Мистер О (ЛП)

Он чешет затылок.

— Ты вился возле моей сестры и это единственное, что ты можешь мне сказать?

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — выплевываю я. — Отрицал это? Спросил, как ты узнал?

— Ум-м-м, — начинает он и замолкает. Он действительно думал, что я буду все отрицать.

— Слушай, — говорю я резко, потому что действительно сейчас не в духе. — Я уверен, что ты все понял. Я уверен, что ты видел, как я танцевал с ней на вашей свадьбе. Правильно? Я прав?

Он кивает, и в его зеленых глазах мелькает удивление от того, что я не увиливаю от этого разговора.

— Шарлотта упомянула об этом, а я сказал, что такого, черт возьми, быть не может. И мы поспорили и сделали на это ставки, поэтому я здесь. Я приехал, чтобы доказать свою правоту. Но, черт возьми. Что-то и в правду происходит?

Я киваю, а затем качаю головой.

— Происходило. Нет. Я не знаю. В любом случае, ты проиграл пари.

Спенсер выпучивает глаза.

— Да ладно. Серьезно? — спрашивает он, не веря моим словам.

— Слушай, прости, но я ни о чем не жалею, — говорю я, повышая голос. Когда прислоняюсь к холодильнику, разочарование, гнев и печаль — все эти эмоции проходят сквозь меня.

Он широко разводит руки в стороны, как бы спрашивая «что за дела?».

— Как, черт возьми, это случилось?

Я смотрю на него.

— Я не буду вдаваться в детали. То, как все это началось, никого не касается. Я пообещал Харпер, что никому об этом не расскажу, и я не собираюсь нарушать это обещание, даже если она сочтет нужным разрезать мое сердце напополам своими словами о том, что я должен отправиться в Лос-Анджелес.

— Ты крутишь шашни с моей сестрой, и это твой ответ? — его тон становится мрачнее, и теперь мне ясно, что он совершенно точно зол.

— Это личное, ясно? Личное и закрытое к обсуждению, — я отхожу от холодильника, опираюсь руками о стол и смотрю ему прямо в глаза. Я думал, что мне придется просить его одобрения, но теперь понимаю — то, что произошло между нами с Харпер, абсолютно не в его власти. И это его даже не касается. Я ошибался на этот счет. Она была под запретом только в том случае, если бы я не заботился о ней. А я забочусь о Харпер так чертовски сильно, что не знаю, что делать с этими переполняющими меня чувствами к сестре своего лучшего друга. Пришло время ему об этом узнать.

— Это случилось, и случилось не один раз, и вот он я, — я стучу себя по груди. — Я люблю твою сестру. Вот тебе правда. Так что доставай краску и сбривай мои волосы. Делай все, что хочешь, мужик. Это не изменит того факта, что я признался ей в любви, а она сказала, что я должен уехать в Лос-Анджелес.

— Ого, — Спенсер качает головой так, будто в его ушах вода, а затем показывает знак тайм-аута. — Притормози. Я понял только слова «влюбился» и Лос-Анджелес. Начни сначала.

Какой бы гнев не бурлил в нем, похоже, что он успокоился.

Я не начинаю сначала. Не делюсь деталями. Но рассказываю ему основные составляющие моей жизни везунчика и мировых проблем.

— Ладно, вот правда. На тот момент у меня уже были к ней какие-то чувства. Я пытался от них избавиться. Я пытался их игнорировать. Но чем больше времени я с ней проводил, тем сложнее было с ними бороться. Сначала я ничего тебе не говорил, потому что все происходящее было только между нами. Я не говорю, что это хорошо. Я говорю, что именно так все и было, и я не сожалею о том, что чувствую. Я все понял во время твоего медового месяца. То, как я сильно о ней забочусь. И как сильно ее люблю. И истинное препятствие возникло сейчас, когда я сказал Харпер, что я, черт возьми, даже не могу остаться с ней.

Спенсер хмурится.

— Почему?

— Они переводят мое шоу в Лос-Анджелес. Джино уже отдал мое эфирное время кому-то другому. И если я хочу продолжать работу над этим шоу, либо я еду в Калифорнию, либо все кончено, — я вздыхаю. — Я не жду, что ты меня пожалеешь. Не жду, что кто-нибудь вообще это сделает, — я провожу рукой по своим волосам и понижаю голос. — Я просто хочу девушку, но не могу ее получить.

