Санта-Барбара 5

— Да, хотелось бы верить. Ты выглядела весьма убедительно, когда рассказывала мне о доказательствах, которые у тебя есть. Однако я пока не вижу их.

Джина недоуменно вытащила из магнитофона ленту и, повертев ее в руках, швырнула на диван.

— Кто-то подменил кассету, — озабоченно сказала она.

Иден тряхнула головой.

— А ты что, уже успела раззвонить всем окружающим об этой пленке? Ну, говори, кто еще, кроме меня, об этом знал?

Джина стала отчаянно трясти головой.

— Да нет, никто не знает. Хотя… подожди, подожди секунду, — она направилась к окну. — Я же не открывала сегодня окно, этого не может быть.

Она ощупала задвижки и с негодованием воскликнула:

— Черт побери, да здесь же замки сломаны. Кто-то влез ко мне в квартиру. Черт…

Она потрясенно взмахнула рукой.

— Я знаю, это Кейт Тиммонс. Черт побери, когда же я научусь держать язык за зубами? Я наверняка наболтала ему лишнего.

Но Иден не собиралась выслушивать эти самоуничижительные речи.

— Ладно, забудь об этом, — махнула она рукой. — Я сама найду способ, как расправиться с Сантаной. Она от меня не уйдет.

С этими словами Иден решительно направилась к двери и покинула квартиру Джины Кэпвелл.

Окружной прокурор прильнул к экрану телевизора, а Сантана нервно расхаживала по комнате, прикрыв лицо руками. Она испытывала безумный стыд. Но Тиммонс продолжал просматривать запись. С улыбкой ткнув пальцем в экран, он сказал:

— Смотри, тебе не кажется, что мне надо сбросить пару килограммов? А вот ты в этом эпизоде была просто бесподобна.

Она метнулась к магнитофону и дрожащей рукой нажала на кнопку.

— Прекрати, Кейт, это невыносимо. Я не могу смотреть на это.

Дрожа от нервного возбуждения, она едва могла дождаться, когда магнитофон выдаст кассету назад и с размахом швырнула ее в угол.

— Это отвратительно.

Тиммонс самодовольно рассмеялся.

— А вчера тебе это нравилось. У тебя было совершенно иное мнение.

Схватив себя за голову, словно пытаясь унять неимоверную головную боль, она завизжала:

— Я не желаю говорить об этом! А тем более смотреть эту пленку. Я хочу уйти.

Она метнулась к двери, но Тиммонс удержал ее в крепких объятиях.

— Сантана, успокойся, — умиротворяюще произнес он. — Мы ведь желали быть вместе. Нам просто необходима была эта встреча. И пусть эта идиотская пленка не станет причиной нашей очередной ссоры.

Она потрясенно покачала головой.

— Но это невыносимо. Я не могу так больше.

Обняв ее за плечи, он повел ее к зеркалу.

— Подойди сюда, взгляни. Я хочу кое-что показать тебе. Видишь, ты дрожишь как лист на ветру. У тебя путаются мысли.

Он стал шептать ей прямо на ухо:

— Вчера ночью я видел перед собой красивую, страстную женщину. Вчера ты была счастлива. Вчера ты сделала и меня самым счастливым человеком на свете.

Он вдруг резко развернул ее лицом к себе и, пристально глядя ей в глаза, сказал:

— Ведь мы мечтали друг о друге. Мы были нужны друг другу, как никто другой на этом свете.

Она едва нашла в себе силы прошептать:

— Нет, Кейт.

Он повысил голос:

— Да забудь ты об этой кассете. Все твои страхи напрасны, ведь мы любим друг друга. И больше ничего не должно пугать нас.

Губы Сантаны задрожали.

— Но Иден покажет пленку Крузу, — едва слышно вымолвила она.

Тиммонс скептически усмехнулся.

— Неужели?

Однако упоминание имени мужа Сантаны заставило его опустить руки.

— Ты боишься Круза, — возбужденно сказала она. Тиммонс ничего не ответил. Это лишь убедило Сантану в ее правоте. Она снова потеряла самообладание.

— Что, я права? Я так и знала. Но ты правильно делаешь, что боишься его. Потому что он убьет тебя, если узнает обо всем.

Окружной прокурор брезгливо поморщился.

— Я не боюсь Круза. Да и вообще, он ничего не сможет мне сделать. Мы находимся в разных весовых категориях.

Но Сантану было уже трудно остановить. Она металась по комнате, разбрасывая слова, словно капли раскаленного металла.

— Он отомстит тебе за то, что ты воспользовался моей беззащитностью. Он тебя просто растопчет. Он сотрет тебя в порошок.

— Да что ты говоришь? — вызывающе произнес Тиммонс. — Да, я трясусь от страха. Видишь, как у меня дрожат коленки.

Она внезапно умолкла и, тяжело дыша, опустила голову.

— Ну, что ты молчишь? — мстительно сказал Тиммонс. — Похоже, тебе больше нечего сказать? В таком случае, тебе и делать здесь больше нечего. Уходи. Поезжай домой.

Она подавленно молчала. Тиммонс подошел к ней и злобно заорал ей прямо в лицо:

— Убирайся! Я не хочу тебя видеть!

С этими словами он грубо схватил ее за плечи и швырнул на диван. Сантана едва не упала. Не сводя с Тиммонса наполненных невыразимым ужасом глаз, она торопливо нащупала сумочку, лежавшую на диване, и метнулась к двери. Тиммонс, наверное, ощущал себя верховным владыкой, повелевающим судьбами людей, когда наигранным жестом вытянул руку и громко, внятно воскликнул:

— Убирайся отсюда, Сантана!

Когда Круз вернулся домой, Сантаны не было. Он устало бросил пиджак на спинку дивана и прошел к своему столу. Нажав на кнопку воспроизведения записи автоответчика, он несколько раз подряд прослушал запись.

— Не звони, мы с мамой рано ляжем спать. Увидимся утром. Я люблю тебя.

Круз, конечно, допускал, что он мог уснуть ночью и не услышать трели телефонного звонка. Однако все это выглядело как-то неправдоподобно. Спал он обычно чутко, всегда реагируя на малейший шум — этому его приучила многолетняя служба в полиции. Ночные дежурства требовали особого внимания и, даже если выдавалась возможность немного поспать или просто отдохнуть, приходилось все время быть начеку.

Он был убежден в том, что наверняка услышал даже самый тихий, самый слабый телефонный звонок. Но ведь стояла полная тишина. Даже под утро он так и не уснул по-настоящему.

Первоначальные сомнения, которые он испытывал по поводу приведенного Сантаной объяснения, теперь превратились почти в уверенность в том, что она солгала. Солгала в очередной раз. Впрочем, это нетрудно проверить. Нужно лишь позвонить матери Сантаны, Розе Андрейд.

Несколько мгновений Круз колебался. Он испытывал неимоверный стыд от того, что вынужден не удовольствоваться объяснениями собственной супруги, а искать подтверждение или опровержение ее слов у других. То, что в данном случае ему придется иметь дело с Розой, не облегчало, а лишь усложняло задачу. Роза очень переживала за дочь, и любой, даже самый малый намек на ее супружескую неверность, мог привести к непредсказуемым последствиям.

Но к сожалению, у Круза не оставалось другого выхода. Тяжело вздохнув, он поднял трубку телефонного аппарата и набрал номер дома Кэпвеллов. Дождавшись, пока к телефону позовут его тещу, он сказал: