Не осуждайте нас (СИ)

- Эй, Софи? – Я услышала, как ко мне подбежал Вадим.

Шепот. В зале начали шептаться.

Всхлипы оглушали меня. Руки становились влажными, и десятки слез одна за одной скатывались по мои щекам. Как давно я не плакала. И какой ужасный вкус имеют слезы. Вы всегда поймете, когда плачете без причины, и вы всегда поймете, когда причина есть. Это совершенно, совершенно разные вещи. Совершенно разное человеческое несчастье.

- Софи, что с тобой?

«Нет, нет, нет» - шептала я, дергая себя за кончики спадающих на лицо прядей.

Я прижала к себе колени и с очередным всхлипом уткнулась в них своим лицом. «Не смотрите на меня, хватит….». Моя рука потянулась к стене. Я ладонью прижалась к ней с одной единственной мыслью « Он за ней… Он прямо за ней».

И я помнила его взгляд. Я навсегда его запомню. Это на самом деле очень страшно, когда человек, с которым ты когда-то целовался, смотрит на тебя теперь, как на чужого.

========== Глава 55 “Две недели”. ==========

Люди думают, что будут счастливы, если переедут в другое место, а потом оказывается: куда бы ты ни поехал, ты берёшь с собой себя.

Нил Гейман «История с кладбищем»

- Спасибо за чай, мне правда лучше, - тихо говорила я двум обеспокоенным, смотрящим на меня лицам.

- Уверена? – Спросила Ася.

- Да, мы могли бы побыть с тобой чуть дольше, - Сказал Вадим.

Я сидела на кровати, забившись под покрывало с чашкой чая. Вадим сидел с краю, а Ася стояла рядом, покорно сложив руки перед собой. В комнате было тихо, однако в голове я вновь и вновь слышала свои беспомощные всхлипы. «Рядом с ним я становлюсь слабой» - такой была моя главная мысль. Как ужасно чувствовать, что внутри тебя разрывается, лопается и ломается ограда, которая, как тебе казалось, была очень крепкой. Но ведь любые стены рушатся. Особенно те, что были так хлипко склеены. Стены, построенные на шатком фундаменте из разбитого человека.

- Со мной все хорошо. Просто неожиданно, - Сказала я, вертя в руках чашку горячего чая.

- Тот, у которого такие черные волосы, да? – спросил Вадим.

- Да, в белой рубашке.

- И с холодными глазами, - добавила Ася, скептически поднимая брови, - неприятный.

- Нет, - тут же возразила я, - он хороший, действительно хороший.

Что-то внутри меня продолжало защищать и оправдывать его. Мне казалось, что если этого не буду делать, этого не будет делать никто. И он останется один. Совершенно один.

- Давай возьму чашку, - Вадим бережно забрал чай из моих рук.

- Спасибо… Простите, зря я так. Сегодня должен был быть праздник. Все-таки первая защита проекта состоялась, - я попыталась натянуть улыбку на лицо, что казалось прозрачным.

- Все хорошо, мы еще успеем спраздновать, верно, Вадим? – Ася улыбнулась нашему другу и положила свою руку на его плечо.

- Да, конечно, - его ладонь накрыла ее, и они с секунду смотрели друг другу в глаза.

«Какой нежный жест» - подумала я. Между ними бегали какие-то искорки. Едва заметные и не очень яркие. Интересно, а было ли что-то такое у нас с Жаком? Мог ли совершенно посторонний нам человек, понять, что между нами что-то есть… И было ли вообще что-то между нами?

- Вы не знаете, состав жюри на всех проектах будет один и тот же? – опуская глаза на свои руки, спросила я.

Молчание. Всем понятно, к чему я это спрашиваю.

- Думаю да. Они хотят следить за динамикой развития наших успехов так что…

- Ясно, - не дав закончить Асе, шепнула я.

- Тебе надо выспаться, - неожиданно сказал Вадим и встал с кровати, - так быстро стемнело сегодня.

И вправду. Я бросила взгляд за стекло, запряженное в оконную раму. Крыши Парижских домов с причудливыми дымоходами, темное небо с, едва заметной, рыжей линией – остатков заката и шум, обыкновенный городской шум.

Сегодня утром я волновалась о том, что мои фотографии недостаточно для кого-то хороши. А теперь я волнуюсь о том, что я сама недостаточно для кого-то хороша. Ужасно это, что мир перевернуться может за десять часов, за шестьсот минут.

- Ты прав, - сказала я.

