Дневник стюардессы

– У меня отложено немножко денежек, – беззаботно сообщила Эдель. – Это позволит мне продержаться пару недель. Я хочу отдохнуть от работы и дать моим бедным натруженным ножкам передышку.

– Тогда ты не захочешь пойти с нами – со мной и Беном – в зоопарк?

– Ну, для зоопарка я готова сделать исключение, – засмеялась Эдель. – Если я устану… обещай, что если я устану, ты посадишь меня в прогулочную коляску, и вы е Беном будете меня катать.

Признаться, я рада, что Эдель согласилась пойти с нами. Я обожаю своего племянника, но через несколько часов близкого общения и бесконечных «почему» меня начинает доставать беседа на детсадовском уровне, и я буквально жажду компании взрослого человека.

Для Бена это первый в жизни поход в зоопарк, и он ужасно взбудоражен перспективой увидеть настоящих слонов– и жирафов.

– А можно мне будет гладить зверей? – спрашивает он.

– Нет, милый, на животных можно только смотреть, а трогать ручками нельзя. У нас с тобой есть фотоаппарат, и мы сделаем фотографии всех зверей, какие тебе понравятся.

– А зебры там будут? – не унимается малыш.

– О да! И я слышала, что у зебр прибавление в семействе, так что там будут и взрослые зебры и детеныш.

– А покататься можно будет?

– Нет, кататься на них нельзя, но мы обязательно помашем им ручкой.

В прошлом году Роберт и Бен ездили летом в Трамор, и там Бен катался на ослике. Теперь он думает, что на всех животных можно ездить верхом. Он так прелестен в своей наивности и невинности, что я не могу не улыбаться ему.

Мы выходим из автобуса у Феникс-парка, и я вдруг понимаю, что и Эдель и я радостно предвкушаем поход в зоопарк и ждем этого не меньше, чем Бен. Мы проводим пару очень приятных часов, блуждая между клетками и вольерами. Сегодня будний день, большая часть детишек в школе, и потому в зоопарке относительно тихо и малолюдно. Животным, должно быть, скучно, и они с удовольствием приветствуют нас и показывают, кто что умеет. Бен надолго застывает перед клеткой с рыжим орангутангом, который таращится на нас и жует банан.

– А ребеночек у него есть? Меленький орангутанг? – спрашивает Бен.

– Непохоже, – отвечает Эдель. – Может, в следующем году будет.

– А это папа-орангутанг или мама?

– Думаю, что папа. Больно уж он волосатый и такой… грубый, – смеясь отвечает Эдель.

– А у меня нет мамы, потому что она умерла, – ни с того ни с сего объявляет Бен, и глаза мои немедленно наполняются слезами. Я отворачиваюсь, чтобы малыш ничего не заметил. Сердце готово разорваться от боли и жалости.

– А вот и нет, есть у тебя мамочка, – говорит Эдель, ероша волосы мальчика. – Только она живет на небесах и смотрит на тебя сверху.

– А когда животные умирают, они тоже отправляются на небеса? – невинно спрашивает Бен.

Ах ты Господи, похоже, сегодня у нас день непростых вопросов!

– Думаю, так и есть, милый. Так что твоя мамочка на небесах играет со зверюшками, и им там весело.

Надеюсь, я говорю то, что нужно. Трудно угадать, что именно стоит сказать маленькому мальчику, а что нет.

– А на небесах можно кататься на зебре?

– Не знаю…

– А я уверен, что можно! – заявляет малыш вполне уверенно. – Она там катается наперегонки!

Чтобы сменить тему, я предложила поесть мороженого в кафе, расположенном прямо на территории зоопарка. Бен с энтузиазмом согласился, и мы отправились за столик.

Пока мы сидели в кафе, у меня зазвонил телефон. Я не сразу поняла, чей это номер, и даже голос не сразу узнала. Но уже через несколько секунд до меня дошло, что это Оливер. Я невольно прижала руку к груди, чтобы унять забившееся сердце. Голос Оливера звучит вполне оптимистично. Он говорит, что на этой неделе провел несколько весьма успешных деловых встреч, и теперь приглашает меня это отпраздновать. Как насчет обеда на следующей неделе?

Не в силах усидеть на месте и не желая разговаривать в присутствии Эдель, я машу ей рукой, показывая, что мне надо на минуточку отойти. Личико ее светится любопытством, но она понимающе кивает.

– Спасибо вам за это щедрое предложение, Оливер, – говорю я, выбравшись из кафе и выйдя из зоны слышимости подружки и малыша. – Но на следующей неделе я ужасно занята.

