Лучшие друзья (СИ)

– Лайсерг... мёртв...

– Кто тебе это сказал?! – не с криком, но с явным и ощутимым раздражением, заставившим брюнетку оживиться, отреагировала японка.

Молодая, но такая слабая как физически, так и душевно англичанка подняла медленно голову. Её серый взгляд стал похож на полные безнадёжности серые тучи, а её губы были растерзаны её же зубами в кровь – видимо, не было сил справляться с адскими муками, когда она услышала о гибели самого любимого и единственного в своей жизни человека.

– Подчинённый твоего мужа так сказал, – совсем тихо ответила Сара, давая Анне понять, что, разумеется, этим самым подчинённым был Вальдемар. Но не это заставило медиума тут же отреагировать с явным возмущением.

– Не называй его моим мужем, – только с этой девушкой из всех присутствующих Анна могла говорить открыто, и ей не хотелось, чтобы здесь Вайтвуд называла Генриха её настоящим мужем. Да, по закону это было так, но для медиума был лишь один человек достойный этого звания – её Король, её Асакура. – Неужели ты веришь чьим-то словам больше, чем своему сердцу? – оставив прежнее возмущение и перейдя к главному, с иронией усмехнулась Анна, пытаясь заставить англичанку вернуться к жизни и снова начать надеяться, однако на её слова брюнетка никак не отреагировала, молчанием оставив её слова без согласия и веры. – Я знаю: Дител и ребята уже на полпути к нам, – словно не заметив её скепсиса, продолжила говорить Анна, глядя на решётку двери, через которую прокрадывался лазурный свет.

– Твоя вера слепа, – произнесла Вайтвуд, снова опустив голову и обняв руками колени.

– Я никогда не говорю того, чего не знаю, – раздражённо ответила со сталью в голосе японка, подняв подбородок и поняв, что брюнетке придётся всё разжёвывать, чтобы вернуть ей уверенность. – Королева Валери обладает огромной силой, как и король духов, и чтобы ей перенаправить силу Хао в Генриха понадобилось даже меньше суток, – в этот момент Сара подняла голову, так как её мозг в отличие от сердца и души ещё был силён в действии и начал понимать, к чему ведёт этот разговор. – Она намеренно тянет время, так как, скорее всего, она видела будущее и знает, что ребята найдут нас.

– Но что, если она всё же ошиблась, и они не успеют? – в глазах Сары начинала зарождаться надежда, хотя она и не верила до конца в предположения медиума, которая, как выяснилось, была здесь шпионкой. Японка на минуту замолчала, так как она и сама уже не раз думала об этой ужасной перспективе, которую ни в коем случае нельзя было списывать со счетов. Она не знала, что будет, так как даже не хотела верить в подобное, но в одном она была уверена абсолютно точно.

– Тогда мы с тобой будем бороться до самого конца, – Анна решительно встала, расправив спину и с гордостью произнеся последние слова, убедившие брюнетку, – ибо я не склоню голову ни перед кем, кроме истинного короля.

Полпути – это очень чёткое определение тому, насколько Дител и его друзья были далеки от цели. Они знали приблизительное направление, понимали, что нельзя медлить, и сейчас предпринимали попытки добраться в кротчайшее время до долины Гленко, которая была также известна, как «Долина Слёз».

Странно, но первым транспортом в Лондоне для наших героев стал весьма вместительный, но такой простой служебный... лифт. Это средство передвижение между этажами принадлежало офисному зданию, практически в центре города, и путь к которому становился всё тяжелее и тяжелее для детектива, стоявшего перед самыми закрытыми дверями и растирающего похолодевшие пальцы рук друг о друга.

– Лайсерг, всё в порядке? – заметив то, как напряжено тело юноши, спросила из-за его спины златовласка, в ответ слыша, как лифт оповещает сигналом то, что они миновали ещё один этаж.

– Да-да... всё хорошо, – хоть парень и произнёс слова, которые вроде бы должны были успокоить Сели и ребят, тут же обративших внимание на их разговор, однако даже Тао не смог сохранить хладнокровности и выгнул вопросительно бровь, никак не ожидав, что у даузера может так дрожать голос.

– Уверен? – стоя позади Сели, из третьего ряда попытался увидеть Рио, что происходит с его протеже.

– Да ты сейчас в обморок грохнешься, – немного приукрасив действительность, но всё же обеспокоенно и с недопониманием сказал Трей. Никто не видел лица Лайсерга, однако все и даже Йо отметили то, как странно ведёт себя тело детектива. Он дрожал и, кажется, не мог совладать с волнением, а причиной сего было не что иное, как возвращение в родные пенаты, то есть в родное агентство.