Спенсер тоже вздыхает.

— Мужик, — говорит он сочувствующим тоном. — Едва взошло солнце, а нам уже нужно выпить виски, потому что нет ничего хуже любви, — он подходит к краске для волос и бритве, а затем засовывает их обратно в пакет.

— Я получил отсрочку? — спрашиваю я, ухмыляясь.

Он кивает.

— Ты не злишься?

Спенсер смотрит на меня оценивающим взглядом.

— Чувак, я влюбился в свою лучшую подругу и бизнес-партнера. Я понимаю. Любовь просто случается, и сбивает тебя с ног. И ты… ты влюбился в мою сестру. Я не могу винить тебя в этом. Не могу злиться на тебя за хороший вкус. Кроме того, ты и так уже достаточно страдаешь из-за любви и без того, чтобы я вел себя, как засранец.

Я усмехаюсь.

— Любовь — та еще сучка.

— Будто я не знаю, какой суровой она может быть. Хорошо, что я могу вернуть это обратно в Duane Reade, — выражение его лица становится более серьезным. — Но послушай, мне нужно кое-что сказать. Ты знаешь, почему я вел себя, как мудак, не желая, чтобы вы с Харпер были вместе?

— Потому что ты думаешь, что я недостаточно хорош для нее?

— Черт, нет, — усмехается он. — Ты, наверное, единственный парень, который действительно заслуживает мою сестру, а моя сестра просто потрясающая.

Я улыбаюсь.

— Я знаю. Она, правда, такая.

— Я сказал тебе это потому, что если ты разобьешь ей сердце, — резко говорит он, тыча в меня пальцем, — то я потеряю тебя как друга. А ты мне нужен, Ник. Но я все равно должен буду убить тебя за то, что причинил ей боль.

— Это вроде как самое милое, что ты мне когда-либо говорил. Хотя это и странно.

— Я знаю.

— Но, Спенсер? Я не хочу причинять боль Харпер, — я смотрю ему в глаза, давая понять, что я так же серьезен, как и он. — И не хочу разбивать ее сердце. Я просто хочу любить ее. Ты совершенно точно можешь меня за это высмеять, но это правда.

Он встает и хлопает меня по спине.

— Отлично. Я не хотел, чтобы дошло до этого, но, очевидно, нам нужно вызвать подкрепление.

— Кого это?

Он стреляет в меня взглядом так, будто ответ на этот вопрос очевиден.

— Шарлотту. Ты думаешь, я способен понять, как вернуть Харпер? Для этого тебе понадобится тяжелая артиллерия. Мне повезло, что я убедил Шарлотту выйти за меня замуж.

Фидо смотрит на меня так, будто знает все мои секреты, в то время как Шарлотта слушает мой рассказ о безответной любви со своего места на диване.

— Позволь мне кое-что прояснить, — зевает Шарлотта. Она еще не акклиматизировалась после поездки, но готова помочь решить проблему моей жалкой личной жизни. Спенсер сидит рядом с ней. — Она просит тебя последовать за самой удивительной возможностью карьерного роста, которая у тебя когда-либо была?

— Да.

— И она прекрасно понимает, что свое шоу ты любишь больше всего на свете, — Шарлотта смотрит на меня.

— Правда?

— Да. Все это знают.

— Знают?

Она приподнимает брови.

— Ник, это не плохо. Правда. Ты любишь свою работу, любишь мультипликацию и любишь «Приключения Мистера Оргазм». Я уверена, Харпер знает, как сильно ты любишь это шоу.

— Наверно, — мысленно я возвращаюсь к нашему анализу после псевдо-свидания с Джейсоном, когда она спросила, чего я боюсь больше всего. Что я ответил? «Что все развалится. Работа, шоу, успех». Затем, после того, как мы отвезли Серену в больницу, она спросила меня о детях. Мой ответ еще раз подчеркнул то, что шоу — моя настоящая любовь. «Я был очень сосредоточен на работе, на том, что делаю, и на шоу. Такой моя жизнь была с тех пор, как я окончил колледж, и мне это нравится».

Что значит… динь, динь, динь… у Харпер Холидей есть все основания полагать, что ради работы я сделаю все. Что ради шоу я отправлюсь куда угодно. У нее нет причин думать как-то иначе.