– Жаль… Надеюсь, у вас действительно плотное расписание и вы вовсе не ищете предлог, чтобы отделаться от меня, – говорит он шутливо, но в его фразе я слышу вопрос.

Мне приходится сделать паузу, чтобы собраться с духом. Мне не хочется быть с ним грубой, и я ужасно не хочу терять эти отношения, просто до слез! Но у меня есть принципы, и один из них заключается в том, что я не встречаюсь с женатыми мужчинами. Никогда этого не делала и впредь не стану.

– Оливер, вы замечательный человек, и мне всегда приятно ваше общество, но…

– Но я вам не нравлюсь.

– Наоборот! – выпаливаю я и тут же краснею. Хорошо, что мы разговариваем по телефону, а не лицом к лицу. – Просто вы женаты, и я знаю, что ваша жена красивая женщина. Так почему бы вам не пригласить на обед ее?

Ну вот, я это сказала… сожаление пополам с гордостью наполняют меня, и я чуть не пропускаю его следующую реплику.

– Я бы с удовольствием это сделал, – говорит он каким-то странно отрешенным тоном, – но, к сожалению, это невозможно.

Так он разведен! Я открываю рот, но ничего не успеваю сказать, потому что он заканчивает фразу:

– Шарлотта умерла два года назад.

Я растерялась. Почему-то мне стало так грустно, что слезы едва не брызнули из глаз. Такого я не ожидала!

– Я… простите, Оливер, мне так жаль.

– Все в порядке, вы же не могли знать. И еще я сразу хочу сказать, что вы первая девушка, которую я пригласил на свидание после смерти жены. У меня нет привычки бегать за юбками.

И я ему верю. Он не такой человек, чтобы просто так цеплять женщин и заводить мимолетные связи и ни к чему не обязывающие романы.

– Позвольте мне повторить свое приглашение, – говорит он. – И если вы убедитесь, что я вам категорически не нравлюсь, то обещаю отпустить вас еще до десерта.

– Хорошо… Значит, на следующей неделе? Я выходная в среду и четверг. Вы будете в городе в эти дни?

– К сожалению, нет. Я улетаю во Франкфурт в понедельник в одиннадцать утра и, боюсь, застряну там до пятницы.

– Ах вот оно что, мистер Кейн! А говорите, что не преследуете меня! – Я не могу удержаться от смеха. – Я работаю на одиннадцатичасовом рейсе на Франкфурт в понедельник.

– Я буду с нетерпением ожидать встречи… Надеюсь, что ваше обслуживание будет, как всегда, на высоте.

– Непременно, сэр! До встречи.

Мы распрощались, и я вернулась к Эдель и Бену. Не знаю, как он умудрился, ко малыш размазал мороженое не только по лицу, но и по шее и по джемперу.

– И что прикажешь с тобой делать, грязнуля? – Я достаю из сумки салфетки и принимаюсь оттирать его перепачканную рожицу. Бен морщится и пытается увернуться.

– А кто это звонил? – спрашивает Эдель, которую буквально распирает от любопытства.

– Не скажу, а то вдруг сглажу!

– Дэнни?

– Еще чего! – Я презрительно фыркаю. – Не думаю, что он рискнет вообще связаться со мной в обозримом будущем.

– Тогда это, наверное, мистер Туфли от Джимми Чу.

Я краснею и киваю, не желая озвучивать подробности, потому что Беи с любопытством прислушивается к нашему разговору, а я не знаю, сколько он в состоянии запомнить и потом пересказать Роберту или бабушке.

– Кто такой Джимми Чу? – немедленно интересуется Бен. – Он тут живет, в зоопарке?

– Нет, милый. Давай-ка доедай мороженое, и пойдем. Не знаю почему, но Бен не хочет верить, что мистер Чу не является обитателем зоопарка. До самого конца нашей прогулки он показывает пальцем то на одного, то на другого, прохожего и спрашивает: это мистер Чу? К счастью, большинство людей воспринимают такую ситуацию с должной долей иронии.

Неделя прошла быстро, и была она щедра на радостные и приятные события. Мы обедали в «Макдоналдсе» и навещали бабушку с дедушкой, ходили по магазинам и посидели на коленях у трех разных Сайта-Клаусов (ну то есть Бен посидел). И вот наступил вечер воскресенья. Я солгала бы, если бы сказала, что не устала. Я чертовски устала, можно даже сказать, вымоталась! Однако я трудилась ради чудесного малыша, поэтому мне не жалко ни времени, ни сил, даже усталость вызывает удовольствие. А еще впереди меня ждет свидание с Оливером, и эта мысль придает мне сил.