- Тогда мы пойдем? – спросила Ася, не снимая обеспокоенного выражения лица.

- Конечно, идите, вам тоже надо выспаться.

- Зови, если что, - Вадим коснулся рукой моего плеча и еще раз улыбнулся.

«Спасибо» - безмолвно подумала я. Знаю, в такие моменты нужно благодарить небо, судьбу и провидение, что я не одна. Что мне есть, у кого попросить помощи. Но стоило двери закрыться, как я тут же уткнулась носом в подушку и замерла. Ни слез, ни стонов, ни криков. Одни тяжелые вздохи и в то же время сильнейшие желание не дышать.

«Возьми себя в руки… Ну давай же… Еще чуть-чуть… Вот-Вот, давай!» - думала, лежа под толстым покрывалом, слушая как бьется мое собственное сердце. Знайте, если вы любите по-настоящему, вы будете влюбляться в этого человека снова и снова. Вы можете не видеться месяц или год, но когда ваши глаза встретятся… Вы все поймете, вы все вспомните.

Я прижала колени к своему животу и уткнулась в них лицом, напоминая обыкновенный камень. Круглый и холодный. В темной комнате голова начала тускнеть, мысли медленно уплывали, и только из самого уголка глаза тихо скатывалась слеза.

Мне показалось, будто я лечу, но три последовательных стука в мою дверь заставили спуститься с небес на землю. Я обернулась лицом к входу в мою комнату и замерла. «Наверное, Вадим» - было моей первой мыслью.

Шатаясь и спотыкаясь о собственные вещи, разбросанные на полу, я подошла к двери и открыла ее. И тогда… Тогда в голове закружились воспоминания. «Все, как раньше».

Его лицо, когда он открывал мне дверь, то, как он впускал меня в квартиру и то, как он самодовольно улыбался при взгляде на пакет с моим мороженым. Те долгие минуты, что я стояла перед его квартирой, то как старательно я одергивала юбку и поправляла рубашку на своем теле лишь бы выглядеть чуть лучше в его глазах. То, как я снимала обувь, стоя на коврике в его квартире, и то, как звонко смеялась, когда видела наполненный виски стакан.

Все, как тогда. Ничего не изменилось.

Все та же рубашка, брюки… Да, я оказалась права, на нем действительно были черные туфли.

Из коридора ярко падал свет. Его силуэт казался темным, пред моей комнатой. Ноги казались глыбами льда, а губы напрочь забыли, как произносить слова. Казалось, он чувствует то же самое, только менее эмоционально. Без широко распахнутых глаз и приоткрытого рта.

- Могу я войти? – наконец спросил он.

Его лицо не выражало абсолютно ничего. Спокойное, даже равнодушное.

Я без слов дала пройти ему в мою комнату и тихо, едва слышно закрыла входную дверь.

Теперь мы были одни. Стояли посередине неосвещенной комнаты и смотрели друг на друга. Мне не хотелось включать свет, не хотелось видеть его целиком, страшно было до конца осознать, что это все тот же Жак.

- Что ты здесь делаешь? – отведя взгляд, на придыхании спросила я.

- Я пришел к тебе.

Шаг. Я не видела этого, но слышала, как он сделал шаг навстречу мне. Он приблизился. Минус полметра между нами.

«Страшно» - я боялась. Зачем он пришел? Почему он снова здесь. Не хочу, чтобы все повторилось. Я не хочу быть снова брошенной. Уж лучше изначально быть одинокой, чем стать такой после кратких моментов счастья.

- Софи, - его голос. Низкий, требовательный. Но очень нежный в то же время.

И еще один шаг. Между нами оставалось уже не так много места. И даже смотря в сторону, я видела какую-то часть его.

- Софи, посмотри на меня.

- Нет.

Еще шаг.

- Софи.

- Я сказала, нет.

Еще шаг, и между нами совершенно не осталось ничего.

Его рука нежно легла на кожу моего лица. Я и забыла, какая у него большая ладонь, какая она теплая, и то чувство, которое испытываешь, когда ваша кожа соприкасается друг с другом.

Он поднял мое лицо, и я наткнулась на его взгляд. Холодный, но в то же время такой яркий и теплый в этой темноте. Мы были так близко. Мое тело, все мое естество, словно соскучилась по нему и невольно подалось на встречу. Пуговицы его рубашки коснулись тонкой ткани моей майки, и по рукам пробежали расторопные мурашки. Не только я, но и все, что было со мной связано, вспоминало его по крупицам.