– Просто... – стараясь совладать с собой, на выдохе произнёс Дител, не поворачиваясь лицом к друзьям и всё так же смотря вверх на то, как поочерёдно загораются лампочки, отсчитывающие преодолённые этажи. – Когда пришло время уезжать в Добби Виладж, мне пришлось инсценировать свою смерть.

– Зачем?! – в один голос удивились Сели, Юи, Трей и Рио, причём у каждого был разный тембр голоса, что создало неприятную слуху какофонию.

– Ну... – услышав ещё один сигнал лифта, опустил задумчиво глаза Лайсерг, с каждой секундой становясь всё ближе и ближе к своему страху. – Стэн – мой начальник и друг – по натуре своей скептик, и он не верит в духов, – снова раздался сигнал лифта, из-за чего Лайсерг ускорил свой рассказ. – Так что объяснять то, что такое турнир шаманов, я не видел смысла, – воспоминания о былом решении порвать с прошлым настигли даузера в тревожном настоящем. – Тем более я не знал: вернусь ли вообще сюда, – детектив будто разговаривал сам с собой, так как в ответ была полнейшая тишина. – На тот момент мне показалось, что лучше уйти, не попрощавшись, чтобы не было лишних вопросов.

– А ты всегда поступаешь так, как тебе кажется правильным? – вопрос сам по себе был безобидным и выражающий простое любопытство, однако из уст шамана, который впервые за всю долгую дорогу от Добби Вилладж и до сего момента в Лондоне заговорил именно с детективом, чем, несомненно, удивил всех присутствующих, это звучало, как осуждение, и выглядело, как очередной острый булыжник, кинутый в огород с целью членовредительства.

Последовала полнейшая тишина. Девушки почувствовали себя крайне неловко из-за того, что присутствовали при таком весьма межличностном конфликте. Рио и Трей тоже не отличились оживлённостью, предпочтя опустить взгляд в пол. А Асакура, почувствовавший, как его за бок ущипнул позади стоящий Рен, призывающий к спокойствию, даже не испытал вины за сказанные слова, которые заставили Лайсерга замолчать и ощутить всю прелесть своей ужасной, с точки зрения дружбы, черты характера. Он всегда поступал так, как думал и считал правильным, и никогда не задумывался над тем, как на это посмотрят его друзья и близкие сердцу люди.

– Лайсерг, я уверен, твой начальник будет только рад твоему возвращению, – решив сгладить огрех своего «учителя», постарался Рио замять неудобную паузу. Но не слова Умемии привели к тому, что в лифте в мгновение ока вся напряжённость испарилась, виной этому стал последний сигнал, вещающий о конечном пункте.

Разъехавшиеся в разные стороны двери представили взгляду ребят просторный офис с огромным количеством отгороженных тонкими перегородками рабочих мест, меж которыми бегала девушка в чёрных очках с кружкой кофе.

Потихоньку лифт стал пустеть, первым вышел Лайсерг, вслед за ним Рио и Трей, а последними замыкали эту процессию Рен и Йо. Однако прежде чем Тао перешагнул порог подъёмного устройства, он дождался пока девушки пройдут вперёд и в самых дверях остановил Асакуру, уперевшись кулаком в его грудную клетку и наспех сказав самую суть:

– Поубавь свою жестокость, даже мне становится его жалко, – и после этих слов, так отчётливо резанувших по сердцу и вернувших трезвость шаману, Рен без промедлений вышел вслед за друзьями.

Что подтолкнуло Йо так сказать, в очередной раз напоминая все грехи и ущемляя Лайсерга? Да чёрт его знает! Хоть он и не сказал ничего такого, что выходило бы за рамки действительности, Асакура всё равно почувствовал, особенно после слов Тао, что он действительно перегибает палку не словами, а самой интонацией голоса. Раньше такого никогда не было, и от осознания этого Йо ещё настоятельней начал призывать свою душу к спокойствию. Понятное дело – он едва не потерял последнюю ниточку, которая могла привести его к Анне. Да и сейчас данные пришедшего к нему там, около особняка Шварца, некого духа-крестьянина были весьма сомнительными, но всё же нужно было держать свои эмоции под контролем, ибо никто, кроме него и Рена, не знал, что в действительности он срывается из-за обиды не к даузеру, а к любимой.