо даузера постучался в дверь, которую впоследствии и открыл.

– Нет, извините, но мы больше не расследуем убийства, – ответил мужчина абоненту по ту сторону провода.

Стэн стоял лицом к окну, однако едва в комнату постучались и вошли посетители, он медленно развернулся лицом к двери, говоря последние слова и вместо отмены вызова уронив свой телефон. Аппарат выскользнул у него из руки так же плавно, как и начал приоткрываться его рот, в глазах сначала появились страх и доводящее до боли в сердце ошеломление, а «мираж» дорогого друга, от потери которого он так и не смог оправиться, никуда не исчезал.

Друзей Лайсерга Коуз и вовсе не замечал, он лишь смотрел на детектива, пытаясь понять: насколько горечь утраты повредила его разум. Он не мог поверить в то, что Дител жив и сейчас стоит перед ним такой же растерянный и шокированный, как и он сам. Не мог... до этого момента.

– Эм, привет, – поздоровался на английском языке Лайсерг, так и не сумевший придумать более существенных и ценных слов.

Только услышав голос, который достиг самого сердца немного седоватого у висков мужчины, Стэн не осознал, но почувствовал, что всё это не иллюзия и не плод его воображения. Лучший друг и правда стоит перед ним сейчас и здесь.

Гнетущую тишину и «приветственные» взгляды двух друзей никто не осмелился нарушить, хотя времени и так было в обрез. Все видели насколько тяжело Стэну Коузу принять тот факт, что Лайсерг жив, в первую очередь потому, что уже не раз Дител являлся к нему во снах. Давно стёрлась грань между желаниями и правдой, и теперь было гораздо труднее преодолеть режущую боль в сердце и дрожание век, под которыми собирались слёзы.

Молчаливый взгляд мужчины можно было расценивать, как радость и негодование, а вот малахитовый взор детектива лучился самыми искренними извинениями. Девчонки и все остальные видели, как Коуз начал на ощупь, не отрывая осознанного взгляда от даузера, шарить ладонью по столу, как казалось всем на тот момент, в поисках успокоительного.

Однако вместо таблеток, которые должны были успокоить бешено колотившееся о рёбра сердце, мужчина почему-то схватил статуэтку кошки, которая стояла у края его стола.

– Стэн, – поняв, что за этим последует, выставил руки вперёд Лайсерг, пытаясь успокоить друга, на лице которого начали появляться багряные пятна злости. Дител попятился назад и с удивлением заметил, что его друзья уже успели разойтись в разные стороны и буквально вжаться в стены коридора, соображая, куда быстрее детектива, и не рассчитывая на снисхождение главы агентства. – Стэн, успокойся! – повысил голос Дител, видя, как Коуз выходит из-за стола и, даже не прислушиваясь к словам друга, безжалостно кидает в него эту самую статуэтку, которая, конечно же, не попала по голове пригнувшегося англичанина, но разбилась вдребезги под аккомпанемент взвизгов девушек и удивлённые взгляды побоявшихся даже вмешиваться парней. – Да ты что, сдурел?! – крича по-английски, хотя для понимания происходящего не нужно было быть лингвистом, распрямился в спине Лайсерг и кинул на друга осуждающий взгляд. Однако в ту же секунду его ноги быстрее разума понесли его обратно в офисную комнату, так как прямо за ним нёсся разъярённый и взбешённый буйвол – не иначе.

Десять минут спустя.

Убрать разбитую чашку – ничего не стоит, а вот восстановить целый офис – задача не из лёгких. Полем битвы стало всё агентство, сотрудники которого попрятались вместе с друзьями воскресшего Дитела в коридорах, ведущих в туалет и к кабинету их начальника, сейчас тяжело дышавшего и стоявшего посреди перевёрнутого с ног на голову офиса.

Оборванные телефоны, сломанные столы и стулья, куча раскиданных по полу бумаг – вот это и осталось после грандиозной битвы двух друзей, один из которых только что выпустил на волю все скопившиеся за прошедшие месяцы эмоции, а другой – прятался за опрокинутым на бок столом, служившим ему оборонительным пунктом.

– Glad to see you, mooncalf, – едва услышав звук упавшего на колени мужчины, донеслось до сердца и разума Лайсерга такое тихое, такое искренне, но такое облегчённое счастье.

Ещё десять минут спустя.

Пока у сотрудников агентства «нашлось» время на генеральную уборку офиса, а друзья даузера, не встревающие в чужие взаимоотношения, помогали им в этом деле, за исключением Рена, буйство эмоций перенеслось снова в кабинет Стэна Коуза, который очень быстро мерил шагами эту комнату. Его руки были сцеплены за спиной, нервы были на пределе, а в ответ на все вопросы, которых немало скопилось и до объяснений детектива, и после, малахитовый принц давал лишь туманное «Поверь, так